Полдень XXI век 2003 №5-6 - Журнал «Полдень XXI век»

— Ну что ж, поступайте, как считаете нужным. Только эти люди будут на этих местах.

А между тем на счете канала стали скапливаться деньжата, и по секретному приложению к контракту хорошие проценты от этой суммы пошли на личный счет директора канала.

И вдруг статья в «Московском молодце». Точно называется этот процент, банк и сумма, только что номер счета не фигурирует. Откуда утечка информации? Кому это нужно?

Позвонил Махмудович. Интересовался, как дела идут. Голос был бодрый. Травкин удивился — неужели он не в курсе всех этих непечатных событий? Решил пока о них в разговоре не упоминать. Упомянул лишь про налоговую. Махмудович не удивился и практически не отреагировал. Посоветовал не обращать внимания: мол, это у них обычное дело — раз появилась новая организация, значит, надо налаживать контакты.

Травкин слушал бодрый голос Махмудовича и скисал. Махмудович с ним так бодро никогда не разговаривал. В конце концов — что ему от меня надо? И ведь прямо не спросишь. А спросишь — не ответит, тля такая. Если он имеет в виду те свои условия, то дело это решается в рабочем порядке — как поступит конкретный заказ, так и будем решать-договариваться.

День был испорчен. Травкин глотал «персен» и занимался одними лишь бумагами, запершись в кабинете. Лишь к часу пик вышел на эфир. Собеседника почти не слушал, тот был ему за это благодарен и разговорился о чем-то далеком от темы. План передачи летел к чертям, но Виктора сейчас это нимало не волновало.

Ночью не спалось. Зашел на кухню, сел, поставил на стол бутылку коньяка и принялся, близоруко щурясь без очков, нехорошо на нее смотреть. Алкоголь он давно не употреблял, завязал намертво. Но сейчас выпить хотелось нестерпимо.

Но на самом деле коньяк и прочая водка были ему противны, по-настоящему омерзительны. Желание напиться, получалось, было как бы и не его желанием. Но оно было, и весьма ощутимое, нудотное, тягучее.

Виктор открутил крышечку, налил полстакана, выпил и тут же кинулся к раковине — организм отказался принимать. Затем принял «нарзанчику». Минералка показалась ему удивительно тошнотворной. Организм же принял ее с благодарностью. Что за черт, что за раздвоение?

«Нет, я все-таки выпью коньяка», — решил Травкин. Не тут-то было. Ни воля, ни жажда напиться не смогли помочь, организм, словно запрограммированный, раз за разом отторгал спиртное. А мерзкий «нарзан» шел на ура.

«И природа против меня. Все против меня», — думал Травкин.

Странные дела.

Бывшее для него всегда привычным чувство свободы и жизненной перспективы улетучилось. И поселились серая пустота и страх — и ничего с ними не сделать, не оттолкнуть от себя. Да и не умел он справляться с подобными наплывами: не было у него этих наплывов, никогда не было.

Единственное, что он надумал, — встретиться с Махмудовичем и прямо спросить, чего тот крутит? Того, что решение это продиктовано страхом, Травкин упрямо не хотел замечать, продолжая по инерции игру в крутого делового человека.

Махмудович от встречи уклоняться не стал. Но и разговора не получилось. Травкин рассказал о подозрительной суете вокруг его персоны и спросил:

— Борис Махмудович, скажите, зачем вам все это нужно?

Махмудович по-кавказски раскатисто рассмеялся и посоветовал не брать в голову, потому что все это лабуда, все рассосется, устаканится. Чего ты еще хотел в этой гребаной стране? Все здесь не по-людски. А для душевного спокойствия найми, Витя, себе охрану, самую надежную, самую дорогую. Хочешь, из ветеранов спецназа? Я все проплачу. И задвинь все эти проблемы в такое-то место. Нам работать надо, а не сопли жевать, не так ли? Ты думаешь, мне не намекают? Я могу дать послушать телефонные записи. Знаешь, какие генералы и чем угрожали? Если брать в голову — никакого бизнеса не получится. У кого крепче нервы — тот и съел того, кто смел…

Что ты будешь делать? Вышел Виктор от Махмудовича и понял: Махмудович на нем поставил крест. Но все та же раздвоенность: испуганная половинка видит в словах Махмудовича несомненную надежду — успокойся, Виктор, положись на опытного человека, у него все схвачено, оттого и спокоен, не даст он тебя в обиду; но сидит и что-то другое, непонятное, трезвомыслящее, и этой половинке все абсолютно ясно. Но в том-то и дело, что поверить в это страшно, этого не может быть, не может быть с ним, Виктором Травкиным. Зачем, кому он нужен, кому мешает?

Боже мой, да что же это такое делается?

Незаметно прошел месяц. Эдуард уже давно сидел за другим столом, в компании таких же, как он, интеллектуалов. Один, правда, был из простых, и потому служил привычным объектом шуток собутыльников.

Товарищи по столу вели вялые беседы о политике, о том, что во всем, конечно же, виновата система. И та, что была, и та, что есть, и та, что будет. И вообще — мы, русские, народ в целом хороший, да только система нам хорошими быть мешает.

Простой татарин Земфир не мог согласиться с этими обидными речами и обычно возражал:

— Вы, русские, свинину едите и сами свиньи.

Видимо, проблема роковой системы его никак не задевала.

— Ты чем зарабатываешь? — подначивали его.

— Уголь вожу, — Земфир путал себя со своим дублем. — Много угля вожу. А ты чем?

— А я соль сею, — отвечали ему.

— Как так — соль сею?

— А вот так, — и кореш-интеллектуал брал солонку и сыпал из нее на скатерть.

Итак, прошел месяц. Эдуард успел заскучать в этой новой компании, и тут, кстати, вспомнилось, точнее, напомнилось все тем же органайзером — подошел срок мочить Витюшиного дубля.

К назначенному часу вся старая компания была в сборе. Боря улыбался холодной улыбочкой и смотрел, как бы напустив на глаза поволоку.

А Виктор за этот месяц сильно сдал, потускнел. Черные круги под глазами, расплывшаяся физиономия, вялый, безвольный взгляд. Пива больше не берет, глушит портвешок — на водку уже сил не хватает.

— Привет, мужики, — сияющий Эдуард подсел за стол, — соскучились, небось?

— А может, ты подосланный? А ну — оружие в карманах, запрещенные предметы? Давай, выкладывай добровольно, — загудел Вася.

Он ощущал себя сейчас в центре событий, почти именинником, и был как никогда в ударе.

— Рассказывай, Вася, как дела идут, — предложил Эдуард.

— Дублю, значит, уже предоплату внесли, — Вася значительно глянул на Борю.

Тот хмыкнул:

— Не волнуйся, Василий. Ты меня знаешь — я человек обязательный.

— Кидала ты, а то я не знаю, — не зло произнес Вася.

— Это когда идет крупная игра. А на таких мелочах зачем прокалываться, ответь? Зачем с хорошими людьми ссориться?