Пурга - Андрей Кивинов

— Но шубу-то ей вернули…

— А толку? Она адвокатша бывшая. Факт нападения был? Был. За это и ответите. Возмещение ущерба по тяжким статьям не освобождает от ответственности!

— А это тяжкая?

— Нет, блин! Легкая! Мало мне пистолета, теперь еще и разбой повесят… Хоть в бега подавайся!

Михаил Геннадьевич, поняв наконец, что натворил, схватился руками за голову и согнулся в поясе, словно контуженый ополченец.

— Еще выпить хочешь? У меня осталось, — увидев, как тяжело друг переживает ситуацию, предложил Никифоров.

Шуруп отрицательно покачал головой, не отрывая от нее рук.

В дверь постучалась секретарша и доложила, что просит аудиенции эксперт-криминалист.

— Зови, — махнул рукой начальник.

Следопыт поздоровался, положил на стол заключение по тамагочи.

— Вот. Совпадение двух пальцев.

— Чьи пальцы?

Грамотный эксперт кинул взгляд на постороннего и негромко ответил:

— Там все написано.

— Хорошо. Ступай, спасибо. О результатах помалкивай.

Едва эксперт вышел, Никифоров схватил заключение.

— Вот, сволочь…

— Опять что-то из-за меня? — обреченно уточнил директор музея.

— Нет…

Вновь побеспокоила секретарша, сообщив, что привезли телеведущего Родиона Панфилова.

Одолженные водителем милицейский китель и брюки на Роде смотрелись совсем неплохо, хоть и не сочетались с сильно растянутой розовой женской блузкой и неуставными ботинками.

Друзья по очереди обнялись, словно не виделись несколько лет или вырвались из вражеского окружения. У одного богатыря разбито красно личико, у второго буйна головушка, у третьего подвернута резва ноженька. Словно со Змеем Героинычем бились. Никифоров кивнул на брошенную на диван кучу одежды.

— Одевайся. Надеюсь, твои труханы не пропали. А мне хоть домой теперь не приходи.

— Что, нашли ворюгу?

— Сам сдался.

Пока Родион переодевался из общественного в собственное, Евгений Александрович поведал радостную новость: они чуть не пали жертвой шуруповских фашистских экспериментов над живыми людьми. И, естественно, ведущий «Волшебного посоха» тоже высказался в неэфирных выражениях, показав свое истинное телевизионное лицо. Правда, в отличие от Кефира, ругался он не от души, а скорее формально.

— А эта адвокатша и слушать ничего не хочет! — подливал масла в огонь подполковник. — Она, видишь ли, милицию не уважает. Желает, зараза, отыграться по полной на моей шкуре.

— Какая адвокатша?

— У которой я шубку попросил. Катерина, без первой «Е». — Никифоров метнул молнию из правого глаза, так что шуба на Дзержинском чуть не задымилась.

— Катерина?.. Бывший адвокат? Рыженькая, с большим бюстом?

— Да, вроде…

— Не переживай, Кефир Александрович, — хитро подмигнул Панфилов, — в тюрьму ты не сядешь. Она заберет заявление. Сегодня же заберет. И напишет, что шубу дала поносить тебе сама. Еле уговорила взять…

— Да ну?

— Забудь про нее. А сейчас, други, мне пора на запись. Работа — прежде всего.

— Что-то рожа у тебя подозрительно довольная, — подметил Никифоров. — Колись, кто подобрал и обогрел?

— Просто хорошие люди.

— Ты гляди, кредитку от счастья хорошим людям не отдай с кодом.

— Уже отдал, — весело сказал Родион и исчез за дверью.

Подполковник посмотрел на тяжко страдавшего Шурупа.

— Слушай… У меня совещание скоро… Хочешь, ложись в тайной комнате.

— Нет… Пойду я. — Директор поднялся с дивана и стал рассовывать по карманам свое имущество. — Извини, что так вышло…

— Да ладно… Слушай, а насчет желаний ты тоже сочинил?

— Нет… И купание в снегу на Руси, и желания — все реально. Купались. А почему ты спрашиваешь?

— Просто… Я загадал, чтобы попался ванильный маньяк и нашелся пистолет. Почти сбылось.

— Что, и с пистолетом?

— Я ж говорю, почти… Но есть идея… А ты что-нибудь загадывал?

— Да… Но сбылось ли, пока не знаю.

Облачившись в свою старенькую козлиную шубу и повязав шарф, Михаил Геннадьевич вдруг что-то вспомнил.

— Жень… Тут… В общем… Может, мне все привиделось, но… Я когда в камере сидел, в тот отдел немец один приходил. Питер Вольф, из Кельна. У него документы на вокзале пропали.

— И что?

— Если не трудно, можешь узнать, где он остановился? Мне с ним поговорить надо. А еще лучше — документы найти, а я бы отнес.

