Лунная Мелодия - Валерия Дашкевич

Рука на талии ослабла,и я медленно, но решительно направилась к дому. “МАМА”, - все внутри кричало, звало ее. В проеме двери остановилась: на полу лежало уже бездыханное тело, пелена из горьких слез перед глазами, острая боль в груди, нет даже сил кричать. Шаг за шагом я молча приближалась к ней сквозь пылающий огонь. Присев рядом с ней, взяла за руку. 

Моя мама, она смотрит на меня и шепчет: ”Прости”, - висит в его руках, он требует бумаги, но вместо ответа она смотрит на меня, прощаясь.

Ненавижу!!!!! Что-то острое разрывается в груди. Не выдерживаю и громко кричу, выплескивая всю боль и страдание. 

- Я просила тебя о помощи, просила ее защитить! Что ты за Богиня, которая бросает своих детей! Ненавижу тебя! – кричу в пустоту горящего дома.

Чьи-то сильные руки пытаются меня поднять. ”Не хочу, хочу быть рядом с ней”, - сильнее схватила ее за руку, в руку попало что-то металлическое, холодное.

- Отпусти, дуреха, ее, сейчас все рухнет, - достучался до меня голос Аттиана.

- Ненавижу тебя, Викки, ненавижу! Ты отобрала у меня  самое дорогое! -  кричу, проваливаясь в темноту. 

Глава Двадцать вторая. Истинные 

Аттиан Арноэдиад  

Маленький двухэтажный домик полыхал в огне. 

- Драконий огонь, - заключил Кэррик. А это значит, следов не найдем, он все пожирает на своем пути. Остановить его можно только магически, но для этого должен быть сильный маг воды. 

Зорина словно завороженная делает пару шагов в направлении дома, крепко ухватил девушку за талию:

-  Куда, дуреха, сгоришь, - произнес над ухом истинной. Так захотелось поцеловать ее тонкую шею, крепко прижать к себе, мое искушение.  - Подожди, сейчас вызову помощь, может успеем помочь, - соглашаясь на мое предложение, она кивнула, хотя я уже сомневался, что ее мать жива: после драконьего огня мало кто оставался жив.

Отвлекся всего на пару минут, разговаривая с Рикшатом.

- Смотри, - восторженно пихнул меня в бок дядя. Проследил взглядом, куда он указывал: Зоряна не спеша входила в дом, от нее, словно шлейф, шло легкое нежно-голубое сияние, восторг сменило переживание:” Глупая, она может сейчас погибнуть”. И тут же возникла другая мысль:” Дом только подпалили, значит, убийца не мог далеко уйти. Не дай Богиня, он увидит ее”.

Бросив на Кэррига осудительный взгляд, быстрым шагом направился следом за Зориной.

Посреди огненного пламени, упав на колени на пол возле мертвой женщины, сидела она, мое искушение. Сердце сжалось от ее проникновенного крика - не боясь, она обращалась к Богине. Нежное голубое сияние с неким черным отливом охватило их, закрывая от опасности, холодные белые волосы словно серебрились изнутри, они были раскинуты по девичьим плечам, которые содрогались в рыдании, которое она не сдерживала.

Дом вот-вот должен рухнуть. Оглянувшись, увидел - возле двери висела женская накидка. Если убийца рядом, он не должен ее видеть. Схватив с петель накидку, осторожно вошел в дом. Полы подо мной скрипели, магия истинной поначалу восприняла меня враждебно, не хотела пропускать с хозяйке, вынудил ее пропустить меня. Осторожно, чтоб магия ненароком не восприняла меня враждебно, подошел к истинной. Мне сейчас главное до нее дотронуться. Протянул руку с заклинанием сна - это то, что ей сейчас надо. 

Медленно она стала заваливаться на бок, подхватил у самого пола.

- Помоги, - не оборачиваясь, попросил Кэррика. 

- Что ты хочешь? - у входа поинтересовался он, злость и раздражение на доли секунды взяли надо мной верх.  

- Включи мозги! Помоги мне накрыть Зорю, и вытянуть ее мать. 

- Здесь сейчас все завалится, - с предостережением ответил дядя.

- Я в курсе, - зло ответил. - Думай, дядя, понимаю, что ты в восторге от увиденного. Дом недавно подожгли, убийца может быть не далеко, он не должен ее увидеть, - разъяснил по пальцам. - Помоги ее маму вытащить. 

- Прости, понял, - наконец ответил, поняв, чего я хочу, дядя. 

Завернув истинную в накидку, вышел на улицу. Специфика драконьего огня такова, что он распространяется, быстро уничтожая следы преступления.  Дыма от него не много, но он ядовитый. 

Подхватил Зорину на руки и покинул горящий дом, следом за мной шел Кэррик. Стоило нам выйти, как рядом открылся портал, из которого вышел Рикшат со следователями. 

- Драконий огонь, - произнес он, переводя взгляд с дома на меня. - Опять. 

- Это не в первый раз? - недавно слышал, что есть случаи, когда находят обгоревшее от драконьего огня тело. 

- Да. А это кто? - спросил друг, приближаясь. По мере его приближения менялось и выражение его лица. - Спасибо, - с благодарностью произнес он. 

- За что? - прижимая крепче к себе истинную, спросил у него. Темно-зеленные глаза друга вспыхнули огнем:  

- Что спас ее, - настороженно ответил друг, глядя, как я отступаю назад, с истинной на руках. 

- Не стоит благодарности, делай свою работу. 

- Как же, - с прищуром ответил друг. - Мои люди знают свою работу, а ты спас мою истинную. 

- Она и моя тоже, - ответил ему. 

- Даже так? Это все меняет. И я рад, что это ты. 

- Если так, - произнес, - займись ее матерью. Думаю, Зорина захочет похоронить ее. А я в Академию. И, Рикшат, прочешите все в округе, он не должен был далеко уйти или след от портала должен остаться.

- Не учи, ты теперь ректор.  

- Так я этим и занимаюсь, - улыбнулся, раздавливая камень переноса, дядя мгновенно оказался рядом.

Он

Темнота была мне в помощь она скрывала меня от посторонних глаз. На мгновение мне показалось, что девушка светится, приближаясь к дому. А возможно, что это лишь отблеск огня и луны, сегодня ночное светило  на удивление ярко светило. Кажется, я догадываюсь, где искать бумаги.

В этот раз я благодарен ей, что не справилась с заданием. А ректор заинтересован в этой девчонке… На сегодня я увидел достаточно.

На место стали прибывать следователи. "Что ж, еще посмотрим"…. - подумал, скрываясь в глубине леса.

Аттиан Арноэдиад 

Перенеслись сразу же в спальню, развернув из накидки Зорю, уложил ее на кровать, снимая обувь и накрывая одеялом. 

- Ты ж не собираешься тут оставить адептку, чтобы она спала здесь? - проигнорировать вопрос дяди не мог:

- Собираюсь, и она будет ночевать здесь. 

- Разговоров не боишься? 

- А никто знает, разве