Невеста для герцога - Карен Рэнни

Он наклонил голову, его губы коснулись ее губ. Только это, и не больше. Легчайшее прикосновение языка к изгибу ее плеча, от которого ее трепет усилился.

Ее руки блуждали по его спине, губы открылись широко для вторжения его языка, ее бедра подались вперед, чтобы принять его, приглашая войти. Он не делал ничего, только целовал ее, поднимаясь по спирали ощущений, а Тесса отвечала ему, вбирая в себя неповторимую чувственность этого момента, сладко извивалась под его неукротимым напором.

Его грудь коснулась ее груди, дразня ее жесткостью волос, щекоткой прикосновений. Ее руки нетерпеливо провели по его спине, ногти готовы были вонзиться в покрытую испариной кожу. Снова ее бедра качнулись вперед, ноги раздвинулись шире, сердцевина ее жара приглашала, завораживала, манила. Он ласково погладил шелковистые волосики — мягкое движение, заставившее ее снова задрожать.

Когда он вошел в нее, медленно скользя внутрь, ее ногти вонзились в его кожу так сильно, что он вздрогнул. Джеред нетерпеливо вошел совсем глубоко и полностью растворился в чудесном жаре ее тела.

Он вышел из нее, и она вздохнула, вся во власти наслаждения. Джеред наклонился и поймал ее грудь, дразня губами соски. Когда он снова погрузился в нее, она вздохнула и тихонько застонала.

Его губы зарылись в мягкие влажные пряди волос на ее виске.

— Тесса! — Ее имя казалось произнесенным как ласка или мольба. — Тесса!

Потом он снова стал ритмично двигаться, и она издала тихий нежный звук, природа и инстинкт заставляли ее бедра двигаться к нему навстречу, когда он отстранялся, соблазняя его, когда он возвращался.

Теперь она всхлипывала — настойчивые звуки, сводящие его с ума, забирающие остатки сдержанности. Она не могла знать, как сильно он хочет познать ее до конца, заставить ее плыть в этом чувстве, вновь и вновь испытывая настойчивое вожделение, неземную страсть.

Джеред наклонил голову, стал целовать и сосать ее грудь, заставляя ее стонать — умоляюще и одновременно требовательно.

Он обрушился на нее, касаясь ее лона, погружаясь в нее с неистовой страстью. Он чувствовал, как она взрывается, ее вздохи превратились в тихий стон, конвульсивная дрожь сделала теснее канал, который окружил его плоть, сжал с жадным трепетом, приглашая его сдаться, подчиниться природе.

Когда он наполнил ее собой, не в силах продлевать момент невыразимого наслаждения, он был опустошен и в то же время счастлив, как никогда.

Джеред ни разу в жизни не чувствовал такого. Не испытывал этого чуда, чистого восторга вожделения и любви. Никогда раньше он не хотел одновременно так яростно побеждать и сдаваться.

Возможно, это было предостережение, которое следует принять во внимание.

Глава 22

Когда объявили о визите матери, Тесса вздохнула. Она встала и встретила ее быстрым объятием и поцелуем.

Елена стянула перчатки, продолжая внимательно смотреть на нее. Наверное, таким взглядом львица смотрит на своего детеныша. Очень сердитая львица.

— Почему ты молчишь, Тереза?

— Я так понимаю, вы все слышали, — ответила дочь. — Честно говоря, я ожидала вас несколько дней назад. Что-то случилось? — Она сделала знак подать чай.

Все-таки здорово быть окруженной людьми, которые понимают каждый твой жест. Несомненно, еще одна привилегия быть герцогиней. Дома ей везло, если удавалось получить что-то первой. Печенье, конфету, ломтик арбуза — все призы выигрывал самый быстрый или самый хитрый, и надо было еще убрать это подальше от липких пальцев братьев.

— Твой отец болел. — В ответ на встревоженный взгляд Тессы она продолжила: — Простуда. Ему уже лучше. Однако я не сомневаюсь, что все эти разговоры отсрочили его выздоровление. Тереза, как ты могла! — Вот оно, внушение, которого она так боялась. — Отец узнал о твоем поведении даже раньше меня.

— И не сказал вам. — Она села. Это было хуже, чем она ожидала. Мать ненавидела, когда отец пытался защищать ее. Сколько раз Тесса слышала, как она говорила ему, что родила семерых детей без его помощи и вполне может сама разобраться с ними. Отец никогда не отвечал на это, ему оставалось только шипеть, фыркать и беспомощно смотреть на Тессу.

— Ты выглядишь ужасно. Брак с Киттриджем стал виной этому? Как ты могла произносить все эти ужасные слова? И где? На людях, в обществе!

— В свою защиту, мама, скажу, что король Генрих VIII довольно часто использовал одно из таких словечек. И слушатели были в восторге.

— Где ты откопала этот бред? Не важно, если архиепископ Кентерберийский любит каждый день повторять это своим розам. Тебя воспитывали не для того, чтобы ты вела себя в такой манере. Да еще и в театре!

Надо промолчать. Хорошо, что ее мать еще не все знает.

— Сесили Кроуфорд не может смотреть мне в глаза. А Дениз все еще не встает с постели.

Тесса подумала про себя, что это больше связано с холодной погодой и тем, что старшей из сестер Кроуфорд было уже за шестьдесят, но мудро воздержалась от высказывания этого вслух.

— И ты недосыпаешь. Я точно это знаю, Тесса. У тебя постоянно эти темные круги под глазами.

Тесса постаралась вздохнуть не слишком громко. Услышав шаги дворецкого, она ослепительно улыбнулась Майклзу. Он был немного удивлен этим, но ничего не сказал, а просто выскользнул за дверь с этой неземной беззвучной плавностью, которая была свойственна всем слугам ее мужа.

— Как Гарри?

— Замечательно.

— Стивен? Роберт? Алан?

— Все здоровы. И Майкл, и Джеймс. Никто из твоих братьев, и младших, и старших, не сделал ничего, что опозорило бы семью. Должна сказать тебе, Тесса, что я чрезвычайно недовольна тобой. Истории, которые я постоