Геомант 2. Последний из рода (СИ) - Коротков Александр Васильевич

— Ты давно уже не воин.

Джамал почти сразу понял, насколько двусмысленно прозвучала фраза и поспешил добавить, пока Азиз не истолковал слова по-своему:

— Ты маг. Правая рука главы клана. Жизни защитников не принесут тебе чести. Они уже сломлены. Будь возле меня. Не уверен, что все жрецы мертвы.

Маленькая ложь. Иерофант прекрасно чувствовал, что сильнейшие умерли, не выдержав мощнейшего отката от собственной волшбы. А те, что остались, вряд ли помышляют о сопротивлении и теперь спешно пробираются в порт, спасать свои шкуры.

Азиз заворчал, словно старый усталый пес, которого хозяин заставляет делать всякие глупости. Наверно, со стороны это выглядело умильно и даже забавно — хрупкая красивая девушка матерится под нос, словно старый матрос. Однако Джамал прекрасно знал, что посмевшие посмеяться над Азизом крайне редко избегали последствий для здоровья.

Диамед, вопреки нелюбви спартанцев к всадникам щеголявший верхом на аронхорсе, подъехал к магам. Бросил мимолетный взгляд на Джамала, зато Азиза оглядел с ног до головы, остановившись на некоторых...частях тела. Иерофант замечал подобные плотоядные взгляды уже не впервые и сделал мысленную зарубку при первой же возможности вправить царьку мозги. Пусть ищет себе девок где-нибудь еще, если не хочет в один прекрасный момент не досчитаться языка, ушей, пальцев и других... свисающих частей тела.

А пока царь, не подозревая, что ходит по очень тонкому льду, с жаром произнес:

— Я не устаю возносить хвалы всем богам за то, что они свели наши пути вместе, господа маги! Ваша помощь была в сегодняшней битве была неоценима. Когда все это закончится — приглашаю вас на праздничный пир, посвященный победе.

— Будь уверен, царь, мы не откажемся от приглашения.

Брови Диамеда на мгновение дернулись — правитель Спарты не привык, чтобы к нему обращался на «ты» кто бы то ни было, но он тут же справился с собой, почему-то покосившись на Азиза:

— Чудесно. Я пришлю гонца, когда все будет готово. А пока отдыхайте, вы это заслужили как никто другой. Иерофант. Красавица.

Царь поскакал прочь и не успел заметить, как перекосило Азиза.

Как Джамал и предполагал, отдельные бои гремели на улицах Афин еще два дня. Члены Совета пятиста, высшего законодательного органа города, не успели сесть на корабли, отрезанные передовыми отрядами спартанцев, поэтому спешно отступили к крепости в центре города и начали отчаянно сопротивляться. Азиз ходил мрачнее тучи, и в конце концов Джамал принял непростое решение — позволил ему участвовать в штурме последнего укрепления, здраво рассудив, что голодный лев, привязанный к месту не самой прочной веревкой, рано или поздно может сорваться и сожрать кого не надо. Пусть лучше на какое-то время утолит свой голод.

Сначала суровые бородатые воины в красных плащах очень скептически отнеслись к «колдунье» в своих рядах. Однако после того, как Азиз порывами ветра подхватил с земли несколько горшков с зажигательной смесью, забросил их в бойницы, в которых укрылись стрелки и мощным притоком воздуха заставил пламя взлететь до потолка, а потом несколькими выверенными ударами призрачного клинка разрушил крепления укрепленных ворот, голоса скептиков поутихли.

А уж когда хрупкая блондинка в первых рядах, с двумя призрачными клинками наперевес, врубилась в ряды защитников и во все стороны полетели кровь и отсеченные конечности, то сердца суровых воинов, более всего ценивших воинские умения, совсем оттаяли.

Афины были взяты.

Через сутки, в тот момент, когда Джамал заканчивал с подготовкой небольшого заклинательного зала в подвале дома, ранее принадлежавшего какому-то аристократу, к ним пришли.

— Господин, прибыл посланник от Диамеда. Вручил вот это, — один из Приближенных протянул иерофанту туго перевязанный лист бумаги.

Джамал, вытерев руки о безнадежно грязные штанины, аккуратно развернул свиток. Прочел и без сожаления бросил на пол. Велел ученику закончить с уборкой, а сам вышел на широкий внутренний двор, где ощущал короткие резкие вспышки магии воздуха, характерные для того, кто шел путем мастерства ближнего боя.

