Ночные всадники (сборник) - Николай Свечин

Вдалеке послышались приглушенные голоса. Убийцы совещались. Потом все-таки разошлись – шаги послышались сразу в разных местах. Ходили лесники неплохо, лишнего шума не поднимали. Но опытный пластун быстро вычислил всех четверых. Дистанцию между собой ребята взяли самоуверенно большую. Видать, все еще думали, что охотятся на купца…

Один шел прямо на Алексея. Словно видел его! Сыщик нырнул под лапу огромной ели и застыл. Вот показалось светлое пятно. Он сначала не сообразил, но потом понял. Это гайменник обвязал дуло ружья белой тряпкой, чтобы наводить в темноте. Теперь по этой тряпке его видать издали, дыролобого…

Когда егерь поравнялся, Лыков напал. Он сразу взял противника за горло. Если тот сможет издать хотя бы всхлип, остальные услышат и сбегутся. Поэтому силы надворный советник не сдерживал. Повалил гайменника на землю, навалился сверху и душил, душил… Через две минуты тот вытянулся и затих. Взяв винтовку, сыщик первым делом сорвал с нее тряпку. И пропал в темноте.

Через пять минут егеря спохватились, что не слышат крайнего, и сбежались туда. Нашли тело и растерялись.

– Что же это за купец такой, что Матюху задавил?! – крикнул кто-то истерично. – Не бывает таких купцов!

– А ты еще не понял? – понизив голос, зло ответил Колобихин. – То наш знакомец, Лыков. А сзади, стало быть, подмога ехала. Все, ребята! К коням возвращаться нельзя, там уже ждут. Уходим!

– А…

– Я сказал, уходим!

Надворный советник дал им удалиться. Вряд ли убийцы оставили его в покое. Колобихин сообразил, что противник где-то поблизости, и разыграл бегство. А сейчас стоит неподалеку и слушает. Хрен тебе!

Лыков сел под сосной и замер. Если нужно было, он мог просидеть так без движения и час, и два. Действительно, после томительного ожидания сыщик услышал едва различимые шаги. Убийцы ушли в сторону железной дороги. Но что сделал бы на их месте Алексей? Заложил бы крюк и устроил засаду около шоссе. Значит, туда идти нельзя.

Выждав еще час, он бесшумно двинулся в ту же сторону, что и гайменники. Только взял правее. Шел довольно долго и вдруг наткнулся на забор. Что такое посреди леса? Приглядевшись, он узнал усадьбу Тистрова. Вот куда вывела его нелегкая! Павел Нилович, скорее всего, один из злодеев. Так сказать, старший в команде. Ну и к лучшему! Тут сыщика в гости не ждут. Собак в поместье нет, Алексей заметил это еще в прошлый раз. Можно забраться на сеновал и просидеть там, пока не рассветет. А уж тогда решить, что делать.

Он стал обходить дом и обнаружил, что одно окно открыто. Затянуто кисеей от комаров, но открыто. Свет не горит, тихо, внутри ни звука.

Сыщик оторвал край кисеи и залез внутрь. И тут же из угла послышался женский голос:

– Алексей Николаевич, это вы?

Черт! Он залез в спальню к странной барыне!

– Я, Анна Яковлевна. Не пугайтесь, пожалуйста, и не кричите.

– И не думаю пугаться. Я знала, что вы вернетесь. От такой женщины, как я, не уходят!

Лыков не знал, что сказать. Обидишь дуру, и та поднимет шум! Вдруг егеря не солоно хлебавши пришли сюда? То-то они обрадуются…

Но Тистрова расценила его молчание по-своему:

– Лезьте ко мне! Я вам обещала кое-что показать…

– А Павел Нилович?

– Он в Вязниках. Мы с ним стараемся находиться порознь. В доме только Дарья и кучер, но кучер во флигеле. А Дарья никому не скажет.

– Извините, Анна Яковлевна, – твердо ответил сыщик. – Я не имею права подвергать вашу жизнь опасности!

– То есть?

– Меня преследуют ваши бывшие егеря. Те самые, убийцы!

– Ой! Колобихин с подручными?

– Именно. Они устроили засаду на шоссе. Я едва спасся в лесу. Гнались, но упустили… Случайно я вышел на вашу дачу, и вот здесь.

– А я, глупая, подумала другое! – всплеснула белыми руками Тистрова. – Ну, вы поняли что.

– Понял. Но теперь я не могу воспользоваться вашим предложением. Хочется, конечно… Вы такая красивая женщина!

– Правду говорите?

– Истинный крест! Но сейчас опасно. Колобихин со своими людьми где-то поблизости. Мне придется прятаться здесь, пока не рассветет. И ни на секунду не ослаблять бдительности. Они страшные люди, не пощадят ни меня, ни вас. Лампу поэтому не зажигайте, иначе застрелят с улицы.

– Ладно, – вздохнула Анна Яковлевна. – Прячьтесь. Что с вами делать? Второй раз уже увиливаете…

– Третьего не будет, честное слово! А пока я займу пост.

