Страх звёзд - Василий Владимирович Воронков

— Не делал, — признался Джамиль. — Но мне объясняли, что это должно быть просто, очень просто, активируешь код, и укаэм отключается. Я… Простите, но я не спросил, сохранится ли энергопотребление. Однако я уверен, почти уверен…

— Твою мать! — проревел Томаш.

Корабль отозвался гулким скрежетом. Джамиль испуганно сжался.

— Вы что, совсем не соображаете? — Томаш резко обернулся. — Эта хреновина вырубит нам весь генератор, если мы сойдём с маршрута! И вы не уверены, что она отключилась?

— Простите. — Джамиль опустил голову. — Мы можем связаться с Айшей. Наверняка, она всё объяснит. Не сомневаюсь, что мы…

— Мы потеряем кучу времени!

— Альтаам! — радостно выпалил Джамиль, заглядывая Томашу в глаза, как провинившийся питомец. — У меня есть альтаам! Для экстренной ситуации, но я уверен…

Томаш открыл дверь отсека и, не дав Джамилю договорить, потащил его за плечо.

— Давайте свой альтаам! Очень надеюсь, что она нам всё объяснит!

* * *

— Ваш код не работает! — выпалил Томаш, как только на экране появилось каменное лицо Айши. — Мы по-прежнему на ошейнике! Как это понимать!

— Мы не уверены, — залепетал Джамиль, — но на укаэм по-прежнему поступает энергия, возможно, он всё же отключился, он уже не ограничивает полётный коридор, просто в текущей ситуации, вы понимаете, хотелось бы быть уверенным, ведь от этого…

— И ради этого вы потратили альтаам? — холодно спросила Айша.

Несколько секунд все молчали. Джамиль приоткрыл от удивления рот. Насир уставился на голограмму, пытаясь испепелить её взглядом. Даже у Томаша слова застряли в горле.

— В смысле? — выдавил он из себя. — У нас критическая ситуация! Ваш код не сработал! Вы можете объяснить, отключено устройство или нет?

— Томаш, вы сообщили мне, что решили продолжать миссию — это очень похвально и благородно с вашей стороны. Код перевёл укаэм в новый режим работы — он ведёт вас по маршруту и отключится после того, как вы выполните свою миссию. Мы ведь об этом договаривались?

— Мы решили прервать миссию! Состояние корабля оказалось куда хуже, чем мы предполагали! Мы повернём к Черне, прямо сейчас! Пока альтаам ещё работает, вы можете…

— Томаш, — улыбнулась Айша, и кожа у неё на щеках потрескалась, — я не уважаю людей, которые не держат слово. Полагаю, это будет для вас неплохим уроком. Поменять что-либо в настоящий момент уже нельзя.

— Да это же подстава, херзац матерах! — крикнул Насир.

— Вы не понимаете! — сказал Томаш. — Когда мы говорили с вами в прошлый раз, у нас ещё не было всей информации! Корабль буквально разваливается на части! У нас серьёзные структурные повреждения! Мы не долетим!

— Карам икраам, Томаш, укаэм — это не игрушка, которую можно включать и выключать, когда заблагорассудится. Устройство заблокировано и, повторюсь, поменять что-либо уже нельзя. Вам стоило более внятно донести до меня свои намерения.

— Когда? — выдохнул Томаш. — Когда он отключится?

— Сразу после стыковки с моим кораблём. — Айша поморщилась, и лицо её рассыпалось в каменную крошку. — Очень жаль, что вы потратили альтаам.

Передача оборвалась.

Томаш в ярости заревел и заехал по подлокотнику кулаком.

— Но это значит, — пробормотал Джамиль, — это значит…

— Это значит, — крикнул Томаш, — что она никогда не собиралась нас отпускать!

Глава 8. Корабль-призрак

— Выпить бы сейчас! — Насир потёр ладонью грудь.

— В трюме можно посмотреть, — сказал Томаш. — Была какая-то заначка.

— И чего же нам делать теперь? — заныл Джамиль.

Он сидел в ложементе, забравшись в него с ногами, и сжался так, словно его трясло от холода.

— Ладу разбудить? — спросил Насир. — Давайте вместе обсудим.

— Нет смысла, — сказал Томаш. — Пусть хоть отоспится. Да и чего здесь обсуждать? Мы внутри долбаной прямой кишки, тут либо назад, либо вперёд.

— Так, может, назад? С какой ещё харазы мы будем этой шармуте верить? Полетим к Бакару да и посмотрим по ситуации.

— А что мы по ситуации посмотрим? Боюсь, посмотреть мы ничего не успеем.

— Да ладно тебе, не сгущай краски. А как же эта, херзац её, алькавада?

— Какая ещё алькавада?

— Священный кодекс ведения войны! — оживился Джамиль. — Согласно нему, гражданские корабли любой из сторон считаются благословенными альхам дулила и никогда не подвергаются нападению.

— Как благородно! — фыркнул Томаш. — Я, может, и не бакариец — хотя вы, идаам, простите, тоже, — но Бакар получше вас знаю. У них на словах только — священный долг, благородство и всё такое прочее. А сами всегда найдут способ извернуться так, чтобы и кодексы свои не нарушить и придавить нас, как назойливое насекомое.

— Да как вы… — вывернул губы Джамиль.

— Это верно, аотар! — рассмеялся Насир. — По крайней мере, наша шармута точно извернётся!

— Алькавада никогда не нарушается! — заявил Джамиль. — Это только литийцы нападают на гражданские корабли! Для нас нет таких причин, которые оправдали бы нарушение алькавады! Человек, который нарушил алькаваду, теряет честь, и весь его род будет презираем вплоть до шестого колена!

— Это ж сколько коленей должно быть! — усмехнулся Томаш. — А вы вот представьте, идаам, что военный корабль притворяется гражданским. Тогда ведь можно его уничтожить?

— Но… — вылупился Джамиль.

— Погодите! Не хочу спорить. Но, положим, вы правы, нас не собьют. Но дадут ли нам встать на орбиту? Дадут ли совершить посадку? Я не знаю этой вашей кавалькады, но было бы полным маразмом так близко подпускать к себе во время войны непонятно какой корабль, будь он хоть сто раз гражданским.

Джамиль молчал.

— Ладно, согласен. Херзац была идея, — сказал Насир. — Тогда и правда вариантов нет. Если только…

— Что?

Насир скривил губы.

— Кажись, шармута наша такая хитрая, что может и саму себя перехитрить. А что, если никакого ошейника нет? Куда проще какой-нибудь елдыш присобачить и сказочки нам рассказывать!

— Думал я об этом, — сказал Томаш. — Возьмёшься проверять? Я бы лично не рискнул.

— Я бы тоже, — признался Насир.

— Значит, летим прежним курсом. — Томаш поднялся из ложемента. — Может, потом какие умные мысли придут. А сейчас башка звенит.

— Как скажешь, аотар! А этого, — Насир показал на Джамиля, — опять в кутузке запереть?

— Завязывай уже! Все мы тут вместе варимся. Не будем никого запирать, смысла уже нет. У нас не тюремный корабль.

* * *

— Скажу сразу — я готова договориться! — Фён сидела на кровати в позе медитации, подобрав под себя ноги. Выглядела она получше, белки глаз больше не затягивала красная пелена. — Раз вы говорите, что я у вас не пленница, то я хочу выйти из этой каталажки. Готова обсудить условия!

Она скрестила на груди руки и недоверчиво посмотрела на Томаша.

— Да не вопрос! — Томаш устало привалился к стенке. — Я тоже тюремщиком не