Будущего.net - Вячеслав Шалыгин

Аварийная сеть. Поиск сервера. Тестовый сигнал. Центр – Варваре: Сервер не найден.

– Хочешь взглянуть? – Ефимыч уступил место за пультом видеосистемы. – Подключено к перископу. Иначе не получается, слишком уж наверху фон серьезный, телекамеры отказывают.

– Разве они не защищены? – Волк взглянул на экран.

– Свинцовые кожухи, тяжелые стекла, – бородач кивнул, – но это все детские игры. Четверо суток полыхало, теперь вроде все погасло, но радиация-то осталась. А дыму и пепла… сплошная пелена!

– И на что в таком случае смотреть?

На экране клубилось серое нечто. Дым или туман. Периодически мелькали какие-то белесые хлопья. Вряд ли снег, хоть и называлось происходящее на поверхности «ядерной зимой». Скорее это были хлопья пепла. Свет сквозь все это безобразие просачивался с огромным трудом. Перископ был поднят на высоту пяти метров над землей, но освещенность все равно оставляла желать… Серая зимняя ночь.

– На это. Чтоб иллюзий не осталось. Неделю назад прямо был лес, чуть левее спальный район. Пять десятков домов в десять-двенадцать этажей каждый. Справа стоял научный центр…

– Не видно ни черта. Может, они и сейчас там стоят.

– А ты радар включи. Хотя нет, лучше эхолокатор. Видишь чего?

– Руины слева и справа, а впереди… пусто. До самого горизонта. Только холмы.

– Это пепел. Горы пепла. Даже головешек от деревьев не осталось… Такие дела…

Ефимыч уселся за стол и плеснул себе водки. Для защиты от радиации, как он сам говорил. Володя предпочитал штатную защиту – таблетки-радиапротекторы. За неделю, прошедшую с момента катастрофы, эти пилюли прочно вошли в рацион обитателей убежища. И, похоже, надолго. А что делать, если в игре «приемлем летальный исход»?

Бункер, в котором, кроме троицы «игроков», укрылись еще несколько сотен человек, не был государственным, и по каналам правительственной связи в его штаб никакой информации не поступало, однако обитатели убежища знали все основные новости. Тем более что было их немного. Если точнее – две. Первая: «жахнули» все. Вторая: по всей планете выжило меньше десяти процентов населения. Пока. Сколько умрет в скором времени от лучевой болезни, вопрос несложный: примерно половина. Сколько сохранит способность иметь здоровых детей – еще проще ответить: сотая часть от оставшихся. За какое время они смогут восстановить цивилизацию? Три человека в бункере могли уверенно ответить: за сто лет, но при условии, что все пойдет как по маслу. Вернее, как написано в учебниках «Мегаполиса». Но прежде чем возникнет новый мир, предстоят долгие годы преодоления противоречий и взаимного недоверия, а затем строительства и развития принципиально нового государства. А еще раньше, буквально в первый год после катастрофы, будет этап активной борьбы за место под солнцем. Причем в самом прямом смысле. За право обитать там, где светило хоть изредка выглядывает из-за туч, радиоактивный фон позволяет прожить хотя бы пять десятков лет и не идут отравленные дожди.

В учебниках этот этап имел другое обоснование, но важен был принцип. Там борьба за относительно «чистые» территории подавалась как обычный миссионерский поход новозеландского флота с целью обратить в новую религию весь мир: от Буэнос-Айреса до Киншасы и от Сиднея до Таити. В религию «Мегаполиса» – единого государства, всеобщего мыслепространства и процветания. Получилось, конечно, не очень гладко. Пострелять пришлось вволю, но все это преподносилось как издержки просвещения.

И никакой ядерной войны накануне. Север был радиоактивен еще с тех времен, когда вымерли динозавры. На острова в Арктике рухнул урановый метеорит, и полушарие пришло в негодность. Такова была версия «Мегаполиса», и никто в ее правдивости особо не сомневался. Разве что «мэниаки» да вечно голодные журналисты нелегальных газетенок…

– О чем кино? – В аппаратную вошла Анна.

– Мир дикой природы северных континентов. – Ефимыч отсалютовал ей стаканом. – Выпьешь?

– Меня и без этого постоянно мутит.

– Да-а? – Бородач многозначительно скривился. – А соленрго не хочется?

– Ой, только, пожалуйста, без этих тупых шуточек. Собирайтесь. Мы в списке пассажиров следующего рейса.

– Кого ты соблазнила? – Ефимыч удивленно округлил глаза.

– Неважно. – Девушка покосилась на Волка.

Тот постарался пропустить последние две фразы мимо ушей. Это у него почти получилось. Фигуры речи – какой с них спрос? И все же укол ревности был.

– Это не опасно?

– Конечно, опасно. Но пилоты обещают взлететь очень быстро. К тому же самолет оснащен дополнительной противорадиационной защитой, а пассажирам выдаются спецкостюмы. Выживем.

– Нам с тобой по свинцовому гульфику выдадут, а Нюре – пояс верности и бандаж из того же материала. – Ефимыч рассмеялся. – Ну что, на посошок?

