Драконье лето - Олег Игоревич Кожин

незадачливая шумная женщина с маленькой собачкой, неведомо как попавшая во Двор. Она ведь пришла со стороны Леса, и теперь Варя понимала, насколько это важно. Вспомнился ночной сон с играющими сестричками Ярвинен. Вспомнилось прощальное напутствие бабы Гали. Во Двор можно попасть и другим путем, и некоторые даже попадают туда случайно…

– Малыш! – выпалила Варя.

Жидкие белесые брови дяди Андрея поползли вверх:

– А? Какой малыш?!

– Раз! – Варя сделала шаг назад, в прихожую. – Малыш покинул дом!

– Что за шутки?! – нахмурился дядя Андрей. – Ну-ка стой!

В долю мгновения лицо его изменилось. Треснули бородатые щеки, широко распахивая челюсти, откуда со свистом вылетел еще один корень, тонкий и тугой, как хлыст. Он щелкнул по полу – Варя оказалась проворнее.

Ключник опрокинул кресло, затопал ногами-ходулями. Корень из сердца ударился о железную дверь, корень из затылка ожесточенно сек воздух. В коридоре дробно застучали Варины каблуки – та-та-та-та-та! Запищал домофон. Магнитный замок хищно клацнул, ловя вернувшуюся дверь челюстями, и все стихло.

С досады Ключник врезал кулаком в стену. Удар был такой силы, что пястные кости, не выдержав, сломались, острыми краями пробив кожу. Кровь побежала по запястью, закапала на пол. Корень снова втянулся в рот, и Ключник, запрокинув голову, завыл. Не от боли.

* * *

Раз – малыш покинул дом.

Два – и скрылся за углом.

За каким углом скрываться, вопрос даже не стоял. Считалочка из реалистичного сна вставала перед глазами, как на мониторе компьютера. Варя помнила каждую строчку. Помнила – и, кажется, понимала.

Три-четыре – вдоль дороги.

Промочил в фонтане ноги.

Вот поэтому «скрылся за углом» – это направо. Вдоль дороги, мимо озабоченных, не замечающих бегущую девочку прохожих, к тому большому строгому зданию, где до сих пор висит старое название – «Карельский филиал Академии наук СССР». Только там есть фонтан, только там «малыш» может «промочить ноги».

Хотя за ней никто не гнался, Варя мчалась что есть мочи. Раскисшая снежная каша разъезжалась под ногами, в легких начинал заниматься пожар, кололо в боку невидимое шило. Главное – не думать о том, что последний баллончик вентолина остался в руках Ключника. Некогда беречь дыхание. Варя чувствовала, как ускользают последние крупицы времени, которого она и без того слишком много потратила на пустое ожидание.

Вот и фонтан. Он и летом-то не слишком поражал воображение, а зимой вовсе превратился в унылую прямоугольную яму, обклеенную серой декоративной плиткой. Хрипло дыша, Варя перегнулась через бортик. Да уж… Ноги тут промочишь вряд ли… Впрочем, условие есть условие. Варя ловко спрыгнула вниз. Из-под ног брызнул подтаявший снег. Варя с сомнением оглядела свои сапожки. Что ж, оставалось надеяться, что этого хватит.

Чаша фонтана была довольно глубокой. Чтобы вылезти из нее, даже взрослому пришлось бы приложить некоторые усилия. Варя прошла чашу от края до края – на всякий случай. Встала в угол, подпрыгнула, цепляясь пальцами за край бортика. Отталкиваясь от стен, закинула левую ногу на бортик. Согнула колено как на тренировке, подтягивая следом все тело. Джинсы и пальто местами промокли насквозь, но главное было сделано – Варя тяжело перевалилась через бортик. Мимо, удивленно взирая на словно из-под земли выросшую девочку, прошел старичок с рюкзаком.

Варя не смутилась, даже не заметила чужого пристального внимания, обдумывая следующий шаг. Погони она не боялась. Ее не покидала уверенность, что Ключник не сдвинется с места, будет охранять последний вход – на случай если глупая непокорная девчонка решит вернуться.

Пять – под горку укатился.

Медленно дыша через нос, Варя с сомнением окинула взглядом парк, полого убегающий к Онежскому озеру. Сплошь тощие мокрые деревья, голые кусты да напитанный влагой палас из жухлой листвы и травы. Сквозь строй деревянных скелетов легко просматривался блестящий ряд уличных тренажеров, широкая велосипедная дорожка и небольшой лес металлических брусков разной длины. «Тюбингенское панно», вспомнила Варя, странная скульптура, подаренная Петрозаводску одним из городов-побратимов.

Подождав, пока проедут машины, Варя перебежала дорогу. От лестницы вниз уходила темная полоса. Со смотровой площадки открывался вид на Онегу и «Рыбаков», вот уже целую вечность забрасывающих в него свои металлические сети. Штормило. Бушующее озеро вовсю притворялось морем – заливало Набережную ледяной водой, вздымалось, ревело, громко перекатывало камни. Хорошо, что в стишке нет ни слова про озеро. Варя вовсе не была уверена, что у нее хватило бы духу войти в этот завывающий ужас.

Других горок рядом не было. Пора, пора уже решиться сделать то, что нужно, чтобы вытащить маму из плена. Чувствуя, как под шапкой запылали уши, Варя легла прямо в грязь и, сгорая от стыда, колбаской покатилась вниз. Хорошо еще, погода не располагала к прогулкам и вокруг не было ни души.

Пальто держалось недолго. Холодная влага пропитала его на спине и локтях, проникла за шиворот. Перемазанная грязью с ног до головы, чудом не распоров мелкой каменной крошкой ладони, Варя думала лишь об одном – не заплакать! Не сметь жалеть себя! Только не сейчас!

Что-то дернуло ее, остановило так резко, что мир завертелся, перекатываясь из глаза в глаз. Проклиная сестричек Ярвинен, их безумного папу, лицемерную Арину и весь Двор скопом, Варя попыталась встать на ноги. Грязная земля не отпустила, вцепилась в полу пальто, не желая расставаться с игрушкой. Слезы все-таки нашли дорожку, потекли по чумазому лицу.

– Да пусти же ты! – процедила Варя сквозь зубы.

Она рванулась всеми силами, до предела натянув пальто. Ткань треснула, и Варя, не успев даже ойкнуть, лицом вперед повалилась на дорожку. Мокрая, злая, растрепанная, она по-звериному вскочила на четвереньки, обернулась и… засмеялась со счастливым облегчением. Зажатый обломанными ветками обрывок пальто флагом неведомой державы колыхался на здоровенном кусте. Все не зря! Все не зря!

Шесть – за кустик зацепился.

Дальше, дальше… Что же там дальше?!

Семь – пересчитал отмычки.

Варя лихорадочно зашарила по карманам в поисках ключей – и вдруг с размаху хлопнула себя по лбу. Шлепок получился такой силы, что заболела ладонь. Варя без зеркала могла понять, что лоб ее теперь пылает красной отметиной. Но все это было не важно. Сбегая с горки, она уже впилась глазами в неровную рощу «Тюбингенского панно», прозванного в народе «отмычками».

Вот они – металлическая роща из столбов разной высоты, ширины и формы. Некоторые напоминали флаги, другие походили на портняжий метр. На утоптанной