Торговец кофе - Дэвид Лисс

— Вы Хендрику ничего не говорили?

— Хендрику, — повторила она. — Этому буйволу. Я бы не доверила ему даже секрета того, как утопить в канале булыжник.

Мигель собрался с духом:

— А деньги? Я знаю, что вы были не вполне честны со мной. Откуда вы взяли деньги?

— Кто сказал, что я не была честна с вами? Кто это сказал? Я в гневе. — Она потеряла равновесие и схватилась за стену, но ее продолжало слегка качать.

Мигель взял ее за руку, чтобы поддержать.

— У меня нет времени на ваш гнев. Я должен знать, откуда у вас деньги. Если вы не получили их в наследство от мужа, то откуда они у вас?

Она засмеялась, а потом закрыла рот рукой:

— Конечно же, я получила их от мужа. Этот ублюдок только и знал, что использовал меня, чтобы удовлетворить свою похоть, а о моем удовольствии никогда не думал.

Даже мертвым он продолжает меня трахать. — Ее зрачки сузились, и что-то зловещее пробежало по ее лицу. — Он оставил мне немного денег, но недостаточно, чтобы компенсировать все, что я перенесла.

В животе у Мигеля что-то перевернулось.

— Откуда вы взяли капитал?

— От проклятых детей его подлой первой жены. Они живут с теткой, его сестрой, но ублюдок назначил меня опекуншей капитала. Взвалил на меня работу по управлению доверительным капиталом и велел им, когда они достигнут совершеннолетия, вознаградить меня, как посчитают нужным. Ну не свинство ли это?

Опекуны и дети от других браков — все это имело мало смысла.

— Расскажите мне остальное.

— У меня есть некоторая свобода распоряжаться их наследством. Однако, чтобы иметь такую свободу, я должна убедить мерзкого старого адвоката в Антверпене, что вкладываю деньги на благо этих гадких детей. Это не так легко, но у меня есть кое-какой опыт в обольщении мужчин.

Адвокат в Антверпене. По крайней мере теперь Мигель знал, куда она исчезала. Задирала юбки перед этим крючкотвором.

— Итак, вы использовали средства из доверительного капитала детей вашего покойного мужа. Вы и раньше так делали?

Она кивнула:

— Иногда я их вкладывала, а иногда просто тратила. Речь идет всего-то о нескольких тысячах гульденов.

Она обкрадывала детей мужа, а когда они достигнут совершеннолетия, придет расчетный день.

— Когда они получат свое наследство?

— Старшему ждать еще три года, поэтому у меня достаточно времени, чтобы все уладить. — Она потянулась и обняла его за шею. — Вы должны мне помочь, Мигель. Вы мой единственный настоящий друг. — Она снова засмеялась, обдавая лицо Мигеля запахом дрожжей. — Не единственный, а единственный настоящий друг, а это что-то значит. Не так ли?

— Будьте осторожны, — крикнул кутила-голландец, — не то вам придется изучать иудейское Священное Писание!

Гертруда только теснее к нему прильнула, но Мигель высвободился из объятий, которые теперь его лишь тяготили.

Он сделал такой глубокий вдох, что у него даже заболело в легких, и взял ее ладонь обеими своими, не обращая внимания на язвительные замечания подвыпивших голландцев.

— Прошу вас, поймите: на карту поставлено все, что я ценю. Вы должны мне сказать, кто знает об этом?

— Никто, — покачала она головой. — Только вы и, естественно, мой адвокат. Но он будет молчать, поскольку у меня есть свои секреты и он боится меня рассердить.

Мигель кивнул. Он понял, что его богатство будет построено на краденых деньгах. Это беспокоило его, но не в такой степени, как вызов на маамад. Теперь он знал, что этот вызов никак не связан с Гертрудой и ее обманом.

Он отругал себя за то, что потратил понапрасну время. Совсем скоро стемнеет. Пора было заняться поисками Иоахима.

20

Поскольку Мигель точно не знал, где живет Иоахим, найти его хоть и представлялось возможным, но требовало времени. Тот говорил, что они с женой были вынуждены переехать в один из наихудших районов города, в убогие трущобы в тени Ауде-Керк, где сомнительные музыкальные салоны привлекали проституток, матросов и воров. Кто-то из соседей наверняка знает Иоахима; такой странный тип едва ли останется незамеченным.

Прежде чем войти в самую отвратительную часть города, Мигель достал кошелек и пересчитал деньги. Монет при себе у него было больше, чем хотелось бы иметь в подобном районе, поэтому он разделил деньги на несколько частей, оставив одну часть в кошельке, положив другую в карман и завернув третью в носовой платок.

