Драконов бастард - Илья Крымов

— Ага, — поделился один из слушателей с другим, — у меня тоже так, вырву волос из ноздри — а потом слез унять не могу! Нос — это дело такое, чуйствительное!

С того дня Тобиус, доселе бывший на корабле кем-то вроде молчаливого отщепенца, не искавшего компании почти ни с кем, словно укутался в ореол почтительного избегания. На него смотрели с опаской и уважением, как на человека сильного, но слишком грозного, чтобы искать с ним дружбы. Один только Томех все-таки выпытал правду о том, как был отважен морской ящер. Пассажиров не мучил вопрос, что за гудящий жар с оранжево-красными отсветами появился за мгновение до последнего драконьего вопля, они не интересовались, как «простой человек» увидел дракона в бушующем мраке, в то время как настоящие мореходы его не разглядели. Они просто об этом не думали.

Крик «Земля!» раздался в середине третьей недели плавания. Из-за шторма «Фредерика» немного задержалась, что несколько плачевно отразилось на запасах продовольствия, но вот берега Оры стали потихоньку выползать из-за горизонта, и еще через двое суток шхуна уже входила в скалистые объятия фьорда, зовущегося Турсент-фьорд.

По мере того как корабль приближался к северному острову, дыхание белых снегов крепчало, матросы не успевали счищать с палубы наледь, и на всей шхуне не находилось места, где можно было бы согреть окоченевшие члены. Однажды утром пассажиры вышли из трюма и увидели, что судно идет сквозь плотную пелену снегопада. А ведь стоял юн!

«Фредерика» неспешно устремилась по широкому коридору меж нависающих заснеженных скал, то и дело меняя курс, чтобы не подойти к ним слишком близко, не разбиться и не сесть на мель. Благодаря тому что стояло лето, обошлось без взламывания льда, на которое такое суденышко едва ли сподобилось бы, и игр в салки с айсбергами.

— Вот смотрите! — возвестил капитан. — Мы дошли! Это он, Хармбах, ваш порт прибытия! Выношу команде благодарность!

— А над…

— Киллеган, сволота, только заикнись о надбавке! Ну только заикнись — и увидишь, что будет! Благодарностью обойдетесь, бездельники! Все по местам!

Городов, подобных тому, что показался из-за черного скального массива, одетого в снежную шапку, люди южного мира еще не видели. А предстал перед ними город из темно-серого камня, врезанный в огромную скалу, буквально являвшийся с нею единым целым. Порт находился у самого подножия города-скалы, а оттуда ввысь по улицам карабкались крутые подъемы с лестницами, выводящие на возвышенную снежную равнину.

— Громадный, — прошептал Том.

— Не очень, — хмыкнул Тобиус. — Наоборот, довольно маленький городок, но из-за того, что скала имеет такой крутой склон, кажется, что он огромен. К тому же у него очень необычное расположение — он является резким концом фьорда, никаких пологих берегов, весь порт поставлен на воде. У орийцев такой стиль строительства?

Вопрос был задан Умразу, который тоже следил за приближающимся берегом.

— Не у орийцев, а у ориек. Здесь бабья власть, упаси нас Господь от такого безобразия дома. Кто их знает. Город очень стар. И это единственный открытый порт Оры, принимающий корабли других стран. — Моряк указал вверх, туда, где территория городских построек была отделена от всего остального острова высоченной каменной стеной с единственными воротами. — Там второй город, закрытый, в нем стоит охранный гарнизон и установлены требюшеты, из которых в этом треклятом фьорде можно потопить хоть целый флот.

Волшебник выпустил облачко пара и поглубже укутался в плащ, радуясь, что заблаговременно прицепил к своей полумантии волчью подкладку. Мимик мелко дрожал, вырабатывая тепло, и это тоже было очень даже нелишним. Лето на Ору не придет еще месяца полтора, а когда придет, будет скоротечным, после чего вновь начнутся страшные зимние холода.

— Капитан, не так ли обстоит дело, что Турсент-фьорд является единственной хорошо изученной бухтой для чужеземцев?

— Именно так, — кивнул его догадливости моряк, — больше никуда безопасно сунуться нельзя. Вдоль побережья снуют корабли малых владычиц. По закону они могут атаковать и грабить любое судно, пытающееся пришвартоваться где-либо, кроме порта Хармбаха. Ора — это закрытое государство, сюда даже беженцев не пускают. Э… мнэ… ну как не пускают, женщин и детей пускают, а мужчин — никогда.

— И часто сюда бегут?

Капитан пожал плечами:

— Не ведаю. Знаю только, что со Стигги и Эриге бегут, бывает.

— Те, кому в мире мужчин живется неуютно… ну что ж, капитан, получилось так, что я вам удачу принес. Неожиданно, правда?

— Правда, магик, — Умраз плюнул за борт, — как и то, что крови ты мне выпил на год жизни! К тому же еще неизвестно, что на нас эту беду накликало! Я двадцать лет борозжу морские просторы, и лишь стоило тебе появиться — как рядом возник дракон! Смекаешь?

— Не смекаю. Мне, например, плавание понравилось. Первый раз в жизни плыл, и так удачно!

— Плыл он… плывет дерьмо по сточной канаве, а корабли ходят, ясно тебе?

— Ясно-ясно, — усмехнулся волшебник.

— Если бы кто другой смел мне столько перечить на моем корабле, сколько этим грешил ты, — я его без промедления пропустил бы под килем два-три раза!

— Но со мной так нельзя, — продолжал издевательски лыбиться серый магистр, — я и Диареей шарахнуть могу, и Кишкокрутом.

Тобиус мог. И расстройство желудка врагу устроить, и язву, и подагрой наградить тоже.

«Фредерика» сбавила ход, не дойдя до причалов почти шестьсот футов, или сто морских саженей, — ей преградили дорогу два орийских весельных судна, называемых лодарами. Эти лодары несколько превосходили шхуну в длине, были заметно шире и не имели узких хищных очертаний. На каждом лодаре имелся только один большой парус прямоугольной формы, снабженный довольно примитивным такелажем, а с каждого борта в воду двумя рядами сходили весла. Бортики лодаров украшали разноцветные, заправленные в железные ободки щиты, прикрывавшие гребцов от стрел, а на передних частях верхних палуб довольно внушительно смотрелись катапульты — не чета даже самым простым пушкам вроде тех, с которыми ходила «Фредерика», но зато они могли метать горшки с зажигательной смесью. На каждом корабле имелись десятки лучников и арбалетчиков: пороховое оружие орийки не особо привечали.

Нос каждого орийского судна украшал выточенный из древесины женский лик… с весьма внушительным бюстом: верховная покровительница Оры богиня Фериния — одна из четырех божеств этого края.

— Ну и титьки, — присвистнул кто-то из уроженцев Шейного, — руки так и тянутся пожамкать!