– Некогда. – Анна открыла дверь. – Вылет через полчаса. Идите, вещи собирайте.

– Какие вещи? – Бородач встал, поправил «разгрузку» с запасными магазинами в кармашках, повесил на плечо «винторез» и взял со стола бутылку. – Я готов.

Волк вынул из-под стола вещмешок с мелочами вроде аптечки, патронов, гранат, противогаза и запасного комплекта униформы. Затем снял со спинки стула ремень с кобурой – подарок Ефимыча – и застегнул его на поясе.

– Я тоже.

– Тогда за мной…

Они уже входили в подземный ангар, когда к штатному неоновому освещению добавились сполохи красных аварийных ламп, и противно закрякала сигнализация.

– Внимание, угроза нападения! – торжественно заявил невидимый дежурный. – Опасность первой степени. Противник у шестого выхода. Всем группам быстрого реагирования прибыть в сектор шесть. Повторяю…

Первая степень означала угрозу реального взлома дверей. Причем не каких-нибудь, а самых широких. Шестым выходом именовались ворота ангара. Того самого, в который сейчас вошли «игроки». В общем, улетели… Чтоб он провалился, этот противник и дурацкие игровые правила, требующие на каждом уровне совершать какой-нибудь подвиг!

– Кто там может быть? – удивился Ефимыч, снимая с плеча «винторез». – Там же такой фон, что за час пятьсот рентген можно хапнуть. Никак не меньше. Даже если в танке ехать.

– Эй, пассажиры, вы летите или нет? – Из самолета выглянул одетый в скафандр пилот.

– Летим! – Анна помахала ему рукой и улыбнулась.

Волков скрипнул зубами.

– Ну так пожалте на борт! Вам еще скафандры надевать, а до вылета двадцать минут.

– А как же эти? – Ефимыч указал толстым стволом винтовки на ворота.

– Два десятка полудохлых нацистов. – Пилот усмехнулся. – Как живы до сих пор – непонятно, но и это ненадолго. У них и оружия-то нормального нет.

– А чего ж тогда первую степень объявили?

– Да… – Летчик махнул рукой. – Перестраховщики. Поднимайтесь, вы последние, движки будем запускать.

Надеть скафандры без посторонней помощи было тяжеловато, но втроем, следуя указаниям пилота, пассажиры справились с этой процедурой достаточно быстро. Двигаться в многослойных костюмах было не слишком удобно, но зато спокойно.

– Серьезное у вас обеспечение, – заметил Волк. – Тут человек девятьсот укрылось. И что же, на всех припасены такие дорогостоящие костюмчики?

– Почти. А иначе на фиг он нужен, этот Центр Спасения, без обеспечения-то? Чтобы стать братской могилой? Нет, тут серьезно дело поставлено. Службы, техника, оружие, продукты, спецсредства… все учтено, и каждый шаг каждого спасенного строго регламентирован. А вы разве не заметили?

– Да мы никуда и не ходили, – ответил Ефимыч. – Только до сортира и в столовую, когда звонок позовет. Как собачек подопытных. Звяк – пошла слюна и живот заурчал.

– О том я и говорю. У нас с этим строго. Дисциплина и четкость во всем, иначе никак… Вы «башмаки» из-под шасси не уберете? Забыл… а техник у нас один, он сейчас другую машину к вылету готовит.

Ефимыч рассмеялся. Волк не сразу понял, над чем.

– Я уберу. – Он спустился по гулкому трапу и вытянул тяжелые железки из-под колес.

Пока Володя возился с «башмаками», в ангаре вдруг стало слишком людно. Прогноз пилота насчет того, что враги по ту сторону ворот скончаются в ближайшие минуты без посторонней помощи, не оправдался. Все-таки «перестраховщики» были правы. Весомым доказательством серьезности угрозы оказались три мощных взрыва, встряхнувших ворота и даже бетонный пол подземного ангара. Выезд на взлетную полосу был сделан по принципу капонира: примерно стометровый, врезавшийся в землю уклон с вертикальными боковыми стенками, шириной в размах крыльев самолета плюс пара метров запаса. На таком откосе можно было поставить в ряд не меньше трех танков. Что, судя по отрывочным командам и переговорам офицеров группы быстрого реагирования, противник и сделал.

– Пока штатными лупят, не беда, а если бронебойным или кумулятивным звезданут – продырявят ворота на хер! – орал офицер в изогнутый ус микрофона. Одновременно он наблюдал, как слева от ворот вместо крупнокалиберного пулемета устанавливается безоткатное орудие. – Сейчас через амбразуру ответим, но это полумера. Одну машину возьмем, а две в мертвой зоне стоят… Надо выходить и делать их из РПГ… Да, кумулятивные у меня есть… Какой взлет?! Танки на полосе! Отсеките ангар и откройте ворота, иначе их раздолбают. После тут все равно дезактивировать… Да какая разница – на пять минут открывать или на десять, «мыла» столько же уйдет… Ну хапнем лишний рентген, да хрен с ним. Одним больше, одним меньше… А иначе прорвутся сволочи, и останемся без авиации! Есть!