По мере приближения к Ауде-Керк здания становились все более мрачными и обветшалыми. Люди на улицах будто принадлежали отличной от остального населения города расе. Путешественники часто писали, что одним из чудес Амстердама является отсутствие нищих. Это было неправдой, хотя Мигель знал, что по сравнению с большинством других городов Европы нищих здесь действительно мало, по крайней мере в большинстве районов города. Такие путешественники, без всякого сомнения, никогда не заходили в этот район, где они нашли бы предостаточно безногих и прокаженных.

Мигель шел быстрым шагом в толпе бедняков, мимо проституток, что сутулились на крылечках и раскачивались из стороны в сторону, как висельник, высматривая мужчин, которые пришлись бы им по душе. За короткое время Мигелю пришлось оттолкнуть не одну алчную дьяволицу, которая, вскочив с крылечка, пыталась затащить его в свое логовище.

Он собирался спросить у мужчины, толкающего перед собой тележку с овощами, не знает ли тот Иоахима Вагенара, когда увидел на углу женщину с лотком с пирогами, громким голосом предлагавшую свой товар. Несмотря на то что она была в грязном, оборванном платье и неумыта, Мигель был уверен, что встречал ее раньше. А потом он понял, откуда ее знает: это была жена Иоахима, Клара. Уже не красавица, какой он ее помнил, но все еще достаточно привлекательная для матросов, которые весело кричали ей непристойности. Один из них нетвердой, развязной походкой подошел к ней, и Мигель уже собрался вмешаться, но Клара сказала ему пару вежливых слов, и он, приподняв свою шапку, убрался восвояси.

Тогда Мигель подошел к ней.

— У вас есть пироги без мяса? — спросил он.

Он подумал, что она вряд ли его узнает, поэтому ничего не сказал такого, что могло бы его выдать.

Воротник на ее платье был порван и в желтых пятнах, но на голове красовался чепец совсем нового вида. Откуда у нее могла взяться такая вещица? Мигель вспомнил, как Иоахим поделился опасениями, что его жена может стать проституткой.

— У меня есть пирог с луком и редисом, сударь, — сказала она, глядя на него явно настороженно.

Мигель подумал, что ее настороженность обоснованна. С какой стати еврей пришел в эту часть города, чтобы поужинать?

— Звучит заманчиво.

Ему не следовало есть такую пищу. Он не знал, как она была приготовлена, да и в любом случае — лежала на лотке по соседству со свининой и другим нечистым мясом. Но маамада в этой части города не было. Если этот пирог позволит ему стать богатым, а следовательно, более праведным евреем — не имеет значения, как он приготовлен. Он откусил пирога и понял, что голоден. Ему нравилось, когда корочка была хрустящая, а овощи не переварены, — голландцы считали, что овощи не готовы, если не превратились в жижу.

— Вы сами их пекли? — спросил он.

Она украдкой взглянула на него, делая вид, что смотрит на землю:

— Да, сударь.

Мигель улыбнулся:

— Как вас зовут, милая?

— Меня зовут, — сказала она, вытянув руку так, чтобы он увидел ее тонкое оловянное колечко, — мужняя жена.

— Не очень красивое имя, — сказал Мигель, — но вы меня неправильно поняли. Если бы меня интересовало общение такого рода, я бы легко его нашел, не тратясь на пироги.

— Некоторые мужчины делают это ради забавы. — Она улыбнулась, и ее зрачки слегка расширились. — Но я вас поняла. Меня зовут Клара. Мне тоже интересно узнать, что привело вас сюда, сударь. Похоже, покупка пирога для вас средство, но не цель.

Мигель неожиданно для себя ощутил прилив интереса. Если бы не дело, которое привело его сюда, он, возможно, нашел бы способ уговорить ее продолжить разговор в приватной комнате какой-нибудь таверны. Но кем бы он тогда был? Пусть Иоахим предатель, но Мигель причинил ему, хоть и ненамеренно, вред, и не хотелось бы усугублять проблемы, наставляя Иоахиму рога.

— Я и сам толком не знаю, — сказал он. — Знаете, по правде говоря, вы не выглядите и не говорите как обычная женщина, которая продает пироги у Ауде-Керк.

— А вы не выглядите как обычный человек, который их покупает.

Мигель поклонился:

— Буду с вами откровенен. Вы красивая женщина, которая, как я думаю, привыкла к лучшей жизни. Как ваш муж позволяет вам заниматься такой торговлей?

Клара погрустнела.

— Мой муж переживает не лучшие времена, — наконец сказала она. — Когда-то мы жили в красивом доме и носили красивую одежду, но он потерял все свои деньги в результате махинаций одного из ваших соотечественников. Теперь у него, кроме долгов, ничего нет, сеньор.