Шпионы, простофили и дипломаты - Ральф де Толедано

«Мне кажется, ты человек достаточно себе на уме, если судить по тому, как долго ты думал над темами исследований для китайской секции – для Азиатикуса, Хан-Сенга и Чи (Чжао Тингчи).[47].

Я полагаю, для основных целей данного исследования хорошо бы менять позицию, занимаемую Институтом, в зависимости от страны. Что до Китая, я подозреваю, что это окупится, если нам держаться несколько позади официальной позиции китайских коммунистов, на достаточном отдалении, чтобы не рисковать заполучить такой же ярлык, но и несколько впереди от позиции активных китайских либералов, чтобы это было заметно. Что до СССР, следует поддерживать в основном их внешнюю политику, но без использования их лозунгов и ни в коем случае не создавая у них впечатления нашей подчиненности им…»

Такова была та самая техника «себе на уме»: поддерживаем политику, но не лозунги, которая столь эффективно применялась Латтимором, ИТО и прокоммунистически настроенной шайкой интриганов в Госдепартаменте, и теми, кто повсюду всучивал Америке тех, кого сейчас уже повсеместно признали национальными врагами. Метод этот – вести коммунистическую пропаганду в привычных американских терминах – метод тонкий, коварный и психологически точный[48].

Подобные статьи влияли на ту часть американской публики, которая в свою очередь оказывала влияние на формирование американской внешней политики. Через таких людей, как помощник госсекретаря Самнер Уэллес, постоянно пребывавшем в близком общении с Эдвардом Картером и другими светилами и знаменитостями ИТО, и Джон Винсент, эта пропаганда прямиком попадала в Госдепартамент. ИТО сделал свои многотомные исследования доступными для правительства. Его издания – «Far Eastern Survey» и «Pacific Affairs» – последний редактировался сначала Латтимором, потом – Мишелем Гринбергом (членом аппарата Бентли, ставшего помощником личного адъютанта Белого дома Лачлина Курье и впоследствии перешедшего в Госдепартамент, откуда он был уволен в период «сокращения численности вооруженных сил») – являлись фактически обязательным чтением для чиновников зарубежной службы. А это способствовало ловкому и упорному распространению пропаганды. В 1947 году, когда «Незаконченная революция» Эпштейна вышла в свет, Картер написал разоблачительно откровенное письмо директору по рекламе издательства «Литтл, Браун и компани», помеченное «лично и конфиденциально»:

«Пишу в знак признательности за «Незаконченную революцию в Китае» Эпштейна, которую вы столь любезно прислали мне несколько дней назад. Я уже прочел 2/3 ее и надеюсь закончить в ближайшие несколько дней.

Думаю, это крайне важно, что вы изобрели подобный способ заставить прочесть ее среди прочих и госсекретаря Джорджа Маршалла, и сенаторов Ванденберга, Морсе и Ивса, и Джона Фостера Даллеса, и Джона Винсента из Госдепартамента. Вам известно лучше, чем мне, как удостовериться в том, что они прочтут ее в ближайшем будущем. Письмо от меня на эту тему может заставить некоторых из них подумать, что я рекомендую книгу, потому что я был поклонником Эпштейна, и они могут слегка скептически отнестись к моей рекомендации.

У меня есть другое предложение. В книге отражено столь глубокое понимание китайского народа и искреннее восхищение им, что, я полагаю, равно важно найти способы и средства, чтобы добиться ее широкого распространения в Китае. Думали ли вы о китайском издании?

Книга, по сути, объединяет в одном томе несколько книг. Это проникновение в историю Китая в годы войны. Это документ общественного значения, и это настольная книга для военных, которая могла бы иметь огромную ценность, например, для маки во Франции и даже для горстки антигитлеровски настроенных немцев в Германии. Она могла бы стать настольной книгой по политическим и военным вопросам и для Вьетнама, и для других азиатских стран, на случай, если империалистические державы попытаются вернуться к до-Пёрл-Харборовскому господству.

Книга не столь необходима в коммунистических районах Китая, как в районах, контролируемых Гоминданом, и ее авторитетные итоги и выводы могли бы помочь обрести надежду вновь, а также ознакомить с новыми методами миллионы китайцев, недовольных правлением Гоминдана…

Более, чем когда-либо в недавние годы, возросло число людей и в Соединенном королевстве, и в Канаде, а также в Австралии и Новой Зеландии, которые нашли бы книгу познавательной, и не только в отношении Китая, но и в отношении мыслей, высказанных в ней, в отношении ко многим движениям на европейском континенте и повсюду в мире.

Я поздравляю «Литтл, Браун и К», продемонстрировавшего безошибочную мудрость в решении не только опубликовать эту книгу, но и сделать все для ее широкого распространения.

