Ночь урагана - Андреа Блейк

Я тону, в панике подумала Джули… И тогда сильные руки сжали ей плечи и вытолкнули на поверхность.

Через пять минут Саймон выбрался на берег, держа девушку в объятиях. Он бережно положил ее на песок в укрытом от ветра месте за скалами. Несколько минут она лежала тяжело дыша в полном изнеможении, затем слабым движением откинула с лица волосы и открыла глаза. Саймон склонился над ней, как в тот раз, когда она очнулась от обморока на Урагане.

— Не шевелись, — предупредил он. — Я принесу твою одежду.

Когда он вернулся, Джули уже стояла на ногах. Спина и руки были исцарапаны песком, песок застрял в мокрых волосах. Она знала, что выглядит ужасно, но сейчас ей было все равно. Саймон уже надел брюки.

— Бесполезно пытаться согреть тебя здесь. Сейчас нужна только горячая ванна, — коротко сказал он, помогая ей одеться, как будто она маленький ребенок.

Затем он собрал их остальные вещи и снова взял ее на руки.

— Ты не должен меня нести. Я могу идти сама, — задыхаясь, запротестовала Джули, но голос ее прозвучал неубедительно. Она все еще была слабой и нетвердо стояла на ногах.

Саймон молча донес ее до своей машины и опустил на сиденье.

— Твоя машина на какое-то время останется здесь. Сейчас ты не в состоянии ее вести.

Когда он сел за руль, Джули сказала:

— Прости, что я заставила тебя волноваться. Твоя мама предупреждала меня, что море неспокойное, но я думала, что справлюсь. Если бы ты не приехал, я могла бы не выбраться из воды.

Он коротко взглянул на нее и быстро включил двигатель.

Когда они добрались до Роуз-Холла, миссис Тьернан поспешно вышла навстречу Увидев сына, обнаженного до пояса, она воскликнула:

— Ах, Джули, почему ты не послушалась меня… Слава Богу, что я догадалась позвонить Саймону и послать его за тобой. Я чувствовала, что ты попала в беду. Что стряслось?

— Не сейчас, мама. Ей немедленно нужна горячая ванна. С ней все в порядке. Не волнуйся.

Он поторопил Джули подняться наверх, наполнил ванну и заставил ее залезть в нее.

Когда двадцать минут спустя Джули вышла из ванной в белом махровом халате и с полотенцем, намотанным на голову в виде чалмы, Саймон стоял у окна, переодетый в чистую рубашку и брюки, и пил кофе.

— Чувствуешь себя лучше? — без всякого участия спросил он.

— Да, спасибо.

Он налил кофе и передал ей, а сам уселся в одно из двух кресел, стоящих около окна. Джули выпила кофе и поставила чашку обратно на поднос. Она запланировала сказать ему то, что должна была сказать, и сделать то, что должна была сделать после ленча, Саймон обычно выходил прогуляться в сад, и она намеревалась последовать за ним. Но сейчас ждать было нельзя. Не имело значения, что он сердит на нее или, что она выглядит не так, как хотела. Наступил момент… сейчас или никогда. И Джули заговорила:

— Саймон, прошлой ночью ты сказал мне, чтобы я не играла с огнем до тех пор, пока не буду готова взять на себя ответственность за последствия.

Он весь напрягся и пристально посмотрел ей в глаза. Выдержав взгляд мужа, Джули подошла к нему и села на подлокотник его кресла.

— Так вот, я готова, — мягко сказала она, наклонилась и нежно поцеловала мужа.

Саймон словно застыл от ее признания. Несколько мгновений он не шевелился, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Затем он схватил ее, посадил к себе на колени и поцеловал так же нетерпеливо и страстно, как накануне ночью, только на этот раз она крепко обняла его за шею и прижалась к нему.

Потом он вдруг резко отстранился и в упор взглянул на нее:

— Ты уверена? О Боже, ты уверена в этом? И почему сейчас? Почему именно сейчас Джули?

— Потому… — улыбнулась она.

Он сорвал полотенце с волос и прижал ее мокрую голову к своему плечу.

— Но это не просто… из чувства благодарности?

— Ах, Саймон, нет! Конечно нет. Я… — Она остановилась, чуть было не сказав: «Я люблю тебя». — Все изменила прошлая ночь… когда ты поцеловал меня, — объяснила она. — Тебе следовало бы сделать это раньше, дорогой.

По его телу пробежала дрожь, и он хрипло пробормотал:

— Когда я увидел тебя в воде… скрывающуюся под… Я подумал, что ты сделала это… нарочно.

Поняв, что он имел в виду, она резко выпрямилась и удивленно посмотрела на него:

— Ты думал, я решила утонуть? Но почему? Какая у меня могла быть причина?

— Вчера я нарушил свое обещание, а ты боялась меня… — Казалось, он с трудом выталкивает из себя эти слова.

Она подняла руку и ласково коснулась его лица.

— Ты любишь меня, — прошептала она. — Ты любишь меня. — И уронила голову ему на плечо, плача и смеясь, ощущая такую ликующую радость, которая почти граничила с истерикой.

Когда она наконец успокоилась, он сказал:

— Я полюбил тебя сразу, как только увидел. Ты вышла из зарослей на Солитэре, и я не поверил своим глазам. Ты была самым прекрасным диким созданием, какое мне когда-либо приходилось встречать. Ева… в красном бикини, с парой ласт в руках.

— Но почему ты не сказал мне об этом? Почему ты никогда не говорил: «Я люблю тебя, Джули»? Все время в течение нашей помолвки ты держался так… по-братски.

— Я знал, что ты не любила меня тогда. Если бы это было не так тебе не потребовалось бы двадцать четыре часа на обдумывание моего предложение. Ты бы сразу сказала «да». Поэтому я боялся напугать тебя. Я понимал, что должен быть мягким и терпеливым с тобой.

Она сидела и с необыкновенной теплотой смотрела на него.

— Дорогой Саймон, я полюбила тебя с того ужасного утра, когда решила, что ты женат на Шарлотте. Причина, по которой я не сказала «да» в тот день на фабрике, заключается в том, что я просто не могла поверить, что ты можешь захотеть жениться на мне. И еще, конечно, я была обеспокоена тем, что бросаю Гизелу.

— Но ты же говорила, что не выносишь, когда я прикасаюсь к тебе. Помнишь, после нашей свадьбы ты утверждала…

— Я знаю… но это не так. Я должна была сказать тебе… — Она судорожно вздохнула и затем продолжила: — Саймон, ты как-то бросил вскользь, что тебе не нравятся методы Гизелы. Что ты имел в виду?

— Разве? Не помню. Какое это теперь имеет значение? Послушай, Джули…

— Это имеет большое значение. Пожалуйста, ответь мне, — перебила она.

— Ну, хорошо, если тебе необходимо знать, пусть будет по-твоему. Она вытянула из меня огромную сумму денег. Когда я завел разговор о покупке Солитэра, она удвоила цену, о которой я договорился с твоим отцом.

— И ты не послал ее к черту после этого?

— Мне был нужен этот остров для тебя… и для наших детей.