Невеста с изьяном (СИ) - Усова Василиса

На этот вопрос Эвелиса промолчала. Ни к чему с мужчиной тряпки женские обсуждать. Арлен негромко выругался.

– Понятно теперь, почему вы заболели. Хотелось бы еще знать, почему просто не сказали еще в начале зимы, что нуждаетесь в теплой одежде.

– Потому что это только мои заботы, и никого другого они не касаются. – Эвелиса переступила с ноги на ногу, – Вы ждали меня только для того, чтобы отчитать за отсутствие?

– Я? Гм… Нет, не для этого. Сядьте. – он взмахнул рукой, указывая куда-то между кресел.

Это уже становилось интереснее. Девушка аккуратно присела на самый край кресла, и плотно сцепила пальцы. Ее одолевали противоречивые чувства: жалость к Арлену, и в то же время желание постоять за себя, если мужчина снова опустится до грубости.

Хозяин дома вновь принялся ходить из стороны в сторону.

– Вы, наверное уже слышали, что я отказался от услуг доктора Бертни.

– Да…

– Еще бы! В этом доме ничего не скроешь. – Арлен шумно выдохнул, – Я слишком долго надеялся. А сейчас думаю, что пациенты вроде меня, это золотое дно. Готовы платить, верить в смутные обещания, и снова платить. Только все это бессмысленно! – он отшвырнул стул в сторону, и скрестил руки на груди, – Местный лекарь сказал, что по его опыту, люди вроде меня исцеляются редко. И почему-то ему я верю больше.

– Ваша милость… – осторожно подала голос Эвелиса, – Но ведь всегда есть шансы…

– Нет. – перебил ее мужчина, – Мне больше это не нужно. Я и доктора Бертни вызвал лишь для того, чтобы еще раз выслушать его лживые слова, и укрепиться в своем мнении. Нет смысла делать невыносимую жизнь еще более невыносимой.

Выговорившись, он замолчал. В наступившей тишине можно было различить, как падают за окном снежинки. Эвелиса встала со своего места, и чуть повернулась, чтобы находиться к собеседнику лицом.

– Вам нужно было с кем-то этим поделиться?

– И единственным подходящим человеком оказалась деревенщина, которая служит в моем доме, – дернул плечом Арлен.

Прозвучало даже не слишком обидно, видимо потому что было сказано без вдохновения.

– Пусть деревенщина, – спокойно согласилась девушка. – Если вам становится легче, когда вы выплескиваете свою боль на других, то можете выразиться еще более резко. Я стерплю. Только вы зря считаете, что ваша жизнь невыносима. У вас есть крыша над головой и люди вокруг, готовые исполнять любые ваши малейшие прихоти. Вы злитесь, что зависите от других? А ведь зависеть можно по-разному. – слова приходили сами собой, и каждое из них было пережито в глубине души множество раз, – По крайней мере вас не заставляют делать то, что противно вашей душе, и вам не приходится сносить дурное отношение, чтобы иметь самые простые блага, которых вы даже не замечаете.

Мужчина удивленно поднял голову. Казалось, он ожидал чего угодно, но точно не таких слов.

– Вы всего лишь повторяете то, что вам кто-то сказал.

– Воспринимайте это, как хотите.

Говорить то, что думаешь, оказалось не так сложно. Правда в этот раз Арлен ее слушал, а не перебивал язвительными замечаниями. Да и что еще можно сказать человеку, который хочет излить душу, но при этом явно не нуждается в советах, и не терпит жалости?

– Если доктор Бертни сюда больше не вернется, то что вы намерены делать дальше? – отважилась Эвелиса на еще один вопрос.

Арлен пожал плечами.

– Жить. Не думать о прошлом. Учить вас грамоте. При всех недостатках, вы чуть умнее тех, кто пытался служить здесь прежде. Особенно когда перестаете вести себя как безмолвная тряпка, и подаете голос. – уголки его губ дрогнули.

– Вы тоже бываете приятным человеком, когда… когда…

– Ну? – заинтересовался мужчина.

– Когда этого хотите. – закончила Эвелиса.

Все-таки подавать голос, и говорить гадости, это совсем разные вещи.

