Жизнь и судьба Михаила Ходорковского - Наталья Точильникова

«Вхождение «ExxonMobil» или «ChevronTexaco», а возможно, и «Shell» в российский нефтегазовый бизнес вполне соответствует внешнеполитическим интересам РФ», — заявил Владимир Владимирович незадолго до ареста Ходорковского. [132]

В «Коммерсанте» эта реплика была опубликована за пять дней до ареста.

«Национальный лидер» привычно лгал?

Или это не было причиной преследований «ЮКОСа»?

Задаю этот вопрос Ходорковскому.

«Продажа стратегического пакета крупнейшей нефтяной компании страны иностранцам и по закону, и, тем более, — на практике без согласия правительства невозможна, — отвечает он. — А это согласие в наших реалиях трудно себе представить без поддержки президента. О подробностях этих консультаций уже рассказал Михаил Касьянов, и он знает их лучше меня».

Второй «эпизод» «предательства национальных интересов» гораздо круче. Якобы во время поездки в США в 2003 году Ходорковский встречался с госсекретарем Кондолизой Райс и предложил ей ядерное разоружение России в обмен на поддержку своей кандидатуры на президентских выборах.

Президентские амбиции Михаила Борисовича мы уже обсуждали…

Самое интересное, что обвинение в подобных переговорах исходило вовсе ни от какого-нибудь сумасшедшего блогера, а из доклада политолога и эксперта, мнение которого до сих пор спрашивают в приличных изданиях.

Все-таки есть вещи для меня непостижимые…

Имя этого человека Станислав Белковский, и он автор нескольких докладов о Путине и Ходорковском. Первый нашумевший доклад появился летом 2003-го и назывался «Государство и олигархия». В народе же его окрестили «Доклад об олигархическом перевороте». Именно в этом докладе и расписывалось, как Ходорковский скупает Думу и готовит переход к парламентской республике, потому что хочет стать премьером и свалить Путина.

Но одним сенсационным докладом господин Белковский не ограничился и сочинил второй «Трагедия Владимира Путина». Появился второй доклад тоже вовремя: в начале 2004-го, когда Ходорковский был уже в тюрьме, но суд только планировался. В этом докладе автор и утверждает, что для того, чтобы стать премьером, Михаил Борисович хотел воспользоваться помощью штатов.

«Самый яркий (хотя и доселе публично не обсуждавшийся) акт отречения элиты девяностых годов от России был зафиксирован весной 2003 года в Вашингтоне. В беседе с одним из высокопоставленных представителей администрации США знаменосец этой элиты бизнесмен Михаил Ходорковский прямо заявил, что, придя к формальной политической власти, он (его клан) пойдет на полное ядерное разоружение России» [133] , — пишет Станислав Белковский, почему-то пренебрегая ссылками на источники.

«Америка, к сожалению, поспешила заложить Ходорковского Путину: проект русского нефтяника N 1 показался ей не в меру авантюрным», — продолжает господин Белковский. И тоже не ссылается на источник.

Совсем.

В ФСБ ему, что ли, это сказали? Или лично Владимир Владимирович?

В ФБР? Или лично Кондолиза Райс?

Где аудиозапись? Где показания свидетелей? Ну, хотя бы докладная записка того же ФСБ? Секретная, что ли? Тогда почему так свободно разглагольствует господин Белковский?

Истину от лжи отличить довольно просто. По уровню аргументации.

Никаких других источников статьи Станислава Белковского, кроме статьи Станислава Белковского, мне обнаружить не удалось.

Напротив, все остальные рассуждения на эту тему имеют источником доклад Белковского.

Правда, сам Белковский несколько путается в показаниях. В докладе с «одним из высокопоставленных представителей администрации США» говорит лично Михаил Борисович. А вот «Известиям» Белковский рассказывает, что это произошло во время встречи Невзлина с Кондолизой Райс [134]. И разоружение уже не полное, а просто «ядерное разоружение». И нигде не сказано, что одностороннее. И о президентстве уже речи нет. Так, о влиянии на власть и «ключевых постах».

Много позже, в 2009-м, вопрос о возможности подобных переговоров Евгений Киселев задал Касьянову в той же книге «Без Путина». «Полная ерунда! — сказал бывший премьер. — Такую чушь могут распространять только люди, никогда не участвовавшие в международных переговорах на таком уровне». И заметил, что ни Кондолиза Райс, ни кто-либо другой ни минуты не стали бы поддерживать такой бредовый разговор, они бы просто встали и ушли, а гостя назвали провокатором.

