Захватчики: Люди и собаки против неандертальцев - Пэт Шипман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это предположение выглядело бы безосновательным, если бы не свидетельства, найденные недавно. Дарси Морей, специалист по собачьим захоронениям, отмечает: «Ничто не говорит о социальной значимости, которую люди связывали с собаками, более очевидно, чем преднамеренные искусственные захоронения собак после их смерти»{236}.
Недавние раскопки на нескольких стоянках, возраст которых охватывает исторический период от 14 000 лет назад до настоящего времени, свидетельствуют о том, что люди, принадлежащие к разным мировым культурам, особым образом хоронили собак и иногда даже помещали в захоронение некоторые ритуальные предметы. Ни один другой биологический вид не имел такого ритуального значения, как собаки. В качестве одного только примера можно привести стоянку Ашкелон, расположенную в Израиле, возраст которой оценивается в 2500–2200 лет. Там было найдено целое кладбище с тысячей отдельных захоронений собак{237}. В забайкальском районе Восточной Сибири в период раннего неолита (8000–7000 лет до н. э.) и в начале бронзового века (5000–3400 лет до н. э.) домашних собак хоронили вместе с людьми на одних и тех же кладбищах, а иногда даже в одних и тех же могилах. Самым выдающимся примером подобного отношения к собакам является поселение Усть-Белая, где собак хоронили в ожерелье, сделанном из восьми зубов благородного оленя, бычьего рога и плечевой лопатки, двух рогов косули и других идентифицированных костей. Захоронение собак вместе с людьми в этом районе было характерно только для добытчиков, которые имели непосредственное отношение к водным пищевым продуктам.
В 1894 г. Карел Машка, один их первых раскопщиков в Пршедмости, записал в своем дневнике, что нашел семь или восемь полных волчьих скелетов с частично разбитыми черепами{238}. Один из них находился в месте, где также были захоронены 20 человек. Данное свидетельство заставляет предположить, что соглашение или союз между волкособаками и людьми современного типа привел к тому, что люди стали относиться к останкам волкособак так же, как и к останкам своих соплеменников. Возможно, считалось, что волкособаки слишком близки человеку, чтобы относиться к ним как к просто животным.
Но означает ли совместное захоронение людей и псовых в Пршедмости, что эти животные были близки к людям около 30 000 лет назад? К сожалению, Машка не зафиксировал пространственное расположение каждого фрагмента, поэтому мы не знаем, какие именно находки были сделаны на территории человеческих захоронений. Если бы преднамеренно захороненные псовые по своим анатомическим и морфометрическим характеристикам оказались волкособаками, тогда у нас были бы основания предполагать подобное отношение, но мы не можем узнать, какие именно псовые были там захоронены.
Кроме вероятного захоронения волкособак вместе с людьми в Пршедмости мы можем увидеть еще нечто очень странное в отношении к этим животным. В челюсти одного из погребенных черепов была вставлена кость другого животного (см. рис. 13.1). Челюсти не были отделены от черепной коробки, когда кость, идентифицированная группой Жермонпре как кость мамонта, была в них вставлена, – значит, это было сделано незадолго после смерти животного. То есть с этой волкособакой были проделаны некие особые манипуляции в момент ее смерти, точное значение которых непонятно{239}.
Кроме прочего, в Пршедмости необычайно высокий процент (более 40 %) черепов псовых имеет определенные травмы челюсти или лицевой части черепа со следами заживления. Травмы были достаточно серьезные, связанные с повреждением или удалением зубов живого животного или появлением трещин лицевой кости. Жермонпре и ее коллеги показали, что указанный процент подобных травм значительно выше, чем в выборке из 35 недавно найденных останков евразийских волков.
Встречающиеся с высокой частотой сломанные зубы ужасных волков Северной Америки и других исчезнувших плотоядных животных, живших там до появления людей, стали свидетельством напряженной конкуренции за пищу внутри гильдии{240}. Большое количество сломанных зубов, найденных в Пршедмости, возможно, говорит о том же – конкуренция между плотоядными была очень жестокой. Но это вовсе не объясняет необычно высокий процент лицевых травм. Выживание раненых собак, получивших лицевую травму, может указывать на то, что люди современного типа заботились о них и кормили. Нельзя однозначно утверждать, какое из объяснений правильно, но столь высокая доля сломанных зубов и травмированных черепов не характерна для волков.