— Ну, насчет документов не уверен, но попробую… Зачем он тебе сдался?

— Кажется, это знакомый моего деда…

Проводив друга до дверей райуправления, чтоб снова куда-нибудь не влетел, Никифоров вернулся, принял пару таблеток «Антипохмелина» и набрал номер на мобильнике.

— Забава… Это я. С наступающим. Вчера на вокзале немца одного пощипали. Питер Вольф. Возвратку надо сделать. Международный скандал. Наличку можете оставить, а паспорт верните. Очень прошу… А я и не говорю, что ты… Но возвратку сделайте. Паспорт вам без надобности, а человеку приятно.

Повесив трубку, он открыл ящик стола, покормил Гошу и, подумав о чем-то, переложил игрушку в карман брюк.

Снегопад закончился, город походил на торт, который нерадивый повар обильно присыпал сахарной пудрой, чтобы скрыть производственный брак. Проходя мимо магазинной витрины, Михаил Геннадьевич притормозил и посмотрел на свое печальное отражение. Ну и видок… Подбитый глаз, на втором ячмень, пластырь на подбородке, нос, что у зомби. Интересно, когда милицию переименуют, количество синяков уменьшится? И как в таком виде ехать в Питер? То-то Арина обрадуется. «Да ты, Мишенька, небось, алкоголик, как твой покойный папенька?» Хоть косметику покупай. Этакая красотища и за неделю не пройдет. А если еще и простуда накроет после такой ночки — вообще счастье.

Вспомнил про мобильник, проверил входящие. Никто ему не звонил, не беспокоился. Впрочем, и некому.

Автобусы не ходили, коммунальные службы как всегда оказались к снегопаду не готовы, ковбои-автомобилисты отрывали своих мустангов подручными средствами. Пришлось добираться до дома пешком, стыдливо пряча лицо под шарф.

Очень болели голова, ребра, печень, но выпить не тянуло. Потому что — удивительное дело — не болела душа.

Он ведь мог не шагать сейчас по этой улице, а остывать в сугробе под парковой елочкой. Он реально чуть не погиб. И не видел бы больше витрин, машин, рекламных щитов, граждан великой страны и собственного отражения… Страшно представить. Правильно говорят: уходит один человек, и исчезает целый мир. И что такое пара синяков или разбитый нос? Боже, какой пустяк… Спасибо, милиция.

А Питер Вольф?..

Нет, что-то определенно происходит. Может, и вправду купание в снегу исполняет желания? Он бы тогда каждый день купался.

Ведь, если б не купание, он бы не оказался в камере и не узнал бы про Вольфа. Теория Вербера нашла еще одно подтверждение. Конечно, это может быть однофамилец, но что-то подсказывало: он имеет к Генриху Вольфу прямое отношение. А стало быть, приехал сюда не белочек покормить.

Говорят, человек инстинктивно чувствует приближение перемен. Но только серьезных перемен. Что-то незримое витает в воздухе и улавливается на уровне подсознания. Михаил Геннадьевич улавливал. И еще он очень хотел жить. Поэтому внимательно смотрел на крыши, с которых свисали бронебойные сосульки, и чуть не сбил даму с коляской.

Возле подъезда остановился, чтобы отряхнуть ботинки от снега уже поставленным кем-то веником. Взялся за дверную ручку, и в этом момент кто-то тихо позвал его по имени. По-доброму, словно собираясь напоить ключевой водой.

— Михаил… Миша…

Резко обернулся, прищурился. Очки остались в парке, но даже без них он сразу узнал человека. Он узнал бы его из тысячи. По словам, по глазам, по голосу…

Это была Арина.

— Ты написал, что к вам приезжает выставка. Я очень люблю импрессионистов.

«Начальнику Управления внутренних дел города Великобельска

от начальника Юго-Западного районного управления

подполковника милиции Никифорова Е. А.

РАПОРТ

Настоящим докладываю, что в ночь с 27 на 28 декабря 2010 года в ходе оперативно-розыскных мероприятий по делу о нападении и изнасиловании женщин в городском лесопарке я работал личным сыском согласно разработанному плану, предусматривающему задержание преступника с поличным. Для успеха операции предполагалось, что специально подготовленная сотрудница из числа женщин управления станет жертвой нападения, то есть „наживкой“. Однако никто из сотрудниц не выразил желания участвовать в операции, а приказывать в подобной ситуации я не имею права. Поэтому роль псевдопотерпевшей решил исполнить лично. В данных целях я попросил у знакомой женщины ее верхнюю одежду — шубу из реликтовой белки и головной убор. Надев указанные вещи и вооружившись табельным оружием — пистолетом Макарова, я около 23 часов приступил к патрулированию лесопарка в том месте, где с наибольшей вероятностью могло быть совершено нападение.