Летний зной - Виктор Исьемини

Лагерь осаждающих пробудился до рассвета — в серое небо потянулись дымки, застучали топоры, господа в самом деле не желали тянуть с приступом и спешно готовились.

Когда взошло солнце, горожане смогли разглядеть, чем именно занят враг — против ворот поспешно сколачивали таран на тележных колесах под навесом из досок, а также готовили лестницы.

Гедор поглядел, как у осадных приспособлений толпятся латники (на этих поблескивали доспехи) и мужичье в серой одежке. Разбойник украдкой поднес с глазу амулетик, позволяющий получше видеть на расстоянии. Штучку когда-то сработал в Ливде покойный маг Неспящий — в те времена, когда Гедор промышлял разбоем, а чародей работал на его тестя.

— У них даже оружия нет, — заключил Мясник. — С дубинами пришли. Этих мы живо от стен шуганем.

— Ошибаешься, — возразил Ривен, — господа их впереди погонят, сами сзади пойдут. Мужики трусливы, верно, однако господской плети боятся больше, чем наших стрел. Так что будут лезть на стены, никуда не денутся, а едва первая кровь прольется, они озвереют. Уж я местных знаю, с ними тоже нелегко придется.

— И что? — к боевым качествам селян Мясник относился с пренебрежением. — Стрелами положим.

— У нас стрелков нет добрых, я глядел, как наши мастеровые лук держат… Срам.

— Ничего, посмотрим. Недолго уже осталось.

И верно, ждать пришлось недолго — в лагере ок-Ренгара протрубили, и толпа штурмующих двинулась к стенам. Ривен не ошибся — перед собой латники гнали мужичье, вооруженное в основном дрекольем и топорами. Они несли с десяток лестниц и катили неуклюжий сарай, поставленный на шесть тележных колес. Громоздкое сооружение жутко грохотало на ухабистой дороге. План сеньоров был очевиден — выбить ворота, проломиться за стены, а там решит исход дела превосходство опытных вояк над многочисленной толпой мирных, не привычных к драке, горожан. Для первого приступа, чтобы войти в ворота, потребуются селяне, дальше латники управятся сами.

Вейверцы на стенах тревожно косились друг на друга, многим стало страшно, но бежать не решались, да и некуда. Вдоль парапета двинулся священник. Он распевал гимн в честь Гилфинга Воина и время от времени останавливался, чтобы похлопать по плечу ополченцев. Потом таран приблизился, и высокий голос клирика потонул в визге несмазанных колес.

Ривен оглядел молотобойцев, охранявших этот участок стены, и велел:

— Готовься! — и потом, когда первый ряд штурмующих приблизился к стене на тридцать шагов, крикнул: — Бей!

У кого имелись луки, стали поспешно пускать стрелы. Большого урона врагу не нанесли, стрелки из мастеровых были неважные… Кого-то из крестьян оцарапало стрелами, один свалился с пробитой ногой — сервы подняли крик. Орали от испуга и чтобы придать себе ярости. С воплями побежали, достигли подножия стен, приставили лестницы. Таран все еще полз по дороге, грубо отесанное острие покачивалось впереди.

Первые крестьяне полезли по лестницам — тут уж вейверцы из кузнечного цеха показали себя с лучшей стороны, тем более, что селяне не вызывали у них страха — дрались мастеровые с ними постоянно, и дело было привычное. Пока не дошло до рукопашной, сервы лезли вперед не слишком бойко, хотя, конечно, деловито и сноровисто, как привыкли исполнять любую работу. За их спинами остались латники, готовые лупить плетьми — это тоже способствовало поддержанию боевого духа. Но едва полетели с лестниц сбитые вейверцами, едва полилась первая кровь, крестьяне озлились — они тоже помнили драки с цеховыми. Штурмующие завыли, те, кто ждал очереди у лестниц, ревели и потрясали дубинами, стрелы в них больше не летели, ополченцам теперь было не до луков. Сейчас сражение началось по-настоящему.

Таран подкатился к воротам, бревно ткнулось в створку — поначалу не сильно, штурмующие под дощатым навесом только раскачивали его. Но с каждым ударом грохот становился сильней, потом к нему прибавился хруст — ворота трещали под ударами. Ривен ушел со стены, чтобы возглавить своих бойцов и присоединившихся к ним торговцев из каравана. Этим предстояло встретить атакующих латников, если не выдержат ворота. Его место над воротами занял Гедор, с ним явились трое мужичков — эти промышляли изредка браконьерством, и умели обращаться с луками. Своих умений парни никогда не афишировали, но Гедор вызнал о них у Медузы. Сам Гедор притащил колчан с заговоренными стрелами — результат работы Рудигера и учеников.

— Давайте, добрые люди, попробуйте вот этими стрелами, — велел Мясник.

Браконьеры с опаской взяли стрелы, избегая прикасаться к наконечникам. Наложили, переглянулись — как там у приятелей дела? — и натянули тетивы.

Когда зачарованные снаряды угодили в крышу защитного сооружения, грохот вышел такой, что разом перекрыл звуки боя. Стрелы, усиленные магией, пробили доски настила, прошли насквозь. Мужики, раскачивавшие таран, испуганно заорали, темп сразу сбился, и последний удар бревна вышел слабей. Стрелы никого не задели, однако страху нагнали.

— Давай, мужики, — Гедор протянул стрелкам колчан, — бейте, пока они там все не передохнут.

Второй раз браконьеры потянулись за стрелами смелей. Этим парням понравилось — они и мечтать не могли, что от их стрел, от их рук выйдут этакие разрушения!

Городские стены были невысоки, падение с лестниц вовсе не всегда было смертельным, кое-кто из сброшенных и вовсе отделывался ушибами — такие тут же бросались к подножию стен, даже отталкивали соратников от лестницы, чтоб снова вскарабкаться к гребню и поквитаться с городскими. Все орали, шумели… Приступ обернулся обычной дракой, и Ривен оказался прав — крестьяне распалились, теперь они сами рвались в бой.

Пока на стенах шла свалка, отряд латников подобрался под стены. Эти владели луками достаточно умело, к тому же они не боялись случайно подстрелить серва, так что били без опаски. Стрелы засвистели над головами сражающихся. Сперва кузнецы, увлеченные боем, не сообразили, что их убивают лучники, затем, когда стрелы сбили с парапета пяток ополченцев, поняли.

Теперь городские держались осторожней и не так бойко отбивали приступ. Кое-кому из крестьян удалось вскарабкаться на стену, снизу храбрецов подбадривали ревом. У браконьеров, которых Гедор вооружил заговоренными стрелами, поначалу дело заладилось — когда их снаряды проломили перекрытие настила, они стали быть уверенней, высматривать в прорехах кровли сервов и азартно пускали стрелу за стрелой. Вскоре часть работников у тарана была перебита, остальные разбежались, их плетьми погнали обратно, и старый ок-Ренгар направил сюда лучников. Под прикрытием стрелков сервы заработали живей, им хотелось скорее закончить тяжкий опасный труд и сбежать из-под обстрела. Ворота уже стали подаваться, а один из браконьеров оказался убит стрелой. Теперь парни взяли на прицел латников, заговоренный наконечник пробивал легкие латы еще верней, чем доски кровли… но латники не стояли на месте, пустив стрелу, тут же отбегали… А кавалерия сеньоров медленно, шагом, приближалась к воротам. Рыцари ждали, когда створки развалятся, чтобы можно было ворваться в город.