Азиз тренировался, уже успев развалить в щепки несколько грубых деревянных манекенов. Иерофант, поначалу собиравшийся окликнуть его, неожиданно для самого себя не стал прерывать занятия. Вместо этого встал, оперевшись спиной на широкую колонну и принялся наблюдать. А посмотреть там было на что.

Девушка сбросила рубаху, оставшись лишь в коротком плотном топе и узких штанах, не способных прикрыть достоинства юного женского тела, плавно колыхающиеся в такт плавным, но в то же время стремительным и смертоносным движениям. Завораживающее для мужского взгляда зрелище, конечно если опустить тот факт, что под прекрасной оболочкой скрывается безжалостный убийца с садистскими наклонностями.

Азиз заметил, что за ним наблюдают и хмуро уставился на своего командира. Джамал старательно нацепил на лицо самую суровую из возможных физиономий:

— Заканчивай. Диамед приглашает нас на пир, посвященный взятию Пелопоннеса. Да еще и намекнул в письме, что в порт прибыли какие-то важные гости, которые очень желают поговорить с нами.

— Кто?

— Он не сказал. Приведи себя в порядок и будь начеку. От этого скорпиона можно ожидать чего угодно.

Они вышли через пятнадцать минут, переодетые в темные брюки, сапоги из мягкой кожи и светлые рубахи свободного покроя. Азиз еще натянул жилетку, видимо, в память о тех временах, когда его бугрящиеся мышцы и широкие плечи производили впечатление в подобном наряде. Вообще, на подобные приемы «магичке» было положено явиться в куда более женственном наряде, но Джамал не хотел даже представлять, что станет с тем безумцем, что осмелится предложить такое. Так что царь как-нибудь стерпит нарушение этикета, благо давно уже привык к некоторым странностям воинствующей колдуньи клана Фтеротос.

Куда больше мага интересовали неизвестные гости. Отчего-то он ни на миг не сомневался, что они принесли важные вести, хорошие или плохие.

В отличие от Фив, на сутки отданных на растерзание разгоряченным солдатам, в Афинах Диомед строго-настрого запретил грабить, жечь, насиловать и убивать, пообещав казнить любого провинившегося. Это подействовало, хотя все таки пришлось повесить нескольких идиотов. Зато теперь на улицах Афин практически не встречалось следов недавнего штурма. Так что Джамал глазел по сторонам, отметив про себя, что выглядит город философов, поэтов и ремесленников куда монументальнее, чем Спарта.

Заблудиться они не боялись. Дворец бывшего афинского стратега, убитого при штурме, находился всего в восьми кварталах и был виден даже отсюда благодаря множеству факелов. Ворота охраняли стражники из личной гвардии царя, так что внутрь «брата и сестру» пропустили без лишних вопросов.

Едва шагну внутрь, они сразу оказались в царстве вина, еды и музыки. Диамед не стал выдумывать никаких изысков и просто приказал стащить в огромный центральный холл огромное количество столов, которые сейчас стояли в два ряда, а третий, центральный, стоял перпендикулярно и предназначался для царя и особых людей, удостоившихся чести пировать подле правителя.

Кажется, они немного опоздали. В зале стоял непередаваемый рокот десятков человеческих глоток, уже основательно приложившихся к кувшинам и оттого не считавших нужным говорить вполголоса. Выпивка лилась рекой, обглоданные кости то и дело летали через весь зал под одобрительный рев зрителей. Какой-то воин с корявым обрубком вместо уха под хохот своих дружков посадил взвизгнувшую служанку себе на колени и резким движением порвал лиф платья, обнажив полные белые груди. В общем, обычный отдых суровых воинов, недавно прошедших горнило победной битвы.

Маги направились к столу Диамеда. Джамал то и дело замечал похотливые взгляды, бросаемые на Азиза, но, хвала всем богам, никто еще не напился до потери инстинкта самосохранения.

Не дойдя до стола пять шагов, Джамал поклонился, поймав заинтересованные взгляды троих мужчин, сидевших справа от царя. Явно не воины. Одеты в удлиненные туники с короткими рукавами и высокими вырезами вдоль бедер. Судя по всему, без оружия. Тем не менее, от них явственно веяло силой. Магической силой.