Чародей - Джин Вулф

— Куда именно? — осведомился Бил.

— Я не могу сказать, ваша светлость. — Таугу тяжело дались эти слова. — Извините, но просто не могу.

Бил приподнял бровь:

— Ты поклялся хранить тайну?

Не в силах посмотреть барону в глаза, Тауг принялся блуждать взглядом по стенам.

— Я не могу сказать, ваша светлость. Во всяком случае, сейчас. Если… если бы вы могли увидеться с ней… тогда все было бы иначе, наверное.

Голос Идн прозвучал мягче обычного:

— Она сейчас здесь?

— Не знаю, миледи. Правда, не знаю.

— То есть, может быть, она находится в Утгарде в данный момент, а может быть, и нет? Я правильно поняла?

— Да, миледи, правильно.

— Но она была здесь? Ты ее видел?

Во рту у Тауга пересохло, он с усилием сглотнул:

— Да, миледи.

— Сегодня, поскольку ты сам вошел в замок только сегодня. Ты любишь ее, оруженосец Тауг?

— О нет, миледи! Она мне нравится, очень нравится, и…

— Ты перед ней в долгу, — сказал Бил.

— Нет, ваша светлость. Но…

— Она перед ним в долгу, — пробормотала Идн, — а он молод, как я, и находит ее благодарность чрезвычайно приятной. Я бы посоветовала, отец, не углубляться в сей предмет.

— Я последую твоему совету, — заявил Бил, — но сначала задам еще один вопрос. Эта твоя подруга намерена привлечь сэра Эйбела на сторону, враждебную королю Арнтору?

— О нет, сэр! Ничего подобного!

— Тогда мы не станем долее пытать тебя, — заключил Бил. Он бросил взгляд на Гарваона и Свона и добавил: — Это ясно?

Гарваон кивнул, а Свон сказал:

— Да, ваша светлость.

— И в надежде, что король Гиллинг не станет отрывать сэра Эйбела от твоей подруги, ты восхвалил моих собственных рыцарей? Я правильно понял?

В углу за креслом Тауга послышалось какое-то движение. Боясь обернуться, он сказал:

— Да, ваша светлость.

— Думаю, ты поступил правильно, — промолвил Бил. — Сегодня вечером мы узнаем наверное.

— Лорд Бил! — Голос Тиази походил на грохот огромного барабана. — И его дочь, леди Идн!

Он ударил золотым жезлом в пол, а мастер Крол протрубил в горн, когда лорд Бил и Идн, держась за руки, вступили в пиршественный зал — такой громадный, что там уместилась бы вся деревня Гленнидам с половиной своих огородов, ячменных полей и пастбищ.

Послышались сдавленные смешки, когда ангриды, сидевшие за длинными столами справа и слева, увидели вошедших. Гиллинг, восседавший в глубине зала на троне, установленном на высоком помосте, казался настоящим исполином в неверном свете от дымящего камина.

Бил смело обратился к нему со следующими словами:

— Ваше величество, моя дочь и я явились к вам с предложением дружбы. И не просто нашей дружбы — ибо через леса, горы и равнины мы принесли вам предложение дружбы от нашего повелителя, короля Арнтора. Он приветствует вас как равного монарха и желает вам мирно править своей страной многие годы, ознаменованные великими успехами.

Голос Гиллинга прозвучал, подобно гулу отдаленной лавины:

— Мы благодарим короля Арнтора и приветствуем вас в Утгарде.

Мелодичный голос Идн разнесся по залу, как пение жаворонка разливается в небе.

— Наш король поручил нам доставить дары, ваше величество, богатые и многочисленные дары. Но мы оказались недостойными посланниками. Нас ограбили, и нам удалось сохранить лишь малую толику драгоценного груза.

Слова Идн послужили сигналом. В зал, плечом к плечу, вступили Гарваон и Свон, в шлемах и кольчугах, ведя в поводу двух навьюченных мулов. За ними следовали Вистан и Тауг, которые вели еще двух, а за ними шли Крол, Папаунс и Эгр с пятым, шестым и седьмым мулами, нагруженными кладью.

С трона снова прогремел голос, при звуке которого Таугу представились валуны, прыгающие по склону горы не хуже оленей и чуть ли не высекающие искры из деревьев, встречающихся по пути.

— Подойдите ближе. Так это и есть неустрашимые рыцари, о которых мы столько слышали? Кто этот малый, с деревом на щите?

— Наш старший рыцарь, сэр Гарваон, ваше величество, — ответил Бил.

— А другой, с лебедем?

— Сэр Свон, ваше величество.

На бочкообразном колене Гиллинга появился ухмыляющийся Мани.

— Эти маленькие животные, пони, или как вы их там называете, нагружены каменьями?

— Проницательность вашего величества изумляет нас, — ответила Идн. — Многие из них действительно нагружены драгоценными камнями.

— Правда? — Гиллинг подался вперед, и на его потном лице появилась слабая улыбка, заставившая Тауга проникнуться к нему еще большей неприязнью против прежнего. — Алмазы? Жемчуг? Что-то в таком роде?

— Да, ваше величество.

Идн улыбнулась в ответ, и Тауг заметил, что Свон и Гарваон напряглись, словно охотничьи псы, почуявшие куропаток.

— Не только алмазы и жемчуг, ваше величество, но также рубины, лунный камень, желтый опал, кровавик, сапфиры, огненный опал, изумруды, нефрит, черный янтарь, кошачий глаз и многие другие.

Гиллинг улыбнулся шире:

— Два кошачьих глаза вы нам уже преподнесли, превосходная леди. Мы признаем, что любим вашего кота так же сильно, как он любит вас. Хотя теперь, когда нам явился случай лицезреть вас, мы понимаем, что Мани описал вас нам недостаточно полно. Вы настолько же правдивы, насколько прекрасны?

Идн присела в знак признательности.

— Мы, женщины, не славимся правдивостью, но я стараюсь быть честной.

— Если мне позволительно охарактеризовать достоинства моей дочери, ваше величество, то в честности она может соперничать со своей покровительницей, а в мудрости — с Леди. Простите мне отцовскую пристрастность.

Золотой жезл Тиази ударил в пол.

— Ни эта лживая шлюха, ни ее сестра-ведьма не пользуются расположением сынов Ангр, южанин. Не забывайте, где вы находитесь!

Кровь отхлынула от лица Била.

— Ваше величество, я забыл. Убейте меня.

Гиллинг хихикнул:

— Разве нам нужно для этого ваше позволение, маленький человечек?

Ангриды оглушительно расхохотались, а Тауг (которому хотелось бы полагать себя достаточно смелым, чтобы сохранять хладнокровие) задрожал от страха.

— Давайте перейдем к более безопасным предметам, — прогремел Гиллинг, когда смех стих. — И предоставим слово особе, которой не грозит опасность. Не грозит со стороны нашего королевского величества. Вы готовы подтвердить справедливость похвального отзыва вашего отца о вашей честности, леди Идн?

— Я рада, что ваше величество не требует от меня доказательств моей мудрости, ибо мудростью я никак не могу похвастаться. — Идн, с лица которой ни на миг не сходила улыбка, продолжала улыбаться. — Но честности у меня с избытком — и вся она в полном распоряжении вашего величества.