Сборник коротких эротических рассказов - Коллектив авторов

Мужчина захлопнул за собой дверь так, что затрясся весь дом. Он улыбнулся от уверенности, что вступает сегодня в новую жизнь и больше не поедет в экспедицию. А в оставленной им разоренной квартире посреди комнаты на полу нагая, растерзанная, окровавленная и опозоренная женщина рыдала и рвала на себе волосы.

Евгений Онегин

роман в стихах

На свете братцы всё говно,Все мы порою что оно,Пока бокал пенистый пьём,Пока красавиц мы ебём,Ебут самих нас в жопу годыУвы, таков закон природы.Рабы страстей, рабы порока,Стремимся мы по воле рока,Туда, где выпить иль ебнуть,И по возможности все даром,Стремимся сделать это с жаром,И поскорее улизнуть.Но время между тем летит,И ни хуя нам не простит,То боль в спине, в груди отдышка,То геморрой, то где-то шишка,Начнем мы кашлять и дристать,И пальцем в жопе ковырять,И вспоминать былые годы,Таков, увы, закон природы.Потом свернется лыком хуй,И, как над ним ты ни колдуй,Он никогда уже не встанет,Кивнет на миг и вновь завянет,Как вянут первые цветы,Морозом тронутой листвы,Так всех, друзья, нас косят годы,Таков, увы, закон природы.

Мой дядя самых честных правил,Когда не в шутку занемог,Кобыле так с утра заправил,Что дворник вытащить не мог.Его пример другим наука,Коль есть меж ног такая штука,Не тычь ее кобыле в задКак дядя —  сам не будешь рад.С утра как дядя Зорьке вставилИ тут инфаркт его хватилОн состояние оставилВсего лишь четверть прокутил.Его пример другим наукаЧто жизнь? Не жизнь сплошная мука.Всю жизнь работаешь, копишьИ не доешь, и не доспишь,И кажется достиг всего ты,Пора оставить все заботы,Жить в удовольствие начатьИ прибалдеть, и приторчать…Ан нет, готовит снова рокСуровый жесткий свой урок.Итак, пиздец приходит дяде.На век прощайте водка, бляди.И в мрачны мысли погруженЛежит на смертном одре он.А в этот столь печальный часВ деревню вихрем к дяде мчась,Ртом жадно к горлышку приникНаследник всех его сберкнигПлемяник, звать его ЕвгенийОн не имея сбереженийВ какой-то должности служилИ милостями дяди жил.Евгения почтенный папаКаким-то важным чином был.Хоть осторожно, в меру хапалИ много тратить не любил,Но все-же как то раз увлекся,Всплыло что было и что нет,Как говорится папа спексяИ загудел на десять лет.А будучи в годах преклонных,Не вынеся волнений оныхВ одну неделю захирел,Пошел посрать и околел.Мамаша долго не страдала.Такой уж женщины народ.«Я не стара еще» —  сказала,«Я жить хочу, ебись все в рот.»И с тем дала от сына ходу,Уж он один живет два года.Евгений был практичен с детстваСвое мизерное наследствоНе тратил он по пустякам.Пятак слагая к пятакам,Он был великий эконом,То есть умел судить о том,Зачем все пьют и там и тут,Хоть цены все у нас растут.Любил он тулиться. И в этомНе знал ни меры, ни числа.К нему друзья взывали… Где там,А член имел как у осла.Бывало на балу танцуяВ смущеньи должен был бежать.Его трико давленье хуяНе в силах было удержать.И ладно, если б все сходилоБез шума, драки, без беды,А то за баб не раз мудилаОн получал уже пизды.Да все видать не к проку было,Лишь оклемается едваИ ну пихать свой мотовилоБудь то девка, иль вдова.Мы все ебемся понемногуИ где-нибудь, и как-нибудь,Так что поебкой слава богуУ нас не мудрено блеснуть.Но поберечь не вредно семя,Член к нам одним концом прирос,Тем паче, что в любое времяТак на него повышен спрос.Но… Ша! Я кажется зарвался,Прощения у вас прошу.И к дяде, что один осталсяСкорее с вами поспешу.Ах, опоздали мы немного,Папаша уж в базе почил.Так мир ему и слава богу,Что завещанье настрочил.А вот племянник мчится быстроКак за блондинкою грузин.Давайте же мы выйдем тихо,Пускай останется один.Ну а пока у нас есть время,Поговорим на злобу дня.Так, что я там пиздел про семя?Забыл. Но это все хуйня.Не в этом зла и бед причина.От баб страдаем мы, мужчины,Что в бабах прок? Одна пизда,Да и пизда не без вреда.И так не только на Руси,В любой стране о том спроси,Где баба, скажут, быть беде,«Шерше ля фам» —  ищи в пизде.От бабы ругань, пьянка, драка,Но лишь ее поставишь раком,Концом ее перекрестишьИ все забудешь, все простишь,И лишь конец прижмешь к ногеИ то уже «Тульмонт» эге!А если бы еще минет,А если бы еще… но нет,Черед и этому придет,А нас теперь Евгений ждет.Но тут насмешливый читательБыть может мне вопрос задаст.Ты с бабой сам лежал в кровати,Иль может быть ты педераст?Иль может в бабах не везло?Коль говоришь, что в них все зло.Его без гнева и без страхаПошлю интеллигентно на хуй,Коли умен меня поймет,А коли глуп —  пускай идет.Я сам бы рад, к чему скрывать,С хорошей бабою в кровать!Но баба бабой остается,Пускай как бог она ебется.

