Брак по расчету - Николь Джордан

Одним быстрым резким движением он насадил ее на свое орудие.

Ощущение ее скользкой разогретой плоти, обволакивающей его, было таким утонченно-острым, что Слоан едва не излился в нее.

– Скачи, наездница, - прохрипел он, и Хизер повиновалась, двигаясь в лихорадочном ритме, вращая бедрами в поисках безумного наслаждения, уже испытанного в его объятиях.

Языки пламени, в котором горел Слоан, взвились с новой силой. Он неустанно подбрасывал ее, внедряясь в самую сердцевину. Пальцы Хизер впились в его плечи. Громко вскрикнув, она стала содрогаться в блаженном освобождении. Слоан последовал ее примеру, пульсирующими спазмами выбрасывая напиток жизни в глубины ее женственности.

Хизер бессильно обмякла, раскраснелась и повлажнела от пота.

Вот такой он жаждет видеть ее: забывшей о хороших манерах, строгом воспитании, поджатых губках… Правда, и он, пожалуй, слишком груб с ней. Но… но совладать с собой - все равно что сдержать лесной пожар в пересохшем каньоне в самый разгар лета.

– Так со всеми бывает? - прошептала Хизер несколько долгих мгновений спустя и, не дождавшись ответа, вопросительно посмотрела на мужа.

Он опустил веки, не желая встречаться с ее испытующим взглядом. И в этот момент из-за полуоткрытой двери донесся звонкий детский смех. Дженна проснулась!

Обрадованный Слоан поспешно вскочил с кровати и потянулся за штанами.

– Черт возьми, да это всего лишь похоть, герцогиня, - солгал он. - Конечно, бывает и со всеми. Не стоит обращать внимания. Сущие пустяки!

Глава 11

С этого дня что-то изменилось в их отношениях. Теперь Хизер не жаловалась на одиночество. И если раньше Слоан избегал ее, теперь, казалось, не мог насытиться. Каждая ночь была безумнее предыдущей. Слоан брал жену, где и когда хотел. Не в силах сопротивляться, ошеломленная его мужской силой и чувственностью, Хизер отдавала ему все: тело, честь и гордость.

Он стал ее хозяином, собственником и владельцем. И наставником в любви. Наставником, который помог ей обнаружить неукротимую, безудержно-пылкую сторону ее натуры, о существовании которой Хизер и не подозревала. И к своему ужасу, она упивалась собственной распущенностью, хотя иногда тайком и ужасалась той, в кого превратилась.

Слоан показал ей, как разнообразны проявления страсти. Хизер и не подозревала, что любовная игра может завершиться медленным, ленивым сплетением тел или ожесточенным поединком характеров. И она бросалась в водоворот наслаждений очертя голову. Безоглядно, упиваясь каждой минутой их слияния. Но на Слоана перемены, казалось, нисколько не повлияли. И в самые бурные мгновения она слышала от него лишь грязные, похотливые непристойности, правда, возбуждавшие ее еще больше. Ни слова о любви. Ни одной нежной фразы.

Да, он хочет ее тело, но и только. Иначе не истолковать этот взгляд опьяненного кровью дикаря! Покорная рабыня - вот кто она в его глазах. Трудно жить с сознанием этого. Хизер честно старалась не оскорбляться, не лелеять сердечную боль. Не обращать внимания на то, что спальня Слоана по-прежнему оставалась запретной территорией. Они не провели там ни одной ночи, хотя для его прихотей подходила любая другая комната: ее спальня, кухня, кабинет, где к их услугам всегда была медвежья шкура перед камином, и даже пустая каморка наверху, служившая комнатой для гостей. И каждый раз она отчаянно боролась с чувствами, которые пробуждал в ней муж. Если она не хочет сойти с ума, следует отрешиться от подобных «мелочей». Не обращать ни на что внимания.

Но Хизер боялась, что все ее усилия заранее обречены на провал.

Правда, к концу весны стало немного легче. В середине мая началось весеннее клеймение, для чего весь скот сгоняли в одно место. Она слышала рассказы о Диком Западе, волнующие истории о вооруженных схватках и смелых ковбоях и совершенно не ожидала столкнуться с унылой повседневной реальностью, где тяжелый, изнуряющий труд и монотонные обязанности напрочь затмевали всю романтику. Слоан со своими людьми трудился с утра до вечера, чтобы собрать скот и поставить на каждом теленке тавро «Бар М».

Хизер вместе с Дженной несколько раз приезжали посмотреть на происходящее с безопасного расстояния. На взгляд постороннего, в загонах царил хаос, в воздухе стояли запахи пыли, дыма и горелого волоса. От непрерывного гомона, песен и пронзительных воплей можно было оглохнуть. Ковбои разделились на несколько групп, в которых каждый выполнял определенные обязанности. Одни отбивали теленка от стада, набрасывали лассо и подтаскивали животное поближе к костру, где бросали на землю и связывали. Потом клеймовщик прижимал раскаленное железо к крупу. Вся операция занимала доли секунды. И наконец, специальным ножом надрезали кончики ушей. Бычков тут же кастрировали, а яички отбрасывали в кучу, чтобы потом поджарить.

Хизер было ужасно жаль бедных животных. Поначалу она просто не могла слышать их жалобный рев. Но Расти заверил, что испытание вовсе не такое уж тяжелое, как кажется на первый взгляд.

– Шкуры у них толстые, и им не столько больно, сколько страшно.

В первый раз Слоан даже нашел несколько минут, чтобы поговорить с женой. Правда, улыбался он Дженне, но и Хизер одарил долгим многообещающим взглядом, без слов напомнившим о прошедшей ночи.

– Рад, что вы сумели приехать.

Слоан подался вперед, и Хизер жадно втянула носом земные запахи пота, солнца, кожи и мужчины. Почему одно это вызывает в ней желание снова очутиться в его власти?

Зачарованная тишина не продлилась и секунды. Слоан взял у нее Дженну и посадил перед собой.

– Поедем, дорогая. Пора тебе полюбоваться на свое наследство.

И к неподдельному восторгу девочки, чуть подхлестнул коня и медленно объехал загоны, то и дело показывая ей на какого-нибудь особенно упрямого бычка.

Если не считать нескольких случайных встреч на ранчо, Хизер почти не видела Слоана. Возвращался он поздно, валился в постель, чтобы подняться чуть свет и вновь исчезнуть.

Постепенно она осознала, что тоскует по нему. Миновали тихие вечера в кабинете, мирные, спокойные ужины и напоенные страстью ночи.

Однако она с головой погрузилась в домашнюю работу и просмотр счетных книг и вовсе не сетовала на свою участь. Новой целью ее существования стало воспитание Дженны, а жизнь в Сент-Луисе казалась полузабытым сном.

И все катилось по раз и навсегда заведенному порядку, пока Хизер не познакомилась с Куинном Ловеллом.

За последние несколько месяцев она слышала немало разноречивых мнений о политическом противнике мужа, но впервые встретилась с ним как-то утром, когда приехала в Гринбрайер за припасами. И обнаружила, что богатый шахтовладелец уже вступил в борьбу за пост сенатора штата и выступает перед толпой горожан, живописуя безрадостное будущее колорадских скотоводов.