Египет. Возвращение утерянной цивилизации - Джойс Тилдесли

Открытие в 1922 г. гробницы Тутанхамона поставило крест на карьере Говарда Картера в качестве археолога. Следующие десять лет он посвятил этой гробнице, а лето проводил, устраивая лекции о своих раскопках. Когда захоронение, в конце концов, опустело, основной целью Картера стала публикация масштабной научной работы. Но здоровье ученого все слабело – у него началась болезнь Ходжкина – и труд свой он так и не закончил. Говард Картер умер в Лондоне 2 марта 1939 г.

Картер был и счастлив, и несчастлив, открыв гробницу Тутанхамона. Счастлив, потому что находка эта принесла ему всемирную славу: его имя навеки связано с именем царя-мальчика. Несчастлив, потому что после этого карьера его застопорилась, а он посвятил себя работе только над этой усыпальницей. О Картере всегда будут судить по его раскопкам KV62. Этот труд, поначалу названный самым кропотливым за всю историю египтологии, кажется по сегодняшним стандартам неловким и даже грубым. То, как он обошелся с телом Тутанхамона, хотя это и было вполне приемлемо в начале XX в., современных ученых приводит в ужас. Но перед тем, как начать осуждать исследователя за то, как он мыслил и действовал в силу своей эпохи, нам следует, возможно, представить, что бы случилось с гробницей Тутанхамона, если бы ее обнаружил один из его современников.

Ученые

Сейчас археологи принимаются за работу вовсе не в надежде найти редкий памятник древности, который поможет подтвердить какое-нибудь спорное утверждение или опровергнуть теорию, выдвинутую предшественниками, и даже не жаждут обнаружить хранилище с плитами, которые могут пролить свет на неизвестный период истории Египта.

Такие находки, конечно, случаются, и им всегда рады, обнаружение гробницы Тутанхамона показало, что великие открытия отнюдь не в прошлом. Но современные исследователи уже поняли, насколько, важны мелочи, а непосвященные в тайны археологии люди отнесутся к таким находкам более чем с пренебрежением.

Проще говоря, если археологи предыдущих поколений искали колоссы, то сейчас они ищут посуду.

Глава 11

За пределами Долины

Трагичная цепь событий, произошедших в Долине царей, привлекла внимание всего мира. Тем временем, за пределами Долины другие важные находки – в пирамидах и в одном из городов Дельты, Танисе – прошли почти незамеченными. В Среднем Египте, Амарна, столь недолго просуществовавший царский город, поведала исследователям о сложной судьбе Нефертити и Эхнатона.

Последний раз мы рассказывали об Амарне, когда говорили о раскопках Флиндерса Питри в 1891–1892 гг. Вслед за ними, в 1902 г., там работала экспедиция «Египетского исследовательского фонда» под руководством унитарийца Нормана де Гарис Девиса талантливого копировщика гробниц. Девис сконцентрировался на подробном детально-эпиграфическом изучении (расшифровке) искусно расписанных гробниц в скалах Амарны.

В какой-то мере это была миссия спасения, и такого рода работа не доставляла удовольствия. На протяжении многих веков эти темные и грязные гробницы использовались как дома, участки под захоронения и даже церкви, они пострадали от намеренного или случайного вандализма и были сплошь завалены мусором. Более того, там жили огромные летучие мыши, которые загадили все стены, попортили росписи и заполнили помещения отвратительным запахом. Отважному исследователю пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы спасти эту гробницу:

Поверхность камня… в ужасном состоянии; верх скульптур почти полностью разрушен. Все это из-за бесчисленных летучих мышей, которые оккупировали гробницу, присутствие их раздражало и нос и глаза… Когда я здесь работал, то очистил от них гробницу за час или два, перебив около тысячи особей, хороший пример того, как можно легко уничтожить паразитов.[121]

Девис не преувеличивал. Американский египтолог Джеймс Бристед посетил Арману в 1895 г. во время своего медового месяца, который решил совместить с работой, и состояние гробницы его шокировало:

К сожалению и к стыду французской администрации, я обнаружил, что прекрасные надписи в Армане настолько испорчены феллахами, что прочесть их практически невозможно. Сегодня я был в музее и сказал об этом Бругшу, и тот сильно удивился – оказалось, что он совершенно не в курсе дел. Я столь возмущен французами и их пустым, вульгарным бахвальством, что с трудом держу себя в руках. Едва ли меньше возмущают меня англичане, которые находятся здесь лишь в целях коммерческих и политических и могут менять все на свое усмотрение. Из-за мошенничества французов, мещанства англичан и отсутствия у немцев денег Египет постепенно опустошается. Следующему поколению уже нечего будет здесь искать и пытаться сохранить.[122]

Девис провел в гробницах и их окрестностях (границы нового города Эхнатона) три сезона. Несмотря на то, что летучие мыши его уже не беспокоили, состояние гробниц становилось все хуже и хуже, и для современных египтологов 6-томник «Гробницы Амарны» (1903–1908) поистине бесценен.

В 1907 г. команда из «Deutsche Orient-Gesellschaft» («Немецкое восточное общество»), во главе которой стоял опытный археолог Людвиг Борхардт, получила разрешение на проведение в Амарне раскопок. Они начали с изучения участка, выкопали несколько исследовательских траншей, затем начали раскопки разрушенных окраин города. В декабре 1912 г. команда наткнулась на остатки мастерской царского художника Тутмоса, «руководителя работ, скульптора». Тутмос, как и все ремесленники Амарны, был вынужден покинуть свою мастерскую в самом начале правления Тутанхамона, когда этот юный фараон принял здравое решение вернуться к прежним религиозным устоям и перенести столицу обратно в Фивы. Амарна опустела, ее покинули не только придворные, но и их слуги, армия, художники и мастера, а все рабочие из деревень отправились на юг. Можно предположить, что Тутмос взял с собой все свои работы, которые посчитал ценными, но оставил те, что были сломанными, незавершенными или слишком тяжелы для переезда. Среди них обнаружено 23 головы и портреты членов царской семьи, в то время уже потерявшей доверие народа, включая всемирно известный бюст царицы Нефертити. Бюст Нефертити скульптор оставил стоять на полке, но затем, когда она обрушилась, он упал вперед и был похоронен под грудой мусора.

Тутмос вырезал голову царицы из известняка, затем покрыл ее тонким слоем гипса и раскрасил. Лицо Нефертити покрыто пигментом нежного персикового оттенка, линии бровей и веки глаз подведены черным, губы окрашены темно-красным цветом с оттенком коричневого, нос прямой – безупречная красота вне времени и пространства. Несмотря на это, мы не можем не отметить, что другие изображения царицы Амарны не так лестны и даже почти уродливы. Египетское искусство никогда не ставило перед собой целью отображать реальность. У бюста, сделанного Тутмосом, под синей короной нет волос, отчего можно предположить, что царица брила голову, следуя древней традиции. Правый глаз инкрустирован горным хрусталем, который с внутренней стороны окрашен пигментом для обозначения зрачка. При прямом попадании света он мягко мерцает. Однако левого глаза у нее нет. Борхардт приказал сразу же тщательно обыскать всю мастерскую, но не смог найти недостающее глазное яблоко. Так как никаких следов склеивающего вещества в глазнице обнаружено не было, решили, что оно было утеряно, когда Тутмос покидал мастерскую. Существует множество теорий того, почему у бюста не хватает глаза. Может быть, он был просто-напросто не завершен? Но почему же тогда работу бросили тогда, когда осталось завершить лишь детали? А может быть, это наглядное пособие, которое Тутмос использовал для обучения своих учеников? А может, глаз вынул сам скульптор, как акт личной мести царице?

Согласно правилам 1912 г., по которым давалось разрешение на раскопки, в конце каждого сезона находки делили пополам между «Египетской службой древностей» и археологом. Затем ученый делил находки среди своих спонсоров. «Служба древностей» всегда первой отбирала себе артефакты, и было принято, чтобы ей доставалось все самое лучшее. Но в этот раз инспектор Лефевр предпочел бюсту Нефертити расписанный рельеф царской семьи. Этот, на первый взгляд, ошибочный выбор привел к жарким спорам. Может быть, Борхардт сознательно утаил прекрасный бюст, покрыв его грязью, чтобы инспектор Лефевр не смог понять всю его важность? Или Борхардт указал на то, что в Берлине уже есть рельеф царской семьи, а в Каире – много других голов от царских статуй? А может, инспектору заплатили, чтобы он сделал такой неразумный выбор?