Деревня, где скучал ЕвгенийБыла прелестный уголок.Он в первый день без рассужденийВ кусты крестьянку поволок.И преуспев там в деле скором,Спокойно вылез из куста,Обвел свое именье взором,Поссал и молвил: «Красота!»Один среди своих владений,Чтоб время с пользой проводить,Решил Евгений в эту поруТакой порядок учредить.Велел он бабам всем собраться,Пересчитал их лично сам,Чтоб было легче разобратьсяПереписал их по часам.Бывало он еще в постелиСпросонок чешет два яйца,А под окном уж баба в телеЖдет с нетерпеньем у крыльца.В обед еще и в ужин тоже,Так кто ж такое стерпит, боже,А наш герой, хоть и ослабЕбет и днем, и ночью баб.В соседстве с ним и в ту же поруДругой помещик проживал,Но тот такого бабам пору,Как наш приятель, не давал.Звался сосед Владимир Ленский.Был городской, не деревенский,Красавец в полном цвете лет,Но тоже свой имел привет.Похуже баб, похуже водки,Не дай нам бог такой находки,Какую сей лихой орелВ блатной Москве себе обрел.Он, избежав разврата света,Затянут был в разврат иной,Его душа была согретаНаркотиков струей шальной.Ширялся Вова понемногу,Но парнем славным был, ей богу,И на природы тихий лонЯвился очень кстати он.Ведь наш Онегин в эту поруОт ебли частой изнемог,Лежал один, задернув штору,И уж смотреть на баб не мог.Привычки с детства не имеяБез дел подолгу прибывать,Нашел другую он затею:И начал крепко выпивать.Что ж, выпить в меру —  худа нету,Но наш герой был пьян до свету,Из пистолета в туз лупилИ как верблюд в пустыне пил.О вина, вина! Вы давно лиСлужили идолом и мне?Я пил подряд: нектар, говно ли.И думал —  истина в вине.Ее там не нашел покуда.И сколько не пил —  все во тщет,Но пусть не прячется паскуда,Найду! Коль есть она вообще.Онегин с Ленским стали други.В часы вечерней зимней вьюгиПодолгу у огня сидят,Ликеры пьют, за жизнь пиздят.Но тут Онегин замечает,Что Ленский как-то отвечаетНа все вопросы невпопад,И уж скорей смотаться рад,И пьет уже едва-едва,Послушаем-ка их слова:— Куда, Владимир, ты уходишь?— О, да, Евгений, мне пора.— Постой, с кем время ты проводишь?Или уже нашлась дыра?— Ты прав, Евгений, только, только…— Ну шаровые, ну народ!Как звать чувиху эту? Ольга?!Что не дает?! Как не дает?Да ты видать не верно просишь.Постой, ведь ты меня не бросишьНа целый вечер одного?Не ссы —  добьемся своего!— Скажи там есть еще одна?Родная Ольгина сестра?!Свези меня!— Ты шутишь?— Нету?!Ты будешь тулить ту я эту.Так что ж —  мне можно собираться?И вот друзья уж рядом мчатся.Но в этот день мои друзьяНе получили ни хуя,За исключеньем угощеньяИ рано испросив прощеньяИх сани мчат дорогой краткой.Мы их послушаем украдкой.— Ну что у Лариных?— Хуйня! Напрасно поднял ты меня.Ебать там ни кого не стану,Тебе ж советую Татьяну.— А что так?— Милый друг мой Вова,Баб понимаешь ты хуево.Когда-то в прежние годаИ я драл всех, была б пизда.С годами гаснет жар в крови,Теперь ебу лишь по любви.Владимир сухо отвечалИ после во весь путь молчал.Домой приехал, принял дозу,Ширнулся, сел и загрустил.Одной рукой стихи строчил,Другой хуй яростно дрочил.Меж тем, двух ебырей явленье,У Лариных произвелоНа баб такое впечатленье,Что у сестер пизду свело.Итак, она звалась Татьяной.Грудь, ноги, жопа без изъяна.И этих ног счастливый пленмужской еще не ведал член.А думаете, не хотела онапопробовать конца?Хотела так, что аж потела,Что аж менялася с лица.И все-же, несмотря на это,Благовоспитана была.Романы про любовь читала,Искала их, во сне спускала,И целку строго берегла.Не спится Тане, враг не дремлет,Любовный жар ее объемлет.— Ах, няня, няня, не могу я,Открой окно, зажги свечу…— Ты что, дитя?— Хочу я хуя,Онегина скорей хочу!Татьяна рано утром встала,Пизду об лавку почесала.И села у окошка сечьКак Бобик Жучку будет влечь.А бобик Жучку шпарит раком!Чего бояться им, собакам?Лишь ветерок в листве шуршит,А то, глядишь, и он спешит…И думает в волненьи Таня:«Как это Бобик не устанетРаботать в этих скоростях?»Так нам приходится в гостяхИли на лестничной площадкеКого-то тулить без оглядки.Вот Бобик кончил, с Жучки слезИ вместе с ней умчался в лес.Татьяна ж сидя у окнаОсталась, горьких дум полна.А что ж Онегин? С похмелюгиРассолу выпил целый жбан,Нет средства лучше, верно други?И курит топтаный долбан.О, долбаны, бычки, окурки!Порой вы слаще сигарет.Мы же не ценим вас, придурки,И ценим вас, когда вас нет.Во рту говно, курить охота,А денег, только пятачок.И вот, в углу находит кто-тоПолураздавленный бычок.И крики радости по правуИз глоток страждущих слышны.Я честь пою, пою вам славу,Бычки, окурки, долбаны!Еще кувшин рассолу проситИ тут письмо служанка вносит.Он распечатал, прочитал,Конец в штанах мгновенно встал.Себя не долго Женя мучилРаздумьем тягостным. И вновь,Так как покой ему наскучил,Вином в нем заиграла кровь.Татьяну в мыслях он представил.И так и сяк ее поставил.Решил Онегин —  в вечеруСию Татьяну отдеру.День пролетел как миг единыйИ вот Онегин уж идет,Как и условлено в старинныйПарк. Татьяна ждет.Минуты две они молчали,Подумал Женя ну держись.Он молвил ей: «Вы мне писали?»И гаркнул вдруг: «А ну ложись!»Орех могучий и суровыйСтыдливо ветви отводил,Когда Онегин член багровыйИз плена брюк освободил.От ласк Онегина небрежныхТатьяна как в бреду была,Шуршанье платьев белоснежныхИ после стонов неизбежныхСвою невинность пролила.Ну, а невинность это, братцы,Во истину и смех, и грех,Коль, если глубже разобратьсяНадо разгрызть, что б съесть орех.Но тут меня вы извините,Изгрыз, поверьте, сколько мог.Теперь увольте и проститеЯ целок больше не ломок.Ну вот, пока мы здесь пизделиОнегин Таню отдолбалИ нам придеться вместе с нимиСкорее поспешить на бал.

О! Бал давно уже в разгаре!В гостиной жмутся пара к пареИ член мужчин все напряженНа баб всех, кроме личных жен.Да и примерные супруги,В отместку брачному кольцу,Кружась с партнером в бальном круге,К чужому тянутся концу.В соседней комнате, смотри-ка,На скатерти зеленой сика,А за портьерою, в углу,Ебут кого-то на полу.Лакеи быстрые снуют,В бильярдной так уже блюют,Там хлопают бутылок пробки,Татьяна же после поебкиНа верх тихонько поднялась,Закрыла дверь и улеглась.В сортир бежит Евгений с ходу.Имел он за собою модуУсталость с ебли душем снять,Что нам не вредно б перенять.Затем к столу он быстро мчитсяИ надобно ж беде случитьсяВладимир с Ольгой за столом,Член естественно колом.Он к ним идет походкой чинной,Целует руку ей легко,«Здорово Вова, друг старинный,Jeveus nome preaux, бокал «Клико»!Бутылочку «Клико» сначала,Потом «Зубровку»,"Хваньчкару»И через час уже качалоДрузей как листья на ветру.А за бутылкою «Особой»,Онегин, плюнув вверх икрой,Назвал Владимира разъебой,А Ольгу —  самою дырой.Владимир, поблевав немного,Чего-то стал орать в пылу,Но бровь свою насупив строго,Спросил Евгений: «По еблу?»Хозяину, что бегал рядомСказал: «А ты пойди поссы!»Попал случайно в Ольгу взглядомИ снять решил с нее трусы.Сбежались гости. Наш кутила,Чтобы толпа не подходилаКарманный вынул пистолет,Толпы простыл мгновенно след.А он красив, могуч и смелЕе меж рюмок отымел.Потом зеркал побил немножко,Прожег сигарою диван,Из дома вышел, крикнул: «Прошка!»И уж сквозь храп: «Домой, болван.»

Метельный вихрь во тьме кружится,В усадьбе светится окно.Владимир Ленский не ложится,Хоть спать пора уже давно.Он в голове полухмельнойБыл занят мыслею одной.И под метельный ураганДуэльный чистил свой наган.«Онегин! Сука! Блядь! Зараза!Разъеба! Пидор! И говно!Лишь солнце встанет —  драться сразу,Дуэль до смерти! Решено!»Залупой красной солнце встало.Во рту, с похмелья, стыд и срам.Онегин встал, раскрыл ебалоИ выпил водки двести грамм.Звонит. Слуга к нему вбегает,Рубашку, галстук предлагает,На шею вяжет черный бант,Дверь настежь, входит секундант.Не буду приводить слова,Не дав ему пизды едва,Сказал Онегин, что придет,У мельницы пусть, сука, ждет.Поляна белым снегом крыта.Да, здесь все будет «шито-крыто».«Мой секундант», — сказал Евгений,«А вот мой друг —  месье Шардрез.»И так, друзья без рассужденийСтановятся между берез.«Мириться? На хуй эти штуки!Наганы взять прошу я в руки.»Онегин молча скинул пледИ быстро поднял пистолет.Он на врага глядит сквозь мушку,Владимир тоже поднял пушку.И ни куда-нибудь, а в глазНаводит дуло, пидорас.Онегина мондра хватила,Мелькнула мысль: «Убьет, мудила.»Ну подожди, дружок, дай срок.И первым свой нажал курок.Упал Владимир. Взгляд уж мутныйКак будто полон сладких грезИ после паузы минутной«Пиздец» —  сказал месье Шардрез.—=== The End ===—

Упал Владимир, взгляд уж мутный,Как будто полон сладких грез, И после паузы минутной«Пиздец», — сказал месье Шардрез.Что ж делать, знать натуры женскойНе знал один, должно быть, Ленский.Ведь не прошел еще и год,А Ольгу уж другой ебет…Оговорюсь: другой стал мужем,Но не о том, друзья, мы тужим.Твердила мать и без ответаНе оставались те слова,И вот запряжена каретаИ впереди Москва, Москва!Дороги! Мать твою налево!Кошмарный сон, верста к версте,О, Александр Сергеич, где Вы?У нас дороги еще те…Лет через пятьсот дороги, верно,У нас изменятся безмерно…Так ведь писали, верно, ВыУвы! Вы, видимо, правы.Писали Вы —  дороги плохи,Мосты забытые гниют,На станциях клопы и блохиУснуть спокойно не дают.И на обед дают гавноТеперь давно уже не то.Клопы уже не точат стены,Есть где покушать и попить,Но цены, Александр Сергеич, ценыУж лучше блохи, блядью быть!Весна для нас, мужчин, мука.Будь хром ты, крив или горбат,Лишь снег сойдет —  и к солнцу штука,А в яйцах звон, не звон —  набат!Весной, как всем это известно,Глупить желает каждый скот,Но краше всех, скажу Вам честно,Ебется в это время кот.О, сколько страсти, сколько муки,Могучей сколько красоты, Коты поют и эти звукиСвоим подругам шлют коты….—=== The ENDец, вероятно ===—

Пансион любви