Нерадивый ученик - Томас Пинчон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– «Кровавая аллея»{164}, – пробормотал Тим. – Точно. Я видел этот фильм.
Потом мистер Макафи ненадолго заснул, а проснувшись, начал громко вспоминать о другой девушке, с которой познакомился в автобусе; она играла на тенор-саксофоне и только что ушла от белого музыканта, с которым жила. Они ехали из Чикаго на запад, сидели рядом на заднем сиденье над мотором и пели друг другу скэтом рефрены того и сего, по очереди подражая джазовым инструментам, а потом ночью она спала, положив голову ему на плечо, и ее волосы сладко пахли и блестели в темноте; она вышла около Шейенна и сказала, что, пожалуй, поедет в Денвер; и он больше никогда ее не видел после того, как бросил прощальный взгляд на ее тонкую фигурку с футляром саксофона, бродившую возле старого кирпичного здания железнодорожной станции напротив автовокзала, среди допотопных, как в ковбойских фильмах, повозок, и она помахала ему, когда автобус тронулся с места. А затем он вспомнил о том, как однажды точно так же сам ушел от Джилл, только было это уже в Лейк-Чарльз, штат Луизиана, в те времена, когда учебный лагерь в форте Полк еще работал вовсю и по улицам толпами бродили пьяные солдаты, распевая:
Я увидел, как в кошмаре: не отмажешься – призыв. И со страху полысел весь, как повестку получил.
Мне сказали: «Ты нам нужен, недобор таких чудил».
И вот он уже, КМБ{165}{166}.
– Что за КМБ? – переспросил Гровер.
– «Комитет менторов будущего», – ответил мистер Макафи. – Серьезная контора.
И Джилл отправилась на север в Сент-Луис или куда-то еще, а он поехал домой в Бомонт, потому что его мать заболела. До этого он прожил с Джилл два месяца в Алжире, городишке через реку напротив Нового Орлеана, – не так долго, как в Нью-Йорке, но дольше и спокойнее, чем в Лос-Анджелесе, и на этот раз они пришли к грустному негласному согласию, что здесь, на этой станции, полной пьяных бродяг, посреди болот, посреди ночи они неизбежно должны расстаться.
– Эй, Джилл, – сказал мистер Макафи. – Эй, детка.
– Кого вы зовете? – спросил Гровер.
– Жену, – пояснил Тим.
– Джилл? – произнес Макафи. Его глаза были закрыты, он словно изо всех сил старался их открыть. – Джилл здесь?
– Вы сказали, что она приедет за вами, – напомнил Тим.
– Нет, не приедет. Кто тебе такое сказал, парень? – Его глаза внезапно открылись, пугающе белые. – Надо ей позвонить. Эй? Хоган? Позвонишь ей от меня?
– Я Тим, – сказал Тим. – Какой у нее номер?
– В бумажнике. – Он достал из кармана потрепанный бумажник из коричневой кожи, битком набитый всякой всячиной. – Сейчас.
И он принялся там рыться, перебирая бумажки и вынимая старые визитные карточки раскиданных по всей стране агентств по трудоустройству, торговцев машинами и ресторанов; календарь двухлетней давности с расписанием футбольных матчей Техасского университета; фотографию (из автомата «четыре за четвертак»), где был снят он сам в военной форме, улыбающийся рядом с девушкой в белом пальто, которая тоже улыбалась, потупив взгляд; запасной шнурок, прядь чьих-то волос в конверте с наполовину оборванным названием госпиталя в углу; старое водительское удостоверение армейского образца, давным-давно просроченное; пару сосновых иголок, кусочек язычка от саксофона, клочки и обрывки разноцветных бумажек. На одном таком листочке голубого цвета было написано «Джил» и указан нью-йоркский адрес и номер телефона.
– Вот. – Он протянул листочек Тиму. – Позвони ей за ее счет. Знаешь, как это делается? – (Тим кивнул.) – Закажи междугородний разговор и попроси позвать мисс Джилл… – он щелкнул пальцами, вспоминая фамилию, – Джилл Паттисон. Да.
– Уже поздно, – заметил Тим. – Может, она спит?
Мистер Макафи ничего не ответил. Тим вызвал оператора и заказал междугородний разговор.
– Мне свое имя называть, что ли?
– Нет-нет, скажи, что звонит Карл Макафи.
Связь как будто оборвалась. Когда телефонистка дозвонилась, никто долго не брал трубку.
– Нет, ее здесь нет, – ответил наконец мужской голос – Она уже неделю как уехала на Побережье.
– Вы не знаете другого номера, по которому ей можно позвонить? – спросила телефонистка.
– Где-то был адрес.
Мужчина отошел от телефона. Наступила тишина, и в какой-то момент Тим почувствовал, что одной ногой он стоит на самом краю пропасти, по которому ходил – бог знает сколько времени, – сам того не подозревая. Он посмотрел вниз и тут же в страхе отпрянул, но при этом успел осознать о ночи кое-что неприятное – о ночи, которая была здесь, и в Нью-Йорке, и, наверное, на том побережье, о котором говорил мужчина по телефону; эта ночь накрыла всю землю, упрятала во мраке и без того еле различимых крошечных людей; и Тим подумал о том, как трудно, как безнадежно трудно найти человека, который вам вдруг понадобился, если только тот не живет всю жизнь в одном и том же доме, как Тим со своими родителями. Он бросил взгляд на человека, лежащего на кровати, и только сейчас осознал, насколько одинок и потерян мистер Макафи. Что будет он делать, если им не удастся разыскать эту девушку? Тут мужчина на другом конце снова взял трубку и прочел адрес, Тим его записал, а телефонистка спросила, звонить ли в справочную Лос-Анджелеса.
– Да, – сказал мистер Макафи.
– Но если она в