Особая необходимость - Владимир Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ней пелось о двух друзьях, которые служили в одном полку — пой песню, пой… (Пой, что бы там ни было: не тебе одному пришлось нелегко!) и, несмотря на разницу характеров, они дружили настоящей дружбой (в песню вступили Коробов и Азаров: кому, как не им, летчикам, знать цену настоящей дружбе!), а потом однажды вызвал их к себе командир и приказал ехать в разные края страны (огромной страны на той далекой планете), и они ничем не выдали своей грусти при расставании («И мы не выдадим», — подумал Калве, присоединяясь к другим и напевая мелодию, хотя и не знал слов), один из них сел в автомобиль, а другой — в самолет («А нам вот… не на чем нам лететь…» — подумалось в этот миг каждому), и один из них вытер слезу рукавом, ладонью смахнул другой…
Земная песня звучала в призрачно, неправдоподобно освещенной рубке. И так неистово захотелось каждому еще хоть на час увидеть Землю — родную, суровую и прекрасную, куда бы тебя ни посылали командиры. Землю, где тоже поют, собравшись в кружок, и хорошими, родными голосами подпевают женщины.
Женщины… И эта тоже, верно, пела, провожая своего… Погоди. Погоди, погоди… Пела? Ну, конечно, она именно пела! Пела?!
И вдруг Сенцов поднялся во весь рост, глаза его засверкали.
Впервые с такой отчетливостью он постиг, что те, кто построил звездолет и эту ракету, были такими же, как люди. Они так же любили — а значит, так же ненавидели, так же страдали, так же радовались и так же мыслили, и поэтому никакого бессознательного зла не могло быть скрыто в их технике…
И еще он понял, что возможность выбраться отсюда все же существует.
— Слушайте, космопроходцы! — громко сказал он. — Мы все продумали, и иного выхода у нас нет. Только уходить… Лететь — безумие, мы даже не знаем, как включаются двигатели… Но мне почудилось… мне кажется… Вы понимаете, ведь это строили люди. Люди! Пусть они иначе себя называли, как бы они там ни выглядели… А ведь не может один человек в таком деле подвести другого! Лететь нельзя, потому что не умеем управлять ракетой. Но Земля ждет! И ведь они же летали! А может быть, и мы сможем? Может быть, здесь совсем и не надо управлять? У меня такое чувство, что разгадка — где-то рядом, стоит только ее поискать как следует…
— Дело ведь не в наших пяти жизнях, черт их возьми совсем… — перебил Раин. — Мы-то могли погибнуть и не только здесь… Но люди ждут нас! Если мы не вернемся — есть ли гарантия, что следующая экспедиция полетит? Земля, может быть, вообще прервет исследования, будут снова перепроверяться все расчеты и конструкции, уйдет время — может быть, годы… Мы должны вернуться!
— Должны! — сказал Сенцов. — Вы, конечно, понимаете, что в этом — уже риск. Мы отказываемся от более медленного, хотя и верного, по-моему, способа — от поисков связи. Но раз так — значит, ответственность ложится на ученых, теперь все зависит от вас. Да, я поверил, что выход такой есть. Но если у вас еще есть сомнения — говорите!
Наступила мгновенная тишина — ив нее вошел негромкий голос Калве:
— Что касается меня, то я стою на прежней точке зрения. Лететь можно, лететь нужно. Слишком важной была и остается наша задача, даже если… — он недоверчиво покосился на Азарова, на Сенцова, — даже если никаких новых открытий и нет — все равно. И я утверждаю, что мы уже очень близки к решению загадки. Оно буквально носится в воздухе…
— А ну, прикинем… — сказал весело-лениво Коробов, придвигаясь к столу. — Ведь, по сути дела, дом у нас почти рядом. — Он стремительно начертил на столе пальцем два концентрических круга. — Вот Марс, а вот же — Земля…
— А тут Венера, — дополнил Сенцов и начертил третью концентрическую окружность — поближе к Солнцу. И тут же вздрогнул — так резко схватил его за руку вскрикнувший Раин.
— Ты что? — спросил Сенцов.
— Ничего… — сказал Раин. — Просто, я — идиот! Марс, Земля Венера… А в центре что, я вас спрашиваю?!
— По всем данным — Солнце, — сказал Сенцов. — Ну, и?..
— Так, — удовлетворенно кивнул Раин. — Прошу разрешения отлучиться на полчаса.
— Куда?
— Очень важно… Проверить одно соображение, — сказал Раин, роясь в груде справочных катушек, захваченных ими из погибшей ракеты, и торопливо заправляя одну из них в магнитофон. — Одно соображение…
Он закрыл глаза, прислушиваясь к числам, которые равнодушно диктовал магнитофон, и делая быстрые расчеты на листке бумаги.
Потом перечитал их и кивнул.
— Мы вдвоем с Калве… Одевайся, Лаймон. — Он начал натягивать скафандр, от нетерпения не попадая в рукава. — И как только мы раньше не сообразили… Искали сложностей, а получается очень просто…
— Да в чем дело-то? — не выдержал Сенцов. — Что за секреты?
— Узнаешь, дорогой командир, узнаешь, — сказал Раин. — Через полчаса мы вернемся. Захвати инвертор, Калве…
Пока трое в каюте ожидали их возвращения, не произнося ни слова и только переглядываясь заблестевшими глазами, — Раин и Калве миновали отсек с вычислителями и вышли в круглый зал. Раин торопливо подошел к экрану, склонился над ним, хрипло — только по голосу и можно было понять, как он волнуется, — сказал:
— Дай-ка увеличение…
Калве включил. Несколько минут Раин напряженно всматривался, водя стрелкой по экрану, что-то считал, шевелил губами. Наконец он решительно поставил кончик стрелки на самый огонек среднего кольца.
— Замерь… — сказал он коротко.
Калве двинулся вдоль кабеля, медленно приблизился к двери, ведущей в секцию, сказал:
— Сигналы поступают…
— Так. — Раин выписывал новые цифры на листке бумаги. После этого он еще раз проверил положение стрелки. Кивнул головой. Выпрямился, весело блестя глазами.
— Пошли…
Через десять минут они были уже в рубке ракеты. Три вопрошающих и полных надежды взгляда встретили их. Калве в ответ недоумевающе пожал плечами, помотал головой. Раин сразу направился к центральному пульту, несколько секунд глядел на него. Потом, пригладив волосы, сухо сказал:
— Все мы — а я в самую первую очередь — заслуживаем единицы по сообразительности и логике. Я никак не мог разобраться в значении пульта на кибернетическом посту. Калве — тоже. Но это оказалось не по его части… Если бы кто-нибудь из моих ассистентов на кафедре не знал, что Земля обращается вокруг Солнца — это было бы меньшим грехом… На пульте обозначены — и мы давно могли бы об этом догадаться — орбиты трех планет: Марса, Земли, Венеры. Вот они, кольца с огоньками. А огонек в центре…
— Солнце! — сказал Калве, улыбнувшись, как будто он уже увидел настоящее, земное солнце — не пылающий, косматый шар, каким он видел его из ракеты сквозь светофильтры, а золотистое, ласковое земное светило, сияющее на голубом небе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});