Король нимф - Джена Шоуолтер

Голова Иоахима склонилась на грудь, а глаза — закрылись. На его покрытом кровью лице сгустились темные тени, а затем он потерял сознание и рухнул на арену, засыпав песком сапоги Валериана.

Воткнув кинжал рядом с телом кузена, Валериан развернулся и оглядел толпу воинов, разинувших рты от изумления. Возможно, они ждали, что король убьет своего двоюродного брата. А некоторые наверняка хотели увидеть, как Валериан нанесет последний, смертельный удар.

Он встретился глазами с Шей и мысленно воскликнул: «Моя! Теперь она принадлежит мне». Никто теперь не мог этого отрицать.

Настал его черед удивляться. А может, ужасаться? Валериан сознавал, что, наверное, представляет собой еще то зрелище: руки, ноги и лицо покрыты песком и кровью. К вискам прилипли мокрые от пота волосы.

Скорее всего, жители поверхности не дерутся так яростно, но король не жалел о том, что сделал. Шей принадлежит ему, она останется здесь и будет жить с ним, так что лучше ей научиться принимать его стиль жизни.

Он с трудом отвел глаза от Шей и обвел взглядом лица всех присутствующих мужчин.

— Кто-нибудь еще хочет бросить мне вызов?

Ответом ему была тишина. Валериан прошелся перед строем воинов со словами:

— Ну же, сейчас самое подходящее время бросить мне вызов.

Но никто не выступил вперед.

Король остановился и сжал руки в кулаки.

— Значит так, сим я предъявляю права на Шей Октавию Холлинг, мою женщину. Мою суженую. Мою королеву. Тот, кто посмеет подвергнуть сомнению мой указ, на себе прочувствует остроту моего меча.

Шей стала что-то кричать сдавленным голосом, а Валериан подошел к Бродерику. Он пока не мог снова смотреть на свою суженую. Он не был готов увидеть выражение ее лица. Что она чувствует? Ярость? Злость? Отвращение? Валериан пока был не готов узнать, о чем думает Шей.

Бродерик откашлялся.

— Что нам делать с Иоахимом?

— Молиться, что Асклепий и его две дочери почтут нас своим визитом.

Эти слова были скорее данью привычки: когда нимф был ранен, то жители Атлантиды молились богам исцеления, хотя те уже много-много лет не обращали на это никакого внимания. Никто не знал, почему боги их покинули на произвол судьбы.

Валериан хотел заставить кузена страдать, но убивать его он не собирался.

Король снова окинул взглядом публику и спросил:

— Есть ли среди вас целитель?

Через пару минут молчаливая, темноволосая женщина Шивона сделала шаг вперед. Она робко подняла руку, глядя на короля полными слез глазами. Валериан кивнул и повернулся к Бродерику:

— Перенеси Иоахима и проводи целительницу в помещение для больных. Ей позволено лишь перевязать его. Проследи, чтобы она не занималась с ним сексом. — В противном случае Иоахим быстро исцелится и позабудет о своих ранах. До этого поединка Валериан хотел позволить кузену быстро восстановиться. Но сейчас его мнение изменилось. У Валериана сейчас просто нет времени, чтобы разбираться с неприятностями, которые наверняка устроит Иоахим.

Бродерик кивнул.

Не сказав больше ни слова, Валериан схватил Шей за руку и потащил ее в коридор.

Теперь она принадлежала ему по-настоящему, и на этот раз он обязательно убедит ее в этом.

Глава 13

Посейдон скучал.

Он был богом моря, повелителем рыб, русалок и океанских волн — и он скучал. В последнее время даже штормы и разрушения, что Посейдон сам же и вызывал, не могли развлечь его. Люди кричали, умирали, бла-бла-бла.

Возможно, бог моря побеспокоился бы о смертных, если бы они не забыли о его существовании. Но люди больше не прислуживали Посейдону, не почитали его — а ведь должны были бы. В конце концов, именно бог моря помогал при создании этой неблагодарной расы.

Посейдон провел пальцами по легким струйкам, вьющимся вокруг него. Должно же существовать хоть что-то, способное побороть это постоянное чувство апатии. Может, создать ураган или цунами. Нет, это скучно. Несколько последних ураганов навевали лишь зевоту. Развязать войну? Тоже нет. Слишком много усилий ради ничего не стоящего результата. Оставить воды и подняться на Олимп? Нет. Другие боги были столь эгоистичными и жадными, что Посейдон не хотел иметь с ними дело.

Так чем же ему заняться? Единственное место, на которое распространялось влияние бога — это земля и Атлантида, подумал он… и резко выпрямился. Вот оно. Или… Нет, точно. Впервые за долгое время, показавшееся Посейдону вечностью, он испытал волнение. Бог моря годами не обращал внимания на Атлантиду и ее народ. Просто проходил мимо, думая — возможно, даже надеясь — что они уничтожат себя сами, и Посейдону не придется больше цепляться взглядом за то, что вызывало у него чувство омерзения. Но вместо этого, Атланты процветали, и бог оставил их в покое, ибо они подчинялись законам, что он установил на их земле. Более того, Посейдон был абсолютно поглощен процессом создания людей и забыл о расах подводных существ, доводя до совершенства формулу смертного человека.

Да, давно пора проверить, как там поживает Атлантида и ее жители.

Посейдон не смог удержаться от улыбки.

Шей видела перед собой только спину Валериана, пока он вел ее через дворец, тем же путем, что и ранее. Девушка не протестовала. Напряженные бугры мускулов перекатывались под обнаженной кожей плеч мужчины. Смесь крови и прилипшего песка разрисовала причудливыми кругами и полосками все тело короля нимф.

Валериан едва не убил человека. Более того, собственного кузена. На самом деле, возможно, все же убил, если инфекция попала в раны Иоахима. Король нимф пошел на это без всяких колебаний. Без угрызений совести. Девушка видела удар Валериана, но даже не вздрогнула.

Слишком сильным оказалось ее облегчение при мысли, что именно он победил и остался в живых.

Бой напоминал сцену из фильма. Валериан двигался грациозно, плавно, каждый его шаг был сложен, красив и смертоносен в равной степени. Настоящий зловещий балет. Сердце неровно билось в груди Шей, а затем замерло, когда Валериана ранили. Девушку поразила ярость, которую она в тот момент чувствовала к Иоахиму.

А еще ее поразил страх, который она испытала за Валериана.

Шей следовало убежать и спрятаться, чтобы не видеть это безумие. Но она осталась на месте. И не потому, что пообещала Валериану — по мнению Шей, обещание, вырванное силой, ни к чему не обязывает — а потому, что ей стал жизненно важен исход этой битвы.

«Настоящим я провозглашаю Шей Октавию Холлинг своей женщиной. Своей подругой и королевой», — произнес Валериан.

Его слова всплыли в памяти девушки, заставляя затрепетать так же, как тогда на арене. Они не взволновали Шей в той мере, в которой должны были бы. На самом деле, эти слова вообще ее не взволновали. Девушка лишь почувствовала дрожь — и она едва не зарычала от одного воспоминания — удовлетворения.