«История об обещании то ли Кондолизе Райс, то ли еще кому-то из высокопоставленных американцев ядерного разоружения России в обмен на поддержку на президентских выборах — это исключительно плод фантазии Белковского, или были хоть какие-то основания?» — пишу я Ходорковскому.

«Ну, зачем глупости-то спрашивать? — реагирует он. — Обычная политпровокация. Причем очевидная».

Часть III Аресты

Политзаключенный?

За несколько дней до ареста Ходорковский дал интервью телеканалу REN-TV. [135]

— Да, существуют люди во власти, которым демократический тренд развития нашего общества не нравится, — сказал он, — которые хотели бы на чьем-нибудь примере показать, что гражданских прав у россиян, даже у тех россиян, которые называют себя открытыми, прозрачными, которые, имея деньги, могут себя защитить в судах с помощью адвокатов и так далее, этих прав даже у этих граждан все равно нет.

Но невозможно превратить самую прозрачную компанию России в какого-то монстра, заметил он. А вопрос о собственности на сегодняшний день вообще не стоит на повестке дня.

Что же думают о причинах ареста Ходорковского его ближайшие соратники и друзья?

— Я думаю, что его активность в общественно-социальной деятельности и политической плоскости — она, конечно, была одной из причин, но я думаю, что это была не столько реальная причина, сколько повод, который использовали для того, чтобы сформировать определенное мнение, в частности, у Путина, — рассказывает мне Василий Шахновский. — Для тех людей, которые поставили задачу посадить, идеология была даже не на втором и не на третьем месте.

Я думаю, что приоритетным было отобрать компанию. Это абсолютно точно, и еще ряд причин не столько второстепенных, сколько не самых главных. Например, в рамках их стратегии нужно было напугать бизнес. Чтоб боялись. Выбрать кого-нибудь, все отобрать, продемонстрировать: смотрите, что мы будем делать, если вы будете светиться.

— А кому это было надо? Лично Путину?

— Власти, той группе людей, в первую очередь самому Путину и тем людям, которые ставили задачу построить то, что в результате построили.

Сейчас, особенно среди либералов, много говорят о том, что дело «ЮКОСа» стало поворотным моментом российской истории последних лет.

Не думаю. Поворот был раньше.

Но, конечно, оно было большим этапом на пути перехода от очень несовершенной к полностью имитационной демократии. Возможно, запланированным и продуманным этапом.

— Сегодня власть шаг за шагом обрезала все обратные связи, — говорит мне Василий Савельевич. — И те проблемы, которые возникли сейчас у сегодняшней власти, были созданы ей самой. В кризис 1998 года Ельцин мог опереться на парламент, поделиться властью с парламентом и тем снять часть напряженности. Он практически дал парламенту назначить премьера, дал назначить ключевых министров, и тем разделил ответственность с Думой. Сейчас такой возможности нет. Опереться не на что. Опираться можно на то, что сопротивляется. На болотную кочку опереться невозможно.

Но даже тогда было далеко до того, чтобы заработали все инструменты, все механизмы, заложенные в модель демократического устройства. В частности. Все ж прекрасно понимают, что такое суды. Но степень независимости судов тогда и сейчас — это небо и земля. Тогда шаг за шагом они становились все независимее, а сейчас стопроцентно управляемы.

Понимаете, если бы пять лет назад выяснилась, что одна из присяжных отчитывалась перед судьей о том, что говорят присяжные, как, чего, что обсуждают, то это тут же скандал, судью бы сняли с работы [136]. Даже пять лет назад. Ее бы отстранили от процесса стопроцентно. Процесс начали бы сто процентов заново. И судью в лучшем случае уволили, а в худшем возбудили уголовное дело, потому что это преступление. Сейчас — ничего.

Степень независимости судов пять лет назад и сейчас — это разные вещи. Хотя все знали цену судам в прямом и переносном смысле и пять лет назад.

Крен тогда был правильный: они становились все более и более независимыми. Судьи Верховного Суда были абсолютно независимы, а сейчас это чиновники, которые подчиняются указаниям.

— А почему так круто все поменялось? Каковы были механизмы обеспечения этой зависимости?