Шатер из поцелуев - Светлана Демидова

В загсе супруги Фадеевы стойко держались возле тех сторон, которые представляли, и изо всех сил старались не смотреть друг на друга. И все-таки Ольга заметила, как сильно похудел обычно очень плотный и неповоротливый Вася. Его щеки ввалились, а глаза, окруженные коричневыми тенями, глубоко запали. Светлая рубашка была плохо выглажена и некрасиво топорщилась. Ольгино сердце сжималось от жалости и любви, но она старательно отводила глаза от мужа. Взъерошенная и совершенно несчастная в день собственной свадьбы Валька прямо-таки вылезала из нового розового костюма, чтобы Ольга с Васей были вместе, но они мгновенно разбегались в разные стороны, если вдруг ненароком оказывались рядом.

– Оль! Ну вы как дети, честное слово! – возмущалась невеста, забывая соответствовать торжественности момента.

– Валя! Ты хоть соображаешь, чья сегодня свадьба? – в ответ возмущалась Ольга и поправляла на ней съехавшую на бок юбку.

– Оля! Свадьба – это так… не более чем формальность! Нам не по восемнадцать лет!

– С ума сошла, дуреха! Ты ведь ждала этого момента чуть ли не два года!

– Знаешь, честно говоря, мне уже и не очень нужна была эта свадьба, – со вздохом отозвалась Валентина.

– Да ла-а-адно… – недоверчиво протянула Ольга.

– Правда. Я поняла, что Андрей меня и без нее любит, а что может быть важнее этого! Свадьба зачем-то оказалась нужна ему. Я на ней не настаивала, честное слово! Я даже отговаривала. Особенно после ресторана, когда поняла, что он и так… любит… в общем… даже с блестками…

– Зачем отговаривала?! – возмутилась Ольга.

– Ну… у него все-таки сын есть… и вообще… Мне его Галочку по-прежнему очень жаль…

– Валь, но не жить же Андрею на два дома!

– Вот и он сказал, что куда-то все равно прибиваться надо. Решил ко мне прибиться…

– А ты будто не рада?

– Да… рада я, рада, Оль! Только мне не нравится, что с нашими свидетелями происходит! Разве это свадьба, когда вы словно на похоронах?!

– Брала бы других. Я отказывалась… – виновато пробормотала Ольга и бросила взгляд на Васю, который в одиночестве стоял в холле у окна и бессмысленно пялился на улицу.

В этот момент Андрея с Валентиной позвали на церемонию регистрации. Конечно, в обычный рабочий день в обыкновенном районном загсе регистрация не была такой пышной, какая бывает во Дворцах бракосочетания, но Валентина все же сумела проникнуться торжественностью момента. Ее рука заметно дрожала, когда Андрей надевал ей на палец кольцо. А когда новоиспеченным супругам предложили поздравить друг друга поцелуем, Валька вдруг так засмущалась и пошла такими красными пятнами, будто ей все-таки было восемнадцать и она первый раз выходила замуж.

Ольга с удивлением смотрела на жениха. Весельчак, балагур и даже немножко циник, он был на удивление тих и светел. Валентина не ошибалась. Андрей любил ее. Когда Ольга это поняла, у нее сжалось сердце, и она никак не могла сообразить, от чего: от радости за подругу или от огорчения по поводу собственных неприятностей. Ей так хотелось броситься Васе на шею, прижаться к нему всем телом и назвать самыми нежными словами, но праздник был не Ольгин. С объяснениями надо все-таки подождать. Да и потом… Вася так мрачен… Может быть, он и не захочет ни о чем говорить с ней…

Гостей на свадьбе, которую отмечали в квартире Валентины, было немного. Ольга радовалась, что отделена от мужа четой новобрачных, а потому нет надобности говорить с ним на отвлеченные от их проблем темы или, наоборот, вызывающе отмалчиваться.

Когда было предоставлено слово свидетелю со стороны жениха, Фадеев, который не любил быть в центре внимания и потому несколько смущался, сказал:

– Я желаю вам, Андрей и Валя, такой крепкой любви, чтобы никакая третья сила не смогла бы разрушить ваш союз, как ни старалась бы, на какие бы ухищрения ни шла…

Никто из гостей, скорее всего, не понял, про какую еще мифическую третью силу говорил странный и не по-свадебному мрачный свидетель, зато это сразу поняли и новобрачные, и Ольга. В свой черед она пожелала подруге с мужем, чтобы они верили только друг другу, а не той третьей силе, которая, возможно, попытается разрушить их союз разного рода ухищрениями. Чтобы ошалевшие гости поскорей отошли от постоянных намеков о неизбежном появлении какой-то инфернальной третьей силы, Андрей сам себе крикнул: «Горько!», что было тут же громогласно поддержано. После поцелуя молодоженов и выпивки гости немедленно забыли о разрушительных силах, которые невесть откуда и зачем появляются на погибель брачных союзов.

Когда все наконец наелись и в застолье пришлось сделать перерыв, Фадеев куда-то исчез.

– Ну вот тебе и на! – обескураженно проговорила Валентина. – Андрюш! Ну куда же Василий делся?! А ну, иди поищи его! Можно подумать, что его только из-за дурацкого тоста про какие-то там силы и пригласили!

Ольга едва сдерживала слезы.

– Вот видишь, – прохлюпала она в розовое с дымкой плечо невесты, – он вообще не хочет меня знать…

– Брось, Оль, это он от растерянности, – утешала ее Валентина, – он просто не знает, как лучше поступить… Вот Андрюшка сейчас его приведет, и мы его прямо спросим…

Но Андрею удалось привести Фадеева в комнату только тогда, когда гости опять уселись за стол пить чай с огромным свадебным тортом. Ольга совершенно отчаялась. Муж от нее явно отказался. Хуже этого невозможно что-нибудь и придумать. Третья сила все-таки разрушила ее жизнь.

К концу праздничного вечера супругам Фадеевым все-таки пришлось столкнуться в коридоре.

– Я провожу тебя, – совершенно чужим голосом сказал Ольге Вася. – Уже поздно.

Ольге хотелось спросить, стал бы он ее провожать, если бы не было поздно, но тут же посчитала этот вопрос провокационным и сочла за лучшее неопределенно пожать плечами. За спиной Фадеева Валька корчила Ольге немыслимые рожи, смысл которых заключался в следующем: «Лови, подруга, момент!» Ольга же совсем не была уверена, что поймает этим вечером хоть что-нибудь.

Они шли по промерзшей улице к автобусу и молчали. Ольга пыталась поделикатней выстроить в уме вопрос о том, где Вася сейчас живет, но все слова казались ей какими-то двусмысленными и неподходящими к ситуации. Да и, собственно говоря, какая разница, где он живет. Ясно, что не на улице, а поэтому вовсе не этот вопрос является главным. А тот, который главный, она не сможет заставить себя задать. Все главное должен решить и сделать сам Фадеев. И если не сделает, то тут уж лови момент, не лови, результат будет один.

В такой поздний час, да в пятницу, да в мороз народу в автобусе было мало. Фадеевы сели на сиденья рядом, но ехали по-прежнему молча, будто случайные попутчики. Ольга мужественно и самоотверженно боролась со слезами. Вася тупо смотрел прямо перед собой, в исписанную синим маркером спинку кресла. Когда они выходили из автобуса, Фадеев подал Ольге руку, но тут же отдернул ее, как только жена оказалась на тротуаре. Ольга сразу засунула руку в карман пальто. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее кисть, к которой Вася прикасается с брезгливостью. Возле подъезда она вынуждена была развернуться к Фадееву лицом и сказать:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});