Никакой магии - Андрей Уланов

— Куда изволите?

— К «Четырем банкам»!

И да помогут мне духи Леса. Если Карда не окажется на месте, мне останется лишь мчаться в Садингем. И ждать утра, потому как ночью в королевском дворце меня и на порог не пустят. Впрочем, с этим рыдваном будет чудом, если мы доберемся туда к завтрашнему закату.

— М-м-м… — кучер замялся, мучительно решая сложнейшую арифметическую задачу: содрать со странной девицы привычно завышенную таксу или поостеречься, — по ночному времени в таннер выйдет.

— Получишь два, — пообещала я, протискиваясь внутрь, — если не растрясешь по дороге.

Мне повезло дважды. Во-первых, дежуривший в банке охранник оказался достаточно разумной особью. С третьей попытки он догадался, что ломящееся в запертый вестибюль безумное чучело — не обычная уличная нищенка, с пьяных глаз спутавшая «Четыре Банка» с ночлежкой. Во-вторых, полковник оказался на месте. На последнее я отчасти надеялась — Кард не выглядел человеком, который после долгого и тяжелого рабочего дня спешит к любящей жене и толпе радостно вопящих детишек. Теперь же, узрев «домашний» костюм: тапки, халат и курительная шапочка, все три предмета без малейших следов ручной вышивки — я окончательно уверилась, что полковник не обзавелся пока спутницей жизни… равно как и «штатской» квартирой.

— Когда я просил вас подумать о перспективах дальнейшей службы, — ворчливо начал он, — то вовсе не имел в виду, что результат этих размышлений вы должны будете сообщать посреди… — в этот момент коридорная лампа, наконец, разгорелась и полковник смог оценить мой вид по достоинству. — Так… что случилось? Вы повстречали хирд гномов-дровосеков?

— Меня пытались убить!

— Как интересно… — Кард посторонился, пропуская меня в кабинет, и махнул рукой в сторону диванчика. — Падайте. Я отправляюсь будить Тайлера, чтобы он сготовил свое фамильное варево. Не пугайтесь, если услышите грохот и канонаду.

— Угу. И заплатите кучеру.

Пускать меня на диван оказалось весьма неосмотрительным поступком — к моменту возвращения полковника я успела согреться под пледом и почти задремала. Впрочем, гномский напиток сделал свое дело. Уже после пары глотков я ощутила прилив бодрости, ясность мыслей, а также острейшее желание уронить на схвативших меня злодеев что-нибудь большое и тяжелое — например, гнев моего нового шефа. Жалости к ним я не испытывала ни малейшей и красок в описании тоже не жалела…

— Почему вы и Марилена не упомянули про этих белых масок в своем докладе?

— Сочли не относящимся к делу, сэр!

Правда, но не вся правда. Во-первых, в той ситуации мы выглядели довольно глупо, а во-вторых, смертельная опасность задвинула все прочие детали на задний план сознания. Теперь же у Карда имелось полное право выдать классическое: «В нашей работе не бывает мелочей» или «здесь я решаю, что важно, а что — нет!».

— Жаль, они не ответили вам взаимностью, — полковник отставил опустевшую кружку. — Лично я бы предпочел ночью спать, а не распутывать дурацкий заговор.

— А уж как я бы этого хотела, сэр!

— Что поделать! — Кард широко зевнул. — Бывает в нашей работе и такое: ставишь капканы на медведя, а попадает в них форель. Обидно… впрочем, иногда удается выменять этих глупых рыб на что-то более нужное… и я даже могу предположить, кто заинтересуется нынешним уловом. Ваша одежда здесь?

— Да, в соседней комнате.

— У вас пять минут. — Хлопнув ящиком, Кард протянул мне связку ключей. — Я буду ждать вас на крыше, у катера.

— При всем уважении к вам, сэр, — решительно заявила я, — мне нужно не меньше получаса и ведро горячей воды.

— При всем уважении к вашей болезненной тяге к чистоте, — усмехнулся полковник, — выйти на улицу с мокрой головой по нынешней мерзкой погодке далеко не самая лучшая идея.

— Сэр, я не могу и дальше оставаться в таком виде! — я понимала, что начинаю вести себя почти как человек, но ничего не могла поделать — ощущение зуда по всей голове буквально сводило с ума. Должно быть, в волосы набилось не меньше пуда грязи…

Кард некоторое время изучающее глядел на меня, а затем фыркнул в кулак.

— Вы же эльфийка, инспектор Грин. Необычная прическа с вплетенными листьями — что может выглядеть естественней? Готов держать пари: если вы появитесь в таком виде на балу, через неделю такое же «птичье гнездо» совьет у себя на головах половина столичных модниц.

— Да чихать мне на ваших модниц и всех остальных! — не выдержала я. — Как вы не понимаете… сэр! Я — эльфийка, верно… и вы заставляете меня то нырнуть в грязную лужу, то в мусорную кучу… и совершенно не представляете, насколько ужасны, противны, непереносимы… омерзительны эти ощущения!

— Вы закончили? — невозмутимо спросил Кард. — Рыдать не будете?

— Не дождетесь… сэр.

— В таком случае, предлагаю компромисс. Вы переодеваетесь за пять минут…

— Пятнадцать.

— …за десять минут, а по возвращении я организую для вас премию в виде ванны, размером, — Кард на миг задумался, — примерно с эту комнату. Вы сможете блаженствовать в ней до утра. Слово офицера.

— Где арестованные?

— Какие арестованные? — неумело изобразил удивление дежурный констебль.

— Из разбитой кареты!

В том, что в участке они уже побывали, сомневаться не приходилось. Посреди камеры на полу лежал давешний вязаный колпак, с неповторимым нафталиновым ароматом.

— Не было никаких арестованных, мисс, — старательно пряча взгляд, забормотал констебль, перелистывая учетную книгу за прошлую неделю. — С вечера троих пьяных приволокли, а больше никого и не…

Дежурный осекся, с нескрываемым ужасом глядя на выложенный поверх бумаг жетон.

— Где они? — вкрадчиво спросил полковник.

Констебль громко сглотнул. По мясистой щеке прочертила дорожку одинокая слеза и скрылась в рыжих зарослях бакенбард.

— Сэр, мне приказано молчать.

— Сгною, — наклоняясь над конторкой, все тем же вкрадчиво-ласковым тоном пообещал Кард, — в каторжную пыль сотру, в плесень. Кто приказал?

Дежурный стал похож на мышку… застрявшую между двух мельничных жерновов. Тут и последний орк сообразил бы, что предыдущий визитер тоже изрядно застращал беднягу всеми мыслимыми карами. Но сейчас он был далеко, а полковник — рядом.

— Его светлость, милорд… — назвать имя констебль все-таки не смог, — забрал арестованных… самолично вырвал из учетной книги лист и приказал строго-настрого забыть обо всем. Сэр, поймите, — взмолился он, — я человек маленький, а тут…

Кард еще несколько мгновений сверлил несчастного дежурного пристальным взглядом, зачем выдернул из чернильницы ручку и принялся писать — крупными печатными буквами, по диагонали листа, щедро рассыпая кляксы поверх других записей. Закончив, он развернул книгу — констебль вгляделся в надпись и принялся истово кивать.