Хозяйка приюта магических существ 2 (СИ) - "Лира Алая"

Когда мы с Эбером поняли этот принцип, то добраться до артефакта стало делом времени. Мы настолько обнаглели, что переругивались и смеялись, практически забыв, что мы находимся в опасном месте. Травы действовали на меня слабо, а у Эбера был амулет, потому путь к артефакту был легким.

Эбер добрался до артефакта, схватил его, победно улыбаясь, а после мы стали возвращаться обратно. Я подозревал, что где-то могут быть еще ловушки, а потому постоянно следил за местом и как-то упустил момент, что Эбер не сказал ни единого слова, когда мы возвращались. Из зоны барьеров он вышел первым, а мне пришлось остановиться перед последним барьером и подождать, пока Эбер активирует последнюю плиту перед выходом из зала. Вот только Эбер почему-то прошел мимо нужной плиты.

— Эбер?

Я стоял в ловушке и смотрел, как Эбер спокойно идет к выходу из пещерного зала. Это шутка? Не похоже!

— Эбер! — крикнул я, чувствуя, что сердце заколотилось от страха. — Что с тобой? Что-то не так?

Вдруг его кто-то заколдовал? Взял под контроль? И кто тогда смог подчинить себе божество? Неужели... артефакт?!

— Все так, — глухо сказал он, так и не обернувшись.

И этот тон — тихий, с легкими нотками вины, но упрямый и твердый — сказал мне больше, чем любые слова: Эбер планировал оставить меня внутри ловушки.

— Ты... Почему? — спросил я неверяще.

— Потому что победитель будет только один, — усмехнулся Эбер. — На небесах может быть только одно Верховное божество. И это не ты.

— Но я никогда не претендовал... — О чем он вообще говорит?!

— Я знаю. Но это не значит, что нет тех, кто хочет тебя видеть на этой должности. Или ты действительно думаешь, что папа и впрямь отправил тебя только потому, что мне якобы нужна помощь? Ах, да. Ты и впрямь так думаешь.

На минуту мне показалось, что я нахожусь в своем сне, который медленно превращается в кошмар. Только... только это был не сон, это была жизнь.

— В любом случае, без моего согласия ничего не будет! — попытался я воззвать к его разуму.

— Не будет, верно. Но твое согласие получить легко, правда? Придумать душещипательную причину, назвать хорошим ребенком, погладить пару раз по головке — и ты уже готов сделать все, о чем тебя попросили, — усмехнулся Эбер. — Считай, что я делаю тебе одолжение. Если ты не вернешься вовремя, то потеряешь все шансы.

Что за глупости?! Я еще не до конца понимал, что сейчас произошло. Все еще не верил в то, что тот, кого я называл другом, братом, кого считал едва ли не самым близким существом на небесах, вдруг повернулся ко мне спиной, оставляя меня в опасной ловушке.

— Почему? — спросил я, чувствуя, как горечь подкатывает к горлу и превращается в тошноту. — Почему ты так поступаешь?!

— Потому что ты сам не оставил мне выбора!

— Какого выбора? Какого? — я не понимал его, совсем не понимал человека, которого уже десять лет считал близким другом и почти что братом.

— Такой как ты никогда не поймет, — прорычал Эбер. — Не бойся, ты не умрешь, кто-то через день-другой обязательно тебя спасет, когда соревнования наконец закончатся. Будь хорошим ребенком и спокойно сиди на месте.

Последние слова Эбера буквально сочились ядом.

— Я не понимаю... — покачал я головой, от чего чувство тошноты усилилось. — Почему ты не мог мне сказать об этом заранее? Почему... ты поступаешь так? Разве наша... дружба ничего не стоила?

— Дружба? — рассмеялся Эбер. — Дружить можно с равным, но как дружить с тем, кто во всем тебя превосходит? Вот и я не смог.

— Ты... хотя бы пытался? — спросил я. — Когда десять лет назад сказал, что поступал неправильно и хочешь поладить со мной?

— Не пытался, — сказал Эбер.

Я не видел его лица, не видел глаз, не чувствовал магии. Не было ничего. Ни-че-го, что могло бы мне подсказать, искренен он или нет.

