Неблагой Принц (ЛП) - Кингсли Кэтрин

— То, что ты сделал с ним… это неслыханно. Ты зверь, дьявол и демон.

— Полу-демон. Я хищник, маленькая ведьмочка. Мы все такие. Вот, кто такие Неблагие. Я предлагаю тебе привыкнуть.

Она открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он снова упал на кровать, как будто это была самая обычная ситуация в мире. Он издал тихий звук удивления и зарылся под одеяло. Вытащив кинжал из-под двух подушек, он повернулся, чтобы осмотреть небольшой кровоточащий порез на боку. Он рассмеялся.

— Ты все-таки поранила меня ножом.

Он провел пальцем по кровавому следу и слизнул его с пальца.

— То, что ты сделал с ним, было отвратительно. Это было жестоко. Это было… это было ужасно.

— Я согласен с тобой. И?

— То, что ты сделал, было неправильно!

— Ах, — он поднял палец. — Вот тут-то ты и ошибаешься. То, что я сделал, было традицией. Думаешь, я первый Верховный Лорд, создавший гоблина, грагнала или гремлина из плоти глупого смертного? Думаешь, я изобрел это изуверство? Я просто принц в длинной веренице жестоких королей. Я просто действовал так, как поступали все Верховные Лорды до меня, — он фыркнул. — Ты восхитительно наивна, но перестань. Имей хоть каплю здравого смысла.

— Прекрати оскорблять меня! — она больше не могла этого выносить. Она была на пределе своих возможностей. — Я не могу…

Весь ее гнев разбился вдребезги, как хрупкое стекло. И вместе с этим она заплакала. Она отвернулась, чтобы спрятать лицо, и отошла от него. Дергая волосы руками, она надеялась, что боль остановит слезы.

— Эбигейл? Что случилось?

Он снова был рядом с ней, звук его глубокого голоса грохотал у нее за спиной. Она вздрогнула: она не слышала, как он подошел. Руки обвились вокруг нее, притягивая ее обратно к своей груди, и вскоре ее обвили и крылья. Его прикосновение было шокирующе нежным, как и его голос.

— Почему ты плачешь?

— Тот факт, что ты не можешь понять, почему я могу плакать прямо сейчас, является одновременно и абсолютно красноречивой, и ужасно удивительной причиной.

Она оттолкнула его руки, но он отказался отпустить ее.

— Теперь ты говоришь как Анфар.

— Возможно, он здесь единственный, у кого есть хоть какой-то здравый смысл!

— Ты действительно говоришь как Анфар. Он тебя научил этому?

Это прозвучало как шутка, но это была плохая шутка. Она попыталась вырваться из его объятий, и на этот раз, к своему ужасу, он отпустил ее. Она вытерла лицо и подошла к одной из мраморных стен, опираясь на нее для поддержки.

— Оставь меня в покое, Валрой.

— Ты знаешь, что я не могу. Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Скоро ты станешь моей королевой.

— Нет, я не стану, — она впилась в него взглядом сквозь слезы. — Я не выйду за тебя замуж. Я никогда не выйду за тебя замуж.

Мягкость в выражении его лица исчезла.

— Ты заключила сделку. Сделку, которая была засвидетельствована. Когда луна начнет убывать и на небе станет темно, когда тени станут самыми глубокими, мы с тобой поженимся. И мы станем единым целым.

— Я разгадаю твой проклятый Лабиринт. Я сделаю это, и я буду свободна.

— Я знаю, что ты попытаешься. И я не могу дождаться, чтобы увидеть, что произойдет. До сих пор это было так удивительно захватывающе, — он сложил крылья за спиной. — О, как тебе вообще удалось добраться до Котла? — он усмехнулся. — Я определенно не ожидал тебя.

— Я попросила деревья о помощи, и они привели меня туда.

С помощью группы сирен и одного селки, который был очаровательно не кровожаден. Но она не стала бы подвергать их опасности, упоминая. Она не знала, как Валрой воспримет ее помощь.

— Интересно… — промычал он, в задумчивости наблюдая за ней. — Ты снова лжешь мне. Но это нормально, — он пожал плечами. — У меня — свои секреты, а у тебя могут быть свои, — выражение его лица внезапно вытянулось. — Пожалуйста, перестань плакать, Эбигейл.

— Я была свидетельницей того, как ты… Ты содрал с него кожу заживо, ты сварил его кожу, ты превратил его в монстра! — ее снова трясло в какой-то идеальной композиции горя и ярости. — Ты ожидаешь, что я ничего не почувствую из-за того, что я видела? Он был всего лишь маленьким мальчиком!