Об аналогичных находках рассказывал Роберт Лузи и его коллеги из Университета Альберта. Они исследовали останки 144 собак и 400 волков, найденные в северной части России и на археологических стоянках Северной Америки, Гренландии и других северных регионов{241}. Исследователи обнаружили, что потеря по крайней мере одного зуба больше характерна для собак (54 %), чем для волков (17 %). Самки и самцы теряли зубы примерно с одинаковой вероятностью. Собаки также теряли значительно больше зубов в расчете на одну особь и значительно чаще ломали зубы, чем волки. Этнографические данные показывают, что собаки получали еду преимущественно в виде жира морских млекопитающих, внутренних органов, костей, шкур или в виде замороженной рыбы. Однако кормежка не была особенно щедрой, и поэтому собаки могли конкурировать за еду друг с другом. Волки обычно питались крупными или мелкими наземными млекопитающими, среди которых были зайцы, олени, лоси и овцы. У собак также обнаружено значительно больше черепных травм, чем у волков, особенно травм лицевых костей. Такие травмы, вероятно, появлялись вследствие применения наказания со стороны людей.
Кроме прочего, из двух зубов псовых из Пршедмости людьми современного типа было изготовлено украшение, вероятно, что-то вроде кулона. Обработанные для создания носимых украшений клыки песцов, лисиц и волков часто встречаются на стоянках людей современного типа, относящихся к ориньякской или граветтской культурам. Рэнделл Уайт из Нью-Йоркского университета – эксперт по доисторическим личным украшениям. Он считает, что зубы, использованные в качестве украшений, были выбраны осмысленно, и это не означает, что их владельцы-животные доминировали в животном мире. Он пишет: «Мясо животных, из чьих зубов делали украшения, не употреблялось в пищу. Другими словами, животные, которых ели и из которых делали украшения, – это разные животные. Это означает, что отношение к животным, части которых превращались в украшения, определялось в значительной степени коллективными символическими представлениями»{242}. Хотя следы орудий на костях, найденных на некоторых стоянках, указывают на то, что мясо волков и лисиц иногда употреблялось в пищу, зубы волков и лисиц были выбраны в качестве личных украшений не потому, что были легко доступны. Фактически наоборот, они были редки. Северные олени или другие травоядные животные намного многочисленнее плотоядных на многих стоянках, и тем не менее зубы травоядных животных гораздо реже использовались в качестве материла при изготовлении личных украшений. На самом деле выбор мог пасть на зубы волков и лисиц именно потому, что их было труднее получить и они были редки, как это со всей очевидностью показывает стоянка Павлов I. Зубы волков, лисиц или волкособак могли быть выбраны для украшения, поскольку они в некотором смысле символизировали силу. Простое и, возможно, несколько обывательское объяснение может звучать так: те, кто обрабатывал и носил зубы волков или волкособак, были Людьми Волка (или Волкособаки), которые имели особую взаимосвязь и взаимопонимание с волками и волкособаками.
Эта идея может стать ключом к пониманию причин, вследствие которых люди редко изображали псовых в произведениях доисторического искусства – наскальной живописи, гравюрах, резьбе и статуэтках из глины или костей. Возраст древнейшего однозначно идентифицированного объекта искусства, созданного людьми современного типа в Европе, оценивается приблизительно в 32 000 лет – такой же примерно возраст имеют первые мамонтовые мегастоянки. В целом на любой из найденных стоянок изображения групп плотоядных животных и, в частности, псовых встречаются крайне редко. Независимый исследователь Пол Бан, известный эксперт в данной области, однажды поделился со мной своими мыслями о причинах малочисленности изображений псовых в образцах доисторического искусства: «Возможно, [они столь редки] по той же причине, по которой редки изображения людей – вероятно, существовало табу на их изображение; или (менее вероятно) их изображение не соответствовало той цели, которую преследовали художники тех времен»{243}. Специалист по позднему палеолиту Анне Пайк-Тэй из Вассаровского колледжа предлагает несколько иной взгляд на проблему: «Редкость изображений псовых хорошо соотносится с редкостью их останков в ископаемой фауне позднего палеолита [Западной Европы]. Что, если собаки были включены в понятие „человеческой семьи“ как продолжение охотника, а потому их изображения или гравюры, как и изображения людей, были нежелательны?»{244}