Властитель темных небес - Шериз Синклер

Казалось, ее красота ожила в лунном свете. Сказочная эльфийка с удивительно пышным телом.

И ее рот…

— Ладно, мой маленький военный трофей, пора платить по счетам, — он шагнул к ней. Она опустила связанные руки, чтобы прикрыть свою голую киску, и когда подняла на него глаза, он спокойно поставил ногу на поводок.

Стоя в нескольких дюймах от ее лица, он не спеша расстегнул ремень и потянул молнию на джинсах. Ее дыхание участилось.

Его член был болезненно тверд большую часть игры и вырвался из одежды с пьянящим приливом свободы. Терпение. Возраст забрал способность кончать несколько раз за ночь, заменив ее контролем над тем, чтобы оставаться эрегированным в течение нескольких часов. Поскольку он планировал кончить в ее киску, то стоило начать с этого милого ротика.

Обхватив ее затылок рукой, он подтянул ее ближе, наклонив свой член под удобным для нее углом. Ее губы сомкнулись вокруг него, и ее горячий, влажный рот скользнул по его стволу так, что его яйца напряглись. Запутавшись пальцами обеих рук в ее волосах, он задал ей быстрый ритм.

В первый раз, когда его член толкнулся глубже ощутимого для нее комфорта, она попыталась поднять руки, и поводок под его ногой дернулся. Еще один рывок. Она подняла на него глаза.

— Только твой рот, зверушка. Больше ничего, — он лишил ее возможности контролировать то, как она будет ему отсасывать. Он изучал ее лицо, мышцы плеч и шеи, а затем позволил ей отстраниться, пока крошечные струйки воздуха не ударили в головку его ствола. Тревога — это хорошо, но он не хотел, чтобы она была в ужасе.

Ее дыхание выровнялось, и через несколько секунд она подалась вперед, разжимая челюсти, чтобы принять его глубже. Хорошая маленькая саба. Она продолжала сладко сосать и облизывать, даже когда он держал ее голову и слегка толкался в ее рот и обратно.

— Ты такая прекрасная, Кудряшка.

Она издала тихое хныканье и заработала сильнее. Ее язык прочертил горячую полоску по нижней стороне его члена, обогнул головку и скользнул вниз. И снова устремился вверх, дразня набухшие вены по пути. Он не заставлял ее брать его полностью, они поработают над этим позже. Вместо этого он издавал ободряющие звуки и поддерживал устойчивый ритм, довольный тем, как закрылись ее глаза, и Эбби полностью отдалась действию.

Ее бедра были плотно стиснуты — плохая саба, — и он усмехнулся, глядя, как она извивается, возбужденная тем, что делает с ним. Когда она стала сосать сильнее, его пальцы стянули ее волосы. Энтузиазм и сладость Эбби ослабили его контроль быстрее, чем любая самая совершенная техника.

Когда его яйца начали подтягиваться, он отступил назад, продолжая удерживать ее за волосы, чтобы она не последовала за ним. После жара ее рта прохладный ночной воздух ощущался как пощечина по его мокрому члену.

— На руки и колени.

Она бросила на него возбужденный и встревоженный взгляд и попятилась, опираясь на локти.

Застегнув молнию, что не далось ему легко, он покопался в кармане в поисках выбранного приза. Некто достаточно заботливый приклеил к упаковке батарейку, и он усмехнулся. Смазав анальную пробку, Ксавье раздвинул ягодицы Эбби и нанес смазку на ее маленькое, сжатое отверстие.

Когда почувствовала холодную струйку жидкости между ягодиц, она запаниковала. Да, он завоевал ее задницу в этой игре, но был огромен по размерам. Он точно убьет ее этим, или же она будет желать этого.

— Нет. Пожалуйста, Ксавье!

Эбби попыталась отползти, но он схватил ее за бедра и притянул к себе.

— Расслабься, детка, — его глубокий, спокойный голос успокоил ее. — Я не собираюсь брать тебя анально. Не сегодня.

О, спасибо тебе, Господи.

— Однако я выиграл эту дырочку и намерен поиграть с ней, — он прижал что-то к ее сфинктеру, и беспокойство Эбби резко возросло. Он продолжил: — Кажется, это достаточно справедливо.

Нет, нет, все было не так. Но его не интересовало ее мнение.

Анальная пробка ощущалась холодной и скользкой, когда немного протолкнулась внутрь, отступила, а затем вошла еще глубже. Жжение усиливалось, ее мышцы сопротивлялись, и она напрягалась, пытаясь закрыться от него.

— Мне не нравится видеть такое поведение. — Неодобрение в его голосе заставило ее почувствовать жжение в глазах от подступающих слез.

— Мне жаль, Милорд, — ее пальцы вцепились в одеяло, когда она заставила себя расслабиться.

— Намного лучше. — Пробка слегка прижалась к ней. — Эбби, тебе будет легче, если ты будешь тужиться, будто пытаешься вытолкнуть что-то.

Легче — это хорошо. И она попробовала. По ощущениям пробка была гладкой и огромной. Она была словно раскаленной, растягивая мышечное кольцо, и, наконец, с тихим звуком протолкнулась внутрь. Неудобная и большая, но все же не настолько, как член Ксавье.

— Дыши, зверушка, дыши.

Она сделала вдох, пытаясь расслабиться и отстраниться от ощущения чего-то постороннего… там. Инородный предмет казался чужеродным. Неправильным. Волнующим. Задрожав, она ощутила, как жжение в этом месте охватывает все ее тело, наполняя чудовищной потребностью. Пожалуйста, возьми меня.

Ксавье с негромким смехом провел руками по ее заднице.

— Посмотри, как ты извиваешься. Я подумал, что тебе это понравится, так же, как и мне, поскольку ты будешь очень тугой, когда мой член окажется в твоей киске.

Обещание-угроза заставило ее влагалище сжаться.

Без предупреждения он решительно перевернул ее на спину. Его волосы были распущены во время охоты, и черный шелк рассыпался по его плечам и животу дразнящими, похожими на перья прикосновениями. Несмотря на аристократические черты, его освещенное луной лицо казалось почти диким.

И она хотела его сильнее с каждым ударом своего сердца. Эбби раздвинула ноги.

— Еще нет, зверушка. Я всю ночь наблюдал, как твои груди колышутся и подпрыгивают, — сказал он. — Теперь я собираюсь поиграть с ними, прежде чем продолжу собирать свои призы, — его ухмылка вспыхнула и исчезла в полумраке. Сдвинув ее ноги вместе, он опустился на ее бедра всем весом своего тела, чтобы протолкнуть пробку глубже, заставив ее пискнуть. Сам он рассмеялся.

Его промежность упиралась в ее лобок, а джинсы скребли чуть выше ее клитора, когда он двигался. Внутри нее продолжало расти тепло.

Он провел пальцем под веревками, связывающими ее тело.

— Покалывание, онемение, холод или боль?

— Нет, Сэр.

— Хорошо, — он поднял ее руки над головой, разместив связанные запястья таким образом, чтобы они давили на верхнюю часть головы. Держа за поводок, он наклонил ее достаточно глубоко, чтобы пропустить веревку вниз по позвоночнику, прямо между ягодицами и половыми губами, а затем обратно вверх, так что конец остался под ее грудью. Его экспериментальный рывок показал, что