— Он желал своей сестре смерти. Он… — Валрой сделал паузу. — О. О, я понял. Ты не понимаешь, как все устроено.

— Я не знаю, как что-либо здесь устроено, ты, тупоголовая куча коровьего дерьма! — ей хотелось швырнуть что-нибудь ему в голову.

Игнорируя ее гнев, он сделал один осторожный шаг к ней, как будто она была оленем, готовым броситься наутек.

— До того, как вы, люди, пришли в этот мир, мы все были дикими существами, — он прижал ладонь к груди. — Мы принадлежали Земле, а она принадлежала нам. Но люди не состоят из травы, и деревьев, и моря, и пламени, и неба. Вы — такие ведьмы, как ты, — вы близки к нам. Какая-то часть тебя слышит песню о том, кем ты должна была быть. Вы схожи с нами, но вы не такие же, как мы.

Когда он сделал еще один шаг к ней, она быстро отступила и покачала головой. Вытирая слезы, она отвернулась. Его было слишком много. Все это было слишком.

К счастью, он остался на месте и не подошел ближе.

— Мы можем вывернуть людей наизнанку: сделать вас такими, какими вы должны были быть. Мы можем содрать, — он сделал паузу, услышав ее вопль отвращения, — неправильно подобрал слово.

Прочистив горло, он попробовал снова.

— Мы можем сделать вас снова частью природы. Духи, эльфы, пикси, боглы, келпи… мы можем вернуть вас к тому, кем вы должны были быть. Но не нам решать, кем вы являетесь.

Когда она нашла в себе силы посмотреть на него, вопрос был ясно написан на ее лице.

— Этот мальчик только сейчас снаружи отражает то, чем он уже был внутри. Я не смог бы превратить его в гоблина, если бы в душе он уже не был кровожадным кретином.

Валрой сделал шаг ближе к ней.

— Он был десятилетним мальчишкой.

— И?

— Это не имеет значения, даже если ему предназначено было быть злым. Тебе это понравилось! Ты стоял там, смеялся, наслаждался его болью, и тебе это нравилось.

Он улыбнулся, и порочное выражение вернулось на его лице.

— Разве мужчина не должен получать удовольствие от своей профессии?

Он сделал еще один шаг ближе.

Она не пошевелилась, когда он сделал еще один шаг, сокращая расстояние между ними. В нем была какая-то неизбежность. Что-то, чего она просто не могла избежать. Каждый раз, когда он настигал ее — каждый раз, когда он ловил ее, — она чувствовала, как по ней пробегает такой трепет, словно в животе у нее дико извиваются змеи.

Даже сейчас.

Даже после того, что она видела.

И я знаю, что это не самое худшее из того, что он сделал.

Это было неправильно.

— Ты чудовище. Больной, безумный монстр.

Ей хотелось расцарапать ему лицо. Ей хотелось пинать его до тех пор, пока от него не останется ничего, кроме месива. Но она стояла там, ошеломленная, чувствуя, как ее тело сотрясается от усталости и эмоций.

— И намного хуже этого, — его голос разнесся низким, темным рычанием. Оно было похоже на грозу на горизонте. Он поднес руки к ее щекам и осторожно вытер ее слезы. — И через две недели ты станешь моей королевой.

— Я разгадаю твой Лабиринт вовремя.

— Ты знаешь, что не сделаешь этого. Мы оба знаем. Знаешь, я не виню тебя за то, что ты хочешь сразиться со мной. Но мы знаем, что ты попытаешься и потерпишь неудачу, а потом мы поженимся.

Он мягко улыбнулся ей, глядя сверху вниз.

Она отвернула лицо в сторону от его прикосновения.

— Как быстро после этого ты убьешь меня, Валрой?

— Посмотрим, — он наклонил ее голову к своей и, наклонившись, поцеловал ее в уголок глаза. — Больше никаких слез, маленькая ведьмочка. Я бы предпочел вкушать твою ярость.

— Я думаю, с этим у нас проблем не будет.

— Хорошо, — он отступил от нее. — Теперь, полагаю, тебе нужно разгадать Лабиринт, не так ли? Луна будет быстро убывать. Или… ты могла бы просто сдаться и остаться здесь, в моей постели, со мной, — он ухмыльнулся. — Или не сдавайся и просто позволь мне овладеть тобой на ночь.