Лыков выложил револьвер, поставил в угол трофейную винтовку. Сел на стул сбоку от окна и начал всматриваться в темноту. Он был настороже. Вот сейчас баба отлучится будто бы в уборную, а сама известит Колобихина, что у них гость… И в комнату ворвутся трое головорезов. Ну, первая пуля Серому! А там поглядим, чья возьмет.

Действительно, Тистрова вскорости вышла и долго не возвращалась. Сыщик был весь напряжен. Полезут еще и в окно, или только в дверь? Он занял позицию в углу. Однако время шло, а никто не нападал. Наконец Анна Яковлевна вернулась с чашкой чая.

– Вот. Еще теплый. Ой! Что у вас с лицом?

– А, это… – Сыщик оторвал ненужную теперь бороду и бросил на пол. – Так, на маскараде побывал…

Он взял чашку, а руки у него дрожали. Вот-вот начнется!

– Какой вы… нетерпеливый, – усмехнулась барыня. – Руки трясутся. Правда, я интересная? Ну, ну, в следующий раз… А пока пейте чай и сторожите. В поместье, конечно, никого нет. Впрочем, Серж… Сергей Тимофеевич непредсказуем. Может случиться все, что угодно. Поэтому не теряйте бдительности!

Он ей Серж, отметил сыщик. Так-так… А муж знает?

Лыков и просидел у окна до рассвета. Он не выпускал револьвера из рук и ни на секунду не расслабился. Когда предметы вокруг стали отчетливо различимы, сыщик осмелился выйти наружу. Сказал хозяйке, что теперь уже можно, хотя сам вовсе не был в этом уверен. Но пришло время уходить.

На прощанье он поцеловал маленькую ухоженную ручку. Теплая нежная кожа, манящий запах молодой женщины… Сказать по правде, Алексей едва сдерживался. Анна Яковлевна глядела лукаво и не отдергивала руки.

– Когда я смогу увидеть вас в более подходящей обстановке? Спасительница…

– Скоро.

– Ага. А где?

– В Вязниках невозможно, меня там все знают, – сокрушенно вздохнула Тистрова.

– Но тогда, в доме, вы хотели мне что-то показать.

– Это была лишь проверка, негодник!

– И я ее не выдержал.

– Вот именно.

– Может быть, в Коврове? – предложил сыщик. – Большой город, есть где затеряться.

– Нет, там тоже неудобно. В пятницу я еду во Владимир, к доктору по женским болезням. Муж уже извещен, он не удивится.

– Понял. Где вы остановитесь?

– В номерах Левандовского.

– Я буду там вечером. После восьми?

– После восьми. Учтите, что я пью только шампанское!

– Будет самое лучшее. До свидания, обольстительница!

Лыков вышел на крыльцо – и понял, что поторопился. Он ничего не услышал и не увидел, но почувствовал. Прыгнул спиной вперед обратно в дом, и тут же раздались три выстрела. Пули впились в косяк, одна влетела в шинельную. Сыщик подсек хозяйку под колено и повалил на себя. Та завизжала.

– Ну вот мы наконец и обнялись, – сказала Анна Яковлевна, быстро обретая присутствие духа. – Перестаньте меня лапать, дождитесь пятницы!

Удивительная женщина! Она нравилась сыщику все больше и больше. Однако следовало заняться обороной. Он опять сел у окна. Но ничего не произошло. Нападавшие, потерпев очередную неудачу, сбежали. Штурмовать дом они побоялись – полиция где-то поблизости, ищет пропавшего сыщика.

Действительно, вскоре на выстрелы примчалась подмога, и Алексей смог покинуть убежище.

Когда Лыков вернулся с операции живой и здоровый, «летучие» прятали от него глаза. В минуту опасности они не сумели прикрыть начальника. Фирс Бебнев погиб, а надворный советник спасся чудом… Отчасти это чудо было рукотворным – сказался огромный опыт. Отчасти же ему просто повезло. Кто мог предполагать, что ночью, на скаку егеря попадают точно в голову? От таких ловкачей никакая броня не защитит…

Фирса похоронили в Коврове, на Ивано-Воиновском кладбище. Хорошее название последнего приюта для солдата… Начальство молчало, но Лыков чувствовал, что в несчастье винят его. Придумал засаду «на живца», и погубил человека. То, что сам прошел в шаге от смерти, не оправдывает. Плохо продумал операцию!

Ночные всадники опять ускользнули. Правда, их стало на одного меньше. Но атаман уцелел, и шайка по-прежнему опасна. Дерзость егерей поражала. Их ищут повсюду, полиция глаз не смыкает, а они спокойно выходят на дорогу и вершат свое злое дело.

Еще гайменники остались без коней. Сильные, раскормленные, все гнедые – чтобы сливаться с темнотой, – кони были привязаны в лесу. Убийцы не решились вернуться за ними. Теперь спешенная банда опять где-то спряталась.