— Тогда зачем столько усилий? Зачем столько общения, столько усилий, чтобы получить мое доверие? — спросил я. — И почему именно сейчас?

Я не верил Эберу, совсем не верил. Так всегда было: гадкие слова и хорошие поступки. Возможно, и в этот раз также. Просто надо выбраться и задать этому, как говорил Рефорн, высокомерному засранцу хорошую трепку.

— Ты не понял, да? Чтобы ты расслабился и остановился в своем бешенном развитии. Как думаешь, был бы у меня хоть один шанс... Был бы у кого-нибудь хоть один шанс посоревноваться с тобой на небесах, если бы десять лет назад ты не решил побыть ребенком, а сосредоточился и выбрал стезю, выбрал своих подопечных? — фыркнул Эбер. — Все, что мне оставалось, — это отвлечь тебя. Вот ради чего столько усилий, вот зачем это все, понимаешь? И оно вышло. А сейчас... случай удобный подвернулся, вот и все.

Я не упал, не заплакал. Но был как никогда близок к этому. Кровь стучала в ушах, мне было так дурно, как не было даже после предательства человеческих детей, которым я хотел покровительствовать. Но, несмотря на свое состояние, я все равно услышал тихие слова Эбера:

— Ты сам во всем виноват.

В чем я виноват?! Я хотел прокричать ему это вслед, но понял, что бесполезно. Бессмысленно. Все с самого начала было бессмысленным. Я горько рассмеялся и упал на колени, разбив их в кровь.

Стойте. Откуда кровь? Я ведь больше не маленькое божество, чтобы простые удары причиняли мне вред! Да и магические круги не обладали достаточно силой, чтобы так мне навредить. Я судорожно осматривал зал, пытаясь понять, где же скрывается опасность. А потом увидел их: маленькие голубые цветочки, выделяющие сверхлегкую и весьма опасную пыльцу благости. Ничего благого в этой пыльце не было, кроме того, что пару сотен лет назад ей смогли отравить тирана-правителя на земле. А потом кто-то из божеств, обитающих на земле, случайно обнаружил, что эта пыльца благости способна влиять и на божеств, ослабляя их так, что тело становилось подобно человеческому, и само божество становилось намного проще убить.

В обычном состоянии мне ничего не грозило, но в этом зале сквозь плиты пробивалось множество опасных для божеств растений, которые через некоторое время меня ослабят, а через большое количество могут и убить. И единственную вещь, которая могла бы мне помочь в такой ситуации, я отдал Эберу!

— Гадкий засранец! — ругнулся я, понимая, что все серьезнее, чем простое предательство.

Если испытание будут проходить медленно, и другие божества задержатся и найдут меня позже, чем через пару дней, то я могу тут и умереть.

— Гадский засранец! — сказал я, чувствуя, как обида и боль трансформируются в отчаянную злость.

— Ай-яй, такое маленькое сильное божество и такое ругучее, — над моей головой раздался рокот, похожий на смех.- Ай-яй, такое маленькое сильное божество, и так глупо попался.

Я резко вскинул голову и увидел огромного золотисто-черного дракона, расположившегося под потолком на выступающем камне как птица на насесте. Все мысли вылетели из головы, остался лишь один-единственный вопрос. Как мы с Эбером умудрились не заметить дракона?!

Глава 20

Но важнее другое — что тут вообще делает дракон? Такие места для них очень опасны. Я бы мог понять, если бы сюда забрел детеныш, но дракон наверху был взрослым и весьма могущественным, какими бывают только очень древние драконы.

— Разве ты не глупее меня? — хмыкнул я. — Пришел в место, которое способно тебя уничтожить, причем остаешься здесь и даже не пытаешься уйти.

Вдруг мне повезет, и дракон разозлится настолько, что вытащит меня из барьера, чтобы убить за мою беспрецедентную наглость. И тогда у меня появится реальная возможность сбежать и, возможно, даже попытаться прибить Эбера. Увы, мой план провалился — моя наглость вызвала лишь притворный гнев.

— Не смей называть меня глупым, маленькое божество! Моего ума, моей мудрости хватит на десятерых, подобных тебе! — сказал дракон, а потом рассмеялся. — Ну, почему молчишь?

— А что я должен сказать? — я нахмурился.

— Спасибо ты должен сказать!