Алая колыбель. Любовь Бессмертных - Даша Пар

— Собираемся, — подтвердил мои слова Грег, — мы должны быть там не позже чем через час.

Примерно за километр мы почувствовали приторный отдающий железом запах старой крови. К нему примешивались запахи гнили, человеческих внутренностей и страха. Я видела, как Ленор от отвращения передёрнула плечами, однако заданный темп не снизила. Мы ещё не видели трупов, но атмосфера в нашей команде сузилась до редких взглядов и слов. Все были напряжены в этот солнечный морозный зимний день. Когда солнечные лучики попадали мне на лицо — не верилось, что сегодня будет метель. Голубое ясное небо и мириады золотых отблесков на снегу — всё дышало жизнью. Неужели нас вперёди ждёт чужая смерть? Какой глупой может быть жизнь, если в такой день она позволяет видеть ужасные вещи. Я недовольно поморщилась от своих мыслей и постаралась сосредоточиться на главном. Должна почувствовать оборотней раньше, чем они учуют нас.

— Ну что там? — громко спросил бегущий рядом Грег.

— Пока ничего, — в тон ему ответила я, — но я по-прежнему чувствую чьё-то присутствие в деревне. Там есть живые!

— Посмотрим.

Наконец, мы оказались на опушке деревни. Тотчас же возле нас возникла Клэр и Люк. Оставив парня с нами, она отправилась оставлять метки вокруг деревни, а мы вступили за околицу.

— Господи, что здесь произошло? — сквозь помертвевшие губы пробормотала Ленор.

И её можно было понять.

Повсюду была кровь. Мы были только в начале этой проклятой деревеньки без названия, но даже отсюда было видно, какое багровое побоище разразилось сегодня ночью. Мозг отказывался воспринимать картинку целиком, ловил лишь образы крови, из-за которых зудели зубы и вырастали клыки. Оторванные руки, ноги, внутренние органы, как гирлянды, развешанные по заборам домов. Мы видели пути людей, в панике выбегающие на улицы, чтобы встретиться со своей смертью. Разорванная пополам собака, лежащая рядом с трупом ребёнка, и это было только начало. Чем ближе мы подходи к центру, тем тяжелее было дышать, настолько всё было плохо. Теперь многое из чужих воспоминаний становилось ясным. Всё случилось не ночью, а поздним вечером, и началось в центре города, где люди отмечали какой-то праздник. Повсюду висели атрибуты веселья, теперь уже мёртвые и обагренные кровью. Кровавое месиво с обглоданными костями и замершими в неприкрытом ужасе лиц. Сейчас мне стало по-настоящему, действительно страшно, так как я не знала, что противопоставить существам, сделавшим это. В этой деревушке погибло около сотни людей. Погибло в муках и очень быстро. Никто не успел уйти.

— Эва? — моей руки коснулся Грег и я вздрогнула. — Ты что-нибудь слышишь?

— Да, — медленно пробормотала я, пытаясь собраться с мыслями. — Там, — я указала на небольшой фанерный домик с надписью «Пиибэ».

— Эва, Ленор — проверьте, — приказал Грег.

— Да, слушаюсь.

Не сговариваясь, мы выпустили когти и медленно подошли к дому. Я слышала тревожные, путанные мысли человека, не понимая, что он говорит. «өлөөрү аҕай сыт…», «Абааһы!».

Зайдя в дом, мы увидели раскуроченный прилавок и разлитое по полу замёрзшее пиво, а также кровавый след, ведущий вглубь помещения. Следы когтей были только со стороны входа, внутри твари не входили. Запах гнили и человеческих испражнений, вот всё, что чувствовалось здесь. Обойдя прилавок, я прошла дальше к чуть приоткрытой дверце, украшенной наклейкой розового слоника, сюда вёл след. Осторожно открыв дверь, я заглянула внутрь.

— Ну, что там? — раздался позади взволнованный голос Ленор.

— Умирающий человек, думающий по-якутски, вот что, — устало ответила я. — Иди сюда.

