Преступивший Грань (СИ) - Клеттин Антон

— У я, там откуда я, он очень долго назад быть дорогой. Сейчас — доступный каждому. Я очень любить завтрак с он когда идти учиться.

— Учиться? У вас есть образование?

— Э—э—э, — он задумался, пытаясь правильно сформулировать мысль, — я не знать как правильно говорить на ваш язык это слово. У меня есть полный первый образование. Тот, что получать все дети в э—э—э учреждении для образования детей, — наконец выкрутился он. — И есть незаконченный... высокий... да, это будет ближе всего, высокий образование.

— Вот даже как... — задумчиво протянула она. — И что, неужели ваше первое образование получают действительно все дети, даже дети рабов?

— Мы не иметь рабов. Уже многие год. И да, каждый дети иметь первый образование.

— Но кто за это платит? — воскликнула она, пораженная рассказом своего гостя настолько, что совершенно пропустила мимо ушей тот факт, что где—то может не быть рабства.

— Платить? Э—э—э, государство. Ну и, — тут он как—то странно усмехнулся, — родитель... бросать... штора.

— Бессмыслица какая—то, — задумчиво проговорила хозяйка дома. А затем, заметив, что все готово к чаепитию, отпустила, было, Руфи и молодых рабынь, как вдруг ее гость поинтересовался:

— Я просить прощение. Но не видеть тут... не знаю этот слово на ваш язык, белый сладкий вещь. Он еще в булочка класть.

— Вы имеете ввиду сахар? — спросила Мистресс Лилиана.

— Не знать, — улыбнулся Тима.

— Эй, ты, — она обратилась к одной из рабынь, стоящих неподалеку, — быстро сбегай в кладовую и принеси кусок сахара.

Девушка поклонилась и пулей умчалась выполнять приказание своей госпожи.

— Не стоить быть, я всего лишь интересоваться.

— Ничего страшного, — улыбнулась хозяйка дома, мои рабыни, итак обленились сверх всякой меры.

— Рабыни... — задумчиво протянул ее гость и Мистресс Лилиане показалось, что он чем—то недоволен. Однако, посланная за сахаром рабыня уже вернулась, волоча в руках крупную сахарную голову, упакованную в ткань. Поставив свою ношу на столик и открыв ее, она поклонившись хозяйке, отошла за спину Руфи.

— Это то, о чем вы говорили? — поинтересовалась Мистресс Лилиана, даже не обратив внимания на поклон рабыни.

— О—о—о, это тот что нужен, — проговорил Тима радостно, — чаепитие должен быть отличный. Вы, как я думать, что—то хотел спросить у меня? — с улыбкой поинтересовался он у хозяйки дома.

Глава 17

Тима сидел на скамеечке в парке загородного имения Мистресс Лилианы и смотрел на каверну, сквозь которую он оказался в этом мире. Страшно было представить что с ним было бы, находись она не над рекой, а, скажем, над скалами. Впрочем, и свидание с рекой, он скорее всего, не пережил, если бы не доброта хозяйки этого поместья, и не ее отвага, когда она не побоялась лично спасти незваного гостя. Он улыбнулся, вспоминая как спокойно она рассказывала о том дне.

Спокойствие и утонченность. Они шли с ней по жизни рука об руку. Они составляли ее кредо. Любое ее действие: от простого разговора, до яростного боя, было так и пронизано ими.

Именно после общения с Мистресс Лилианой, Тима и осознал полностью значение выражения «голубая кровь» — настолько девушка отличалась от других людей, от него самого. У попаданца, кстати, иногда даже создавалось впечатление, что не он гость в этом мире, а она.

Кстати, о бое. Для попаданца оказалось огромным откровением, что внешне такая хрупкая и нежная девушка, является на самом деле очень неплохим магом—боевиком. Как оказалось — титул «Мистресс» был совсем не титулом, а скорее званием, которое присуждали женщинам—магам после очень серьезных испытаний и экзаменов. Лилиана стала Мистресс в девятнадцать лет, что было невероятно рано. Обычно девушки, те кто мог, естественно, получали ранг Мистресс годам к тридцати—тридцати пяти. Все это попаданцу рассказал Юлиус, когда тот, во время одной из своих прогулок по поместью Лилианы, набрел, ведомый странными звуками, на ее тренировку, за которой и наблюдал начальник охраны. И больше всего его поразило тогда не то, что в этом мире есть магия, не то, что обычно хмурый и не особо приветливый с ним Юлиус, вдруг стал намного доброжелательнее и общительнее, а то, какая сила сокрыта в этой, такой хрупкой и нежной, девушке.