***

Ирвис уехал через пару дней, так и не получив толковых объяснений, зачем он так срочно понадобился. Разве что жалование служанке выдать, да некоторые счета оплатить. Так это можно было бы сделать и чуть позже, когда снега немного сойдут. С другой стороны, работа у него такая, не рассуждать, а делать то, что приказано.

Хорошо, что не пришлось задерживаться. И что служанка, найденная дамой Иридией, не только не сбежала, а вроде как даже довольна службой. Ну или по крайней мере не жалуется.

За окном проплывали снежные холмы, а карета то и дело подскакивала на заледеневших кочках. Пожилой мужчина устало закрыл глаза, невольно вспоминая одного молодого человека.

Все говорили, что того ждет большое будущее. Да и как могло быть иначе. Умный, решительный, и при этом полный внутреннего благородства. Он легко располагал к себе людей, своей внимательностью и искренностью. Было даже просто приятно находиться в его обществе…

Ирвис тяжело вздохнул. Но в жизни случается всякое. Эх Арлен, Арлен… Кто бы мог подумать, что однажды ты так изменишься.

ГЛАВА 31. Дыхание танца

За окном только-только начинали сгущаться сумерки. Но свечи зажигать было еще рано. Немного развернувшись, чтобы на желтоватые страницы падало чуть больше света, Эвелиса продолжила чтение.

– Но к та-н-цам в те в-реме-на отну… отни…

– …отношение.

– Отношение был-о нас-тор-жен-ое. – девушка тихо выдохнула, и перевернула страницу.

Обучение постепенно приносило свои плоды. Прошло чуть больше половины зимы, а ей уже удается прочитать страницу-другую. Правда не все буквы связываются в слова, да и смысл зачастую ускользает. Но первый, самый трудный шаг сделан.

Эвелиса украдкой взглянула на лист, который держала на коленях. Там заботливо были выписаны все буквы, и у каждой подрисована своя картинка-подсказка. И хоть в этих пометках уже не было особой нужды, расставаться с ними она пока не решалась. Вдруг что подзабудет.

Арлен сидел напротив, постукивая пальцами по столу. Со стороны невозможно было понять, слушает ли он, или находится глубоко в собственных мыслях. За последние пару месяцев характер мужчины стал заметно спокойнее. Хотя иногда казалось, что подобная сдержанность дается ему нелегко.

Вот и сейчас, слушая неумелое чтение Арлен морщился, словно неверно произнесенные слова причиняли ему боль.

– Не так плохо, как пару дней назад, – нехотя похвалил он, пользуясь паузой, – Правда пока вы добираетесь до последнего слова, можно позабыть первое.

– Вернуться и перечитать еще раз?

– Не стоит. Иначе вы рискуете окончательно уничтожить мою любовь к книгам. – по губам мужчины скользнула улыбка. Эвелиса украдкой взглянула на него, и тоже улыбнулась. Теперь она отчетливо понимала, что не все язвительные слова следует болезненно принимать на свой счет.

Интересно, в какой момент общество хозяина дома перестало быть невыносимым? Ответить на этот вопрос девушка не смогла бы даже себе. Просто в один из дней она поймала себя на мысли, что поднимается на второй этаж без внутреннего содрогания. Да и в целом, внутри что-то неумолимо менялось.

Иногда, перед сном Эвелиса вспоминала жизнь в родительском доме, и пыталась понять, отчего так боялась отца, и не смела противиться его воле. Почему Олее было дозволено гораздо больше, лишь потому, что она вышла лицом? Ведь никто же не выбирает каким уродиться…

– Вы так многозначительно молчите. Задумались над прочитанным, или внезапно позабыли буквы? – поинтересовался Арлен, после нескольких минут тишины.

– Что? Нет. – девушка встряхнула головой, – Просто пытаюсь понять, что такого настороженного могло быть в танцах.

Не говорить же, что она немного загляделась на страницу книги, не читая, а просто наслаждаясь осознанием, что ей под силу это прочесть. Почти.

– Разве вам никогда не доводилось танцевать? – мужчина склонил голову на бок, словно желая посмотреть на собеседницу.

Эвелиса качнула головой. Если говорить правду, то могут возникнуть вопросы, почему ее никогда не брали в круг танцующих, а деревенские девушки отказывались подавать ей руку в летних хороводах. Боялись, что глазной «изъян» может перекинуться на них, или на их будущих детей. Вот и сторожились.