Это было взрослый мужчина лет под пятьдесят с седыми волосами и грузным телом. И распоротым животом, который он кое-как обмотал какими-то тряпками. Коморка, в которой он лежал, была завалена запакованными упаковками пива, каких-то местных шипучих напитков и, судя по всему, являлась мини-складом. Здесь даже раковина стояла и была распотрошённая аптечка. Мужчина лежал на полу, его лоб покрыла испарина и он тяжело дышал.

— Мы можем ему чем-нибудь помочь? — осторожно касаясь моего плеча, спросила стоящая позади Ленор.

— Ты предлагаешь спасти его? — недоумённо переспросила я, — зачем?

— Ну, мы же можем это сделать… — растеряно пробормотала девушка.

— Лучше позови сюда Льва, нам нужно подкрепиться перед сражением с истинными, — рассудительно проговорила я, подходя ближе к телу.

— Ты хочешь его есть? — воскликнула она в ответ.

— А почему нет? Зачем спасать его, какой от него прок? Он труп и в том, и в другом случае, только если мы спасём его, то один из нас потеряет n-нное количество крови, что может плохо сказаться на боеспособности нашей команды. Так что лучше позови Льва, а я пока начну. И передай Грегу, что этот человек бесполезен. Времени учить якутский у нас нет, а без языка ничего не понятно, о чём он думает. Я смогла только догадаться, что он величает оборотней абасами, и всё время повторяет слова «Арсан-дуолай», как будто бы это чьё-то имя. Наверное, это местный фольклор.

— Хорошо, я передам.

Спустя двадцать минут мы все вышли на улицу, оставив за собой труп несчастного. Такова жизнь. Или ты съешь, или тебя съедят.

— Что вы узнали? — спокойно спросила я, когда мы подошли к группе, стоящей поодаль от места основного побоища.

— Их было семеро. Четверо взрослых, остальные щенки. Пришли вечером, действовали по-умному — сначала перебили всех, кто не участвовал в празднике, затем стали сужать кольцо и добили остальных. Некоторым удалось прорваться и уйти в лес, но их настигли позднее, — ответила Клэр.

— И что мы теперь будем делать? — подала голос Ленор, — мы же сами не справимся со стаей.

— Я вызвал подмогу, но они будут не раньше, чем через пять-шесть часов, — зло ответил Грег, — взгляните на небо — метель начинается, скоро здесь будет темно, как ночью.

— Будем ждать? — спросил Лев, — а что если эти твари вернуться? Что тогда?

— Накаркал, чёрт, — сплюнув, прошипела я, а затем опустилась на колени и сжала голову, — я их чувствую. Вот чёрт…

Меня затянуло, как в омут и бросило в гущу чужих воспоминаний. Хотелось вырваться, но я уже не чувствовала своего тела, только чужое, мощное и пышущие жаром. Я говорила, что не могу читать мысли оборотней, потому что они опасны для меня… но это, это было похоже на крик, непрекращающийся крик боли.

Я видела куски, старые фрагменты прошлого зверя, которые постепенно стирались из его памяти. Видела какие-то клетки, расплывчатые световые пятна, лица людей в масках и белых халатах. Слышала вой, сидящих в других клетках, чувствовала, как что-то вкалывают под кожу, из-за чего казалось, что тело пропитано кислотой и вот-вот расплавится от боли и ярости. Я слышала незнакомую речь, какие-то команды, а наплыв и смещение, и вот уже новый пласт воспоминаний — побег из этого страшного места, побег, стоящий жизни нескольким братьям и сёстрам. Первый взгляд на настоящий лес, долгий, очень долгий бег, а затем первая охота. Серая, в белых пятнах сестра, ставшая ближе, дети. Первое лето, чуть подросшие щенки. А затем зима и человек, стреляющий чем-то огненным, прежде чем умереть от нашей ярости. Мы всё помним. А затем деревня и отчаянная, наполненная местью охота на людей.