Лилиана стояла посреди зала, в небольшом, нарисованном прямо на полу, круге и магией отбивалась сразу от десяти мужиков в доспехах. Задачей мужиков, как понял Тима, было любым способом добраться до Мистресс Лилианы и вытолкнуть ее из этого самого круга, размером который, кстати, был не многим больше самой девушки. Ее же задача состояла в том, чтобы не дать им этого сделать. Собственно, раскрылся и секрет странных звуков — их издавали те самые мужики, которых хозяйка дома, периодически отбрасывала от себя магией. И в доспехи они были одеты не для того, чтобы те их защитили, как, было, подумал Тима, а, как пояснил Юлиус, для того, чтобы усложнить задачу для Лилианы.

Но, пожалуй, самым большим откровением для Тимы было то, что при всем своем аристократическом происхождении и значительной магической силе, ставивших ее в ранг влиятельнейших людей этой страны, Лилиана была очень проста и приятна в общении. Тима частенько напрочь забывал с кем именно говорит. И начинал общаться с ней как со своей подругой — с легкими подколками и подначками, с глупыми шутками и прочей петросянщиной. И, что удивительно, Мистресс Лилиану, похоже, это вполне устраивало. Тима подозревал, что она, окруженная, в основном, слугами и лакеями, рано принявшая на себя бремя управления семейными делами, просто—напросто соскучилась по нормальному человеческому общению.

Он бросил взгляд на подъездную аллею, на которую как раз свернула знакомая карета с родовым знаком семьи Ирри. Тима поднялся со скамейки и отправился к тому месту, где та, обычно, останавливалась. Он успел чуть раньше Далофа и первым открыл дверцу с окошком, сейчас занавешенным плотной шторой.

— Госпожа, добро пожаловать, домой, — подражая тону все того же Далофа, проговорил он, склоняясь в глубоком поклоне.

— О, Тималь, — засмеялась Лилиана, — опять эти ваши шуточки?

— Никаких шуток, миледи, — тоже улыбаясь проговорил он, — должен же я как—то отрабатывать ваш гостеприимство? Позвольте предложит вам руку? — предложил он, выпрямляясь и только тут заметил, что Мистресс Лилиана в карете находится не одна. — О, — он запнулся на миг, — простить я за эту фривольность с моей стороны, — он спрятал уже протянутую, было, руку за спину. Вышло довольно сумбурно, однако, никто, судя по всему, не обратил на это внимания. Разве что полноватый мужик, приехавший вместе с Лилианой слегка нахмурил брови.

— Ничего страшного, — по прежнему улыбаясь, проговорила Мистресс Лилиана, выбираясь из кареты, — вы в наших краях человек чужой, поэтому вам простительны некоторые вольности. Мейстер Монора, — обратилась она к своему спутнику, только что выбравшемуся вслед за ней из кареты, — позвольте вам представить моего гостя и друга, — она как—то странно выделила это слово, — мастера Тималя. Мастер Тималь, в свою очередь, хочу представить вам Мейстера Монора, моего, — она на секунду запнулась, — делового партнера.

— Польщен, — с фальшивейшей из всех, виденных попаданцем, улыбок проговорил полный господин, едва—едва обозначив наклоном головы нечто, должное, по всей видимости, быть учтивым кивком.

— А уж как я польщен, — не остался в долгу Тима, полностью скопировав и кивок и интонации собеседника. Попаданец видел, что тот прекрасно понял и оценил шпильку.

— Мастер Тималь, — не заметив, или сделав вид, что не заметила, их краткой, но очень жаркой, битвы, обратилась хозяйка дома к попаданцу, — сейчас нам, с Мейстером Монора, нужно уладить некоторые вопросы. После чего, где—то через час, я приглашаю вас присоединиться к нам за обедом. Нам есть что обсудить, особенно в части того, о чем мы с вами говорили.

— Конечно, Мистресс, — слегка поклонился он, сильно удивленный тем, что Лилиана собирается обсуждать их общие прогрессорские планы с этим, явно посторонним, мужиком, — как скажете. Разрешите я идти?