P. S. Я не советовался с Эпштейном в отношении этого письма. Надеюсь, однако, что он с одобрением отнесется к нему и оно вызовет дальнейшие конкретные предложения от него. На этот случай я позволю себе послать ему копию лично.

P. P. S. Говоря о генерале Маршалле, я хотел бы, чтобы вам удалось найти кого-то, кто сумел бы заставить его прочитать книгу от начала до конца, а не просто конец с готовым анализом Эпштейна, касающимся деятельности Маршалла. Мне кажется, что ему бы не помешало почувствовать нарастающий эффект предыдущих глав, чтобы заставить себя объективно оценить свою собственную роль.

Я уверен, что Джон Винсент прочел бы книгу непредвзято. Ему, вероятно, знакома большая часть материала, приведенного в книге, но он скорее всего не видел его, организованного столь логично. Если бы он взялся продвигать книгу, он сумел бы убедить генерала Маршалла прочитать ее от корки до корки.

Конечно, многие скажут, что Эпштейн – рьяный защитник коммунизма. Полагаю, что это скорее всего так, но думаю, что он призывает всего лишь к более глубокому и здравому анализу мира, чем это делают многие другие нынешние рьяные защитники. Я слышал, что «Нью-Йорк таймс» обратилась к Оуэну Латтимору с просьбой отрецензировать книгу. Надеюсь, что и другие издания сделают столь же мудрый выбор.

Полагаю, что гоминдановское правительство внесет книгу в список «запрещенных» для ввоза в Китай. Но надеюсь, что вы сумеете передать ее в руки посла Лейтона Стюарта и некоторым американским корреспондентам, таким, как Бенджамин Уэллс, Кристофер Ренд, Арч Стил и Сан Фо, а также мадам Сун Ятсен и некоторым другим до того, как упадет бронзовый занавес».

Рецензия Оуэна Латтимора в «Нью-Йорк таймс» была восторженной. «Израэль Эпштейн бесспорно зарезервировал себе место в… выдающейся компании своей безоговорочной поддержкой китайских коммунистов…», – писал он. В коммунистической «New Masses» Фредерик Филд из Института тихоокеанских отношений заметил, что «иностранные угнетатели сегодня – это в первую очередь американские империалисты». Одна из главных тем в книге, достойных похвалы, писал Филд, это «борьба китайского народа против… американского империализма». Он провел параллель между продажными китайскими чиновниками и некоторыми американскими конгрессменами. Самуэль Сайлен поместил в «Дейли уоркер» корреспондента ИТО Эпштейна «в верх списка». И эту книгу Картер столь энергично хотел всучить генералу Маршаллу, чтобы она направила его на путь истинный в его государственных размышлениях!

В 1945 году Макс Истмен и Т. Пауэлл написали критическую статью для «Ридерс дайджест» об американской политике в отношении Китая. Напечатанная под заголовком «Судьбы мира поставлены на карту в Китае», она доказывает опасность прокитайской коммунистической пропаганды и показывает, как использовали ее для того, чтобы изгнать Чан Кайши и, очевидно, Соединенные Штаты. Вскоре после появления этой статьи, Картер написал Латтимору шифрованное письмо о своем визите на «166 улицу» и о разговоре с отцом о сыне. Сын «также подтвердил, как я и предполагал, что отец любит писать сам. Я, однако, был готов через два-три дня послать ему набросок вместе с самым тактичным и убедительным письмом, какое я только мог написать – в слабой надежде, что он выразит готовность что-то сделать». Объяснения этим секретам были найдены в других письмах, хранившихся в архивах ИТО.

Латтимор написал набросок ответа в «Ридерс дайджест» и переслал его Картеру, который пешком отнес его на 166 улицу, в дом Корлисса Ламонта. Ламонт передал письмо своему отцу, банкиру Томасу Ламонту, а тот, в свою очередь, должен был передать его в «Нью-Йорк таймс» как написанное от себя лично. Подобной уловкой Картер надеялся убедить читателей «Таймс» в том, что даже ярые консерваторы были прокитайски настроенными коммунистами. Ответ Томаса Ламонта, хотя в чем-то и соглашавшегося с Картером, тем не менее ясно и лаконично ставит все на свои места:

«Я также был обеспокоен непрекращающимися нападками разных комментаторов на Россию… Я прочел статьи в «Ридерс дайджест» и внимательно просмотрел меморандум. Я полагаю, что вы фактически предлагаете мне написать в «Нью-Йорк таймс» письмо и убедить наше правительство изменить нынешнюю политику, обеспечив доступ так называемых коммунистических армий к помощи по ленд-лизу… Главное здесь, похоже, в том, что я должен изобразить более адекватное знание ситуации, чем у нашего правительства. В вашем меморандуме вы указываете, что Россия в одиночку помогала Чану. Хорошо, если это так, но почему это не дополнительный аргумент для того, чтобы и нам сделать то же самое?»