Особенности укрощения небожителей (СИ) - Лебедева Ива

Черт, это же…

Глава 51

Яоши:

— Если бы не мерзкий привкус, то тебя можно было бы назвать просто копией отца.

— Наоборот, — фигура брата передо мной поплыла, принимая очертания предка. Только вместо успокаивающего звездного узора на коже врага расплывались и двигались разнокалиберные флуоресцентные пятна, — тот, кто породил вас, — это МОЯ копия. Жалкая пародия, смешавшая чистый хаос с разной грязью. Частичка, возомнившая себя чем-то целым!

— Мои глаза… — икнул вдруг Ян-Ян у меня за плечом. — И уши. Я думал, что Тиньмо любит пафос и яркие краски, но от этой пятнистости у меня аж голова кружится.

— Потому что галактика никогда не являлась частью хаоса! — обиделся на что-то пришелец. — И уже только поэтому можно осознать, что тот, кто в этом мире провозгласил себя владыкой, — фальшивка.

— Тебя это сильно угнетает? По больному бьет? — Кажется, Ян намеренно выводил врага из равновесия, отвлекая его и вызывая огонь на себя. Отвлекая от… меня? — Или завидно, что ты больше похож на невразумительную кляксу? А великий Тиньмо даже выглядит так, что всем сразу понятно его величие?

— Когда-то у тебя были неплохие задатки, — прищурился на бывшего преступника брат моего отца. — Но ты не только все провалил, скатившись до жалкого состояния игрушки небожителей. Ты опустился еще ниже, отказавшись от своих амбиций и превратившись в размазню и раба по духу. Ты не стоишь того, чтобы обращать на тебя мой гнев.

Я почувствовал, как на мгновение заледенел наш белк, как от него полыхнуло таким… таким, что стало понятно — не зря его когда-то лишили всех сил, там было чего лишать. И было чего бояться.

Но Ян почти мгновенно успокоился, его рука, сжавшая было мое плечо, расслабилась. Только пальцы скользнули по рукаву, словно вырисовывая хаотичный узор. Стоп. Хаотичный?

«Берегись левой руки, он зеркален твоему отцу».

Я перехватил его ладонь и быстро вывел на коже пару иероглифов: «Уводи ее».

И тут же почувствовал, как рука Тай Жень, тоже стоявшей рядом, но с другой стороны, сжалась до боли на моем предплечье. Как она поняла, о чем мы? Ментально уловила? Не знаю. Но, кажется, чтобы увести, ее сначала надо силой от меня оторвать.

«Жень, мне нужна свобода маневра. Не хватайся и дай себя увести. — И даже не соврал. Весовые категории у нас с дядюшкой разные, но это не значит, что я сдамся без боя. — Я безумно люблю тебя, но… сейчас ты мне мешаешь, бесстрашный тушканчик».

— Сразу отведешь меня к этому самозванцу или мне для начала размазать в кашу твою игрушку? Ты же не думаешь, что я на самом деле позволю кому-то из вас просто сбежать? — насмешливо спросил дядюшка, словно услышав наши переговоры. — Что, не отведешь? Какие бесстрашные пошли нынче детки. Я хотел закончить быстро и тогда даже не стал бы вас убивать, сидите в своем зверинце хоть до скончания времен.

— Что ты сделал с моим братом, тварь? — Я задал этот вопрос не потому, что хотел потянуть время или отвлечь врага. А потому… что мне было очень страшно. И не за себя.

— Ответ очевиден, не так ли? Завершил дело трехсотлетней давности, заодно полакомившись частичкой родственной ци. Этакая доза привычных витаминов. Жаль лишь, что за годы страданий от него мало что осталось и твой брат был не слишком питателен. Не то что ты. — Нечто окинуло меня с головы до ног плотоядным взглядом. — Пожалуй, ты удачно выжил. С детеныша-то какой прок? А теперь словно поспевший сладкий плод. Полный сил и разрушительного гнева, как острой приправы. Еще и недавно искупавшийся в воронке хаоса, как цыпленок в пряном бульоне.

Я только криво усмехнулся. Что-то внутри меня не желало верить, что мой брат умер. Вот так просто, даже ни разу не встретившись со мной взглядами с того злополучного момента. Я столько лет его подозревал и почти ненавидел. Я столько лет потерял. А теперь… а теперь я тяну время. Любой ценой. Даже такой страшной. В надежде на то, что отец почувствует присутствие в гуцине своего сумасшедшего родственничка, что остальные небожители смогут собраться с силами и придумают, как с ним справиться. Что уберегут хотя бы Жень, если сейчас этот гад сконцентрируется на мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я смогу дать им это время. Что бы ни говорил «дядюшка» — тут, вокруг нас, мой мир. Мой. И пока родственник занят болтовней и угрозами, пока позерствует и позволяет себе болтать и играться, я собираю силы отовсюду. Безжалостно стягиваю их в себя, осушая все резервы. Ничего, потом отец наполнит их снова, все наладится и без меня. А пока я намерен показать древнему пятну грязи, что просто так сожрать здесь никого не получится.

— Продолжай, — улыбнулся дядюшка, — ты ведь понимаешь, что просто делаешь за меня мою работу. Черепаха, что сама съедает собственную начинку. Да вы все сыграли мне на руку, собравшись здесь. Я избавлюсь не только от своей неудачной копии, но и от кучки раздражающих небожителей во главе с их так называемым императором. Это развяжет мне руки и избавит от лишних хлопот.

— Продолжай, — слегка насмешливо спародировал я его. — Болтай дальше, развалина ничего. Может, кто-то и испугается твоих пустых речей.

Тай Жень все же отпустила мое плечо, и я краем сознания следил за тем, как Ян неумолимо тянет ее в сторону одной из ближайших клеток. Клетки, в которой раньше, еще на заре зоопарка, отец держал Фонхуа. Тогда наш многодетный отец еще не стал таким чадолюбивым и вовсю рвался на волю. А силой его мироздание не обидело, и клетку пришлось укреплять на совесть. Поэтому, если Яну удастся затащить девушку внутрь, древнее пятно грязи может хоть весь гуцинь разнести, а эта решетка точно уцелеет. И все, что спрятано за ней, — тоже.

— Ладно, хватит, — вдруг резко утратил свой игривый тон враг. — В последний раз предлагаю: отведи меня к своему отцу, мальчишка, и тогда я, возможно, пощажу и тебя, и твои игрушки.

— Настолько слаб, что не можешь найти его са… — начал было парировать я, но больше это мерзкое существо ждать не желало. Пятна на его теле пришли в неистовство, и всю округу заволокло отвратительно пахнущим туманом. Конечности сразу стали ватными, а из глаз посыпались искры. Бездна! Надо двигаться!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Прощай, закуска, — раздалось практически у самого уха, и в меня полетел сгусток чего-то, смутно похожего на одно из пятен со шкуры древней твари.

Я успел приготовиться к обороне. Почти. Во всяком случае морально. К обороне или к смерти.

Но я ничего не успел, когда наперерез пятну метнулась Жень.

Глава 52

Евгения:

Какой же он был противный. Не страшный, не внушающий ужас, а именно противный в своем трясущемся от перекормленности самодовольстве, подкрашенном застарелой завистью, злобой и глубокой неудовлетворенностью. Я даже не знаю, с чем сравнить, ничто из мира зоологии не могло опуститься до такого уровня, даже самый распоследний слизняк.

Слизняк — животное нормальное, полезное и логичное. А это…

— Отпусти, — шепотом скомандовала я бывшему белку, поняв, куда он меня тащит.

— Отпущу, и потом твой повелитель мне голову откусит. В прямом смысле. А после него еще все лисы и прочие зверюги надругаются. И если не доедят, я сам себя сожру насмерть. Лезь в клетку и не отсвечивай, человечка!

Я только сжала зубы, понимая, что спорить бесполезно. Ян вцепился так, что его руки надо было бы отрывать от меня с помощью какого-нибудь технического приспособления вроде подъемного крана, домкрата или вообще трактора. Сколько бы я ни упиралась, он волок меня в клетку, явно рассчитывая, что там мы будем в безопасности. Точнее, я буду. Потому что, судя по мрачному огню в глазах, просто так сдаваться крыс не собирался. Не тот характер. А еще он сам не понял когда и как, но, кажется, мы с ключиком стали для него… семьей? Похоже. И свою семью бывший глава пика Ловцов никому без боя отдавать не собирался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})