Чародей колдовского мира - Андрэ Нортон

— Каттея!

Снова выпустил я крылатую мысль и продолжил бесконечное путешествие по пространству, не подвластному известным мне измерениям. И хотя шел неуклюже и с трудом, все же заметно продвигался. Немного погодя в свете вспышек я увидел еще кое-что на поверхности. Не сидящая фигура, а полоска света. Но эта полоска не вспыхивала и гасла, а оставалась неизменной. Так могли бы выглядеть крупные ограненные драгоценные камни, потому что полоска напоминала по форме множество бриллиантов, острым концом стоящих на поверхности. В чередовании камней та же последовательность: три желтых, семь пурпурных, девять красных; они образуют стену, которая поднимается намного выше моей головы.

Но мысли мои пронеслись над этой стеной: та, кого я ищу, должна находиться за ней. Я подошел к стене, сделал много шагов направо, потом

— в противоположном направлении. Насколько я мог видеть, стена продолжалась в обоих направлениях. Перелезть через нее невозможно: поверхность гладкая и скользкая; моим плохо для этого приспособленным когтям не за что ухватиться.

Я присел у красного камня, ощущая усталость во всем теле. Кажется, я подошел к концу пути. Сидя так, я проводил лапой взад и вперед по лезвию меча. Никаких рун; их как будто вообще никогда не было. Металл холодный, и это почему-то успокаивало. Глядя на камни, я продолжал гладить меч.

Острые концы… как они закреплены? Установлены неподвижно на поверхности? Я на четвереньках подполз, чтобы осмотреть внимательней низ стены. Да, стена не является неотъемлемой частью поверхности: между ними тонкая линия. Только здесь можно попытаться.

Единственное мое орудие — меч. Я не решался испытать его. Если сломаю лезвие, что у меня останется? С другой стороны, зачем мне нетронутое лезвие, если здесь кончается мой поиск?

Неловкие лапы делали задачу очень трудной. Острием меча я принялся копать поверхность в том месте, где она соединялась со стеной. Напрягая память, я пытался отыскать какие-нибудь сведения из Лормта, которые могли бы облегчить задачу. Но думать о Лормте тоже нелегко, и когда я это делал, рука моя уставала и я начинал промахиваться.

Значит, Лормт не поможет. А Ситри?

Впервые меч попал точно в цель, туда, куда я и хотел попасть.

— Силой Ситри и именем Ситри! — Я подождал и принялся экспериментировать. Трижды произнес это имя мысленно, затем добавил слово благодарности; потом семь раз — и снова благодарность; наконец девять раз…

Меч вырвался из моих неловких рук. Он поднялся под углом и принялся бить и копать, как я и намеревался. Стена из драгоценных камней загудела, гудение заполнило мне голову. Я закрыл лапами уши, пытаясь приглушить этот звук. А меч продолжал работать.

На землю полетели маленькие красные осколки. Некоторые обжигали мою бородавчатую шкуру. Но я не решался отнять лапы от ушей, чтобы защититься. Меч задвигался быстрее, превратившись в огненную вспышку. Иногда мне казалось, что это больше не меч, а стрела чистой силы.

Высокий камень покачнулся, задрожал. Меч поднялся в воздухе, принял горизонтальное положение и ударил в камень примерно в середине. От удара камень треснул и рассыпался множеством алых осколков. Разрушение передалось двум соседним камням, они тоже распались ядовитыми фрагментами. Стена продолжала разрушаться по обе стороны.

Я не стал ждать, когда стена обрушится. Встал и протянул правую лапу. Меч надежно лег в нее. Морщась от порезов на осколках камня, я миновал барьер и оказался в совершенно ином месте.

Мир вспышек был мне абсолютно чужд; этот поверхностно напоминал знакомую землю. Вначале я даже решил, что вернулся в Эскор. Передо мной дорога, по которой я за зеленым шарфом шел к Темной башне.

Но когда я ступил на дорогу с колеями, то понял, что сходство только действительно поверхностное, поскольку здесь нет ничего устойчивого. Скалы таяли, сливались с землей и возникали в другом месте. Дорога плыла, и я шел, погрузившись в нее по колени, как по ручью с Орсией. Те существа, которые, как я чувствовал, скрываются в скалах, были видны отчетливей, и мне приходилось отводить от них взгляд, чтобы не потерять рассудок.

И только одно в этом мире оставалось постоянным — меч. Когда я смотрел на него, а потом переводил взгляд на то, что передо мной, оно тоже становилось устойчивым, вызывало ощущение безопасности, хотя и ненадолго.

Я подошел к ущелью, в котором убил стражника. Но ущелье было заполнено пузырящимся зловонным веществом, похожим на ядовитую грязь. Идти дальше возможно только погрузившись в него.

Глава 15

К поверхности этой грязевой ямы поднимались пузыри; они лопались, испуская зловоние. Переплыть? Способно ли мое уродливое неуклюжее тело на такие усилия? Слезящимися глазами я пытался рассмотреть, нет ли способа перейти справа или слева. Но в обоих направлениях только постоянные сдвиги поверхности, вызывающие замешательство; я быстро отвел взгляд.

Если и можно перейти, то только по этой дороге. Я снова опустил покрытую бородавками лапу на шарф. Потом как можно крепче ухватил меч и шагнул в это полужидкое разложение. Масса слишком густая, чтобы в ней плыть. Я медленно погружался, хотя колотил руками и бил ногами.

Но меня не поглотило, как я опасался. Отчаянные усилия привели к некоторому прогрессу, хотя он был таким медленным! От ядовитых паров кружилась голова, из глаз текли слезы.

Немного погодя я заметил, что перед мечом грязь расступается, образуя проход. Я немедленно принялся наносить рубящие удары, высекая себе тропу.

Наконец передо мной показался каменистый берег, я выбрался на устойчивую поверхность, хотя грязь покрывала все тело, цеплялась, как будто не хотела отпускать. Пришлось повернуться и изо всех оставшихся сил рубить ее, чтобы освободиться.

После этого я лег на камень, тяжело дыша; каждый вдох подавал в легкие еще одну порцию ядовитых газов. Выше… предупредил меня внутренний голос… выше и подальше отсюда.

Я снова пополз, оставляя на камне пятна грязи. Выше… внутренний голос все более настойчиво подгонял меня.

Сзади, из болота, донесся звук, громче обычного лопанья пузырей. Звук походил на тот, что производил я сам во время борьбы с грязью. Ухватившись лапами, я подтянулся. Меч, который я держал в клыках, ранил губы, если я двигался неосторожно, но все же это была единственная доступная мне возможность обезопасить себя.

Чавкающий звук приближался, но я не мог повернуть голову. Страх придал мне сил; я взобрался на верх подъема и перевалил через край. Потом умудрился встать на четвереньки и повернуться.

Они приближались по грязи со скоростью, с которой я не мог сравниться. Их двое, и…