Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох - Маркус Борг

Но притча говорит не только о характере Бога. Там есть и вторая сцена:

Но слуга тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих по службе, который должен был ему сто динариев и, схватив его, душил, говоря: «заплати всё, что ты должен». Но товарищ его, павши ниц, просил его: «потерпи на мне и заплачу тебе», Он же не хотел, и пошел, и бросил его в тюрьму, пока не заплатит того, что должен.

Хотя царь проявил сострадание к слуге, тот слуга не отнесся с подобным состраданием к своему товарищу, который был ему должен сумму куда скромнее, причем должник обращается к жестокому кредитору с теми же самыми словами, которые последний только что произносил перед царем. Вместо этого слуга отправляет своего должника в тюрьму.

Сцена третья:

Товарищи его, увидев происшедшее, сильно опечалились, пришли и доложили господину своему о всём происшедшем. Тогда, призвав его, господин говорит ему: «слуга лукавый, весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я тебя помиловал?» И разгневавшись, господин передал его истязателям, доколе не заплатит всего, что должен ему.

История начинается с сострадания царя, а заканчивается его суровым осуждением слуги, который лишен этого качества. В ней содержится та же мысль, что и у евангелиста Луки: «Будьте сострадательны, как сострадателен Бог» (6:36). Иисус Призвал всех подражать этому состраданию, принимать участие в нем. И рядом с этим звучит угроза: если вы не сострадательны, Божье сострадание станет огнем. Нет другого пути, кроме как жить в соответствии с характером Бога.

Сострадание и Суд: овцы и козлища

Темы сострадания и Суда пересекаются в известной притче о Страшном суде (Мф 25:31–46). Хотя в ней прямо не упоминается о «сострадании» или «милосердии», речь идет о делах сострадания и милосердия. В этой притче все народы мира собраны перед «Сыном Человеческим» (которого позднее тут называют «царем»), сидящим на «престоле славы Своей». Затем людей разделяют на две категории, подобно тому как пастух вечером отделяет овец от козлищ. И критерий такого разделения, то есть Суда, простой: если люди кормили голодных, давали пить жаждущим, принимали странников в дом, одевали нагих, заботились о больных и посещали заключенных, царь говорил им: «Сделав это для одного из братьев Моих меньших, вы для Меня сделали». Те, кто этого не делали, слышали иные слова: «Не сделав того для одного из этих меньших, вы и для Меня не сделали». Если человек живет состраданием, это имеет важные последствия, как и отсутствие сострадания.

Ведущие ученые сомневаются в том, восходит ли эта притча к историческому Иисусу, я тоже не могу ничего утверждать. Но я привожу ее потому, что она всем знакома и крайне важна для христиан. Произносил ли Иисус эти слова или нет, эта притча, по меньшей мере, отражает представления его последователей о роли сострадания и его связи с Судом.

Скепсис ученых отчасти объясняется тем, что данную притчу приводит только Матфей. Но это не имеет решающего значения, поскольку некоторые притчи, встречающиеся только у Матфея или только у Луки, ученые признают аутентичными. Есть еще одна, более важная, причина для скепсиса: притча сообщает о «втором пришествии» Иисуса: «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей, и все ангелы с Ним, тогда сядет Он на престоле славы Своей, и будут собраны перед Ним все народы». Сын Человеческий у Матфея — это Иисус. Более того, Матфей включил эту притчу в контекст так называемой апокалиптической беседы, где говорится о знамениях конца, о Суде и о том, что необходимо быть в состоянии готовности (Мф 24–25). Непосредственно перед этой притчей находятся две другие, которые, если учесть контекст, говорят о втором пришествии: это притча о мудрых и неразумных девах (25:1-13) и притча о талантах (25:14–30).

Большинство ведущих ученых (и я разделяю их мнение) полагают, что Иисус не говорил о своем втором пришествии. Иначе следовало бы думать, что он пытался рассказать ученикам о своем втором пришествии тогда, когда они еще не понимали как следует и его «первого пришествия», то есть не предполагали, что он их покинет, так как будет убит. Синоптики постоянно подчеркивают, что ученики этого «не вмещают».

Таким образом, если эта притча говорит о втором пришествии, маловероятно, что она восходит к историческому Иисусу. Тем не менее мы можем себе представить, что он рассказывал нечто подобное в ином контексте, где речь не шла о втором пришествии. Если опустить вступительные слова о «Сыне Человеческом», пришедшем «во славе Своей» и сидящем на «престоле славы Своей», мы увидим притчу о царе, который судит подданных по критерию дел сострадания (или их отсутствия), совершенных по отношению ко всем его подданным, включая «меньших».

И тогда, конечно, это была бы притча о суде Божьем, но не о втором пришествии Иисуса, Сына Человеческого. И если основа этой притчи восходит к историческому Иисусу, это ставит перед нами некоторые любопытные вопросы. Говорил ли Иисус о Последнем суде? Другие места в евангелиях позволяют дать на это утвердительный ответ. Например, в одном тексте, который приводят и Матфей, и Лука (то есть Q), упоминается о давно умершей царице Савской (современнице Соломона) и древнем народе Ниневии, которые «восстанут на суд», чтобы осудить «род сей» (Лк 11:31–32; Мф 12:41–42). Есть и другие тексты подобного рода.

Коль скоро Иисус предвещал Последний суд, верил ли он, что там прозвучит вечный приговор — то есть что некоторая часть людей отправится в ад? Самые суровые высказывания подобного рода мы находим у Матфея. Там говорится о людях, которых бросают во «тьму внешнюю» или в «печь огненную», где будет «плач и скрежет зубов» (например, 8:12; 13:42). Поскольку эти места характерны именно для Матфея, маловероятно, что они восходят к историческому Иисусу. Но есть другие места, где сообщается о Суде, которые признаны аутентичными.

Вероятно, Иисус верил в последнее осуждение, в результате которого определенная часть народа попадет в ад. Но не менее вероятна и другая возможность: Иисуса сравнительно мало заботила загробная жизнь, и он пользовался словами о Последнем суде, чтобы показать значимость дел сострадания. Мы можем себе вообразить, как он это делал. Вы верите в Последний суд — что тогда вы думаете о его критериях, о том, за что нас будут судить? И его собственный ответ на этот вопрос, как показывают евангелия, подрывает и опровергает расхожие представления того (и быть может, любого) времени. Критериями суда будет не принадлежность к группе, не верования, не соблюдение правил, но дела сострадания. Но что бы Иисус ни думал о наградах и наказаниях на Страшном суде, его больше заботила жизнь в этом мире, чем загробное существование.

Двусмысленная притча: щедрый землевладелец?

Рассмотрим еще одну притчу, в которой часто видят отражение характера Бога, но смысл которой неоднозначен. Я выбрал данную притчу, потому что, возможно, она говорит именно об этом и потому ее надо рассмотреть именно здесь, а с другой стороны, я хочу показать, что притчи иногда понимали (и рассказывали) совсем не так, как мы привыкли думать.

Обычно эту историю называют притчей о работниках в винограднике (Мф 20:1-15). Иисус рассказывает о том, как землевладелец рано утром нанимает поденщиков для работы в винограднике и обещает заплатить им по динарию, что составляет нормальную плату за один день труда. (Поденные работники находятся на самом дне крестьянского класса. Их положение хуже, чем других безземельных крестьян, которые арендуют землю или работают испольщиками, поскольку поденщик участвует в сезонных работах и не уверен, что его сегодня наймут. Его семья могла жить на один динарий в день, но поденщик не всегда имел работу.) А затем хозяин нанимает новых работников в 9 утра, в 3 и в 5 часов дня. И когда работа заканчивается, он выплачивает всем по динарию, хотя одни работники трудились весь день, а последние из нанятых всего лишь один час. Те, кто проработали дольше, возмущены. И тогда хозяин виноградника говорит одному из них:

Друг, я не обижаю тебя; не за динарий ли ты согласился со мной? Возьми свое и иди; я же хочу этому последнему дать, как и тебе. Разве нельзя мне, как хочу, поступить с моим имуществом? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?

Вероятно, Иисус не раз пересказывал эту историю. На какие же размышления она наводила слушателей? Что вы думаете об этом хозяине виноградника?

Как правило, комментаторы считают, что это притча о характере Бога. Бог подобен хозяину виноградника, который дает каждому то, что нужно, вне зависимости от того, сколько этот человек проработал. Божьи дары не зависят от нашего труда. И потому в этой притче видят (особенно это характерно для некоторых направлений протестантизма) проявление радикальной милости Бога. Если смотреть с этой точки зрения, в притче говорится не только о щедрости Бога, но и о том, что людям такая щедрость кажется несправедливой. Бог — щедрый хозяин, а это порождает у нас зависть, подобную зависти старшего брата из притчи о блудном сыне, которого возмутила щедрость отца. Если это притча о Боге, она опровергает привычные представления: Бог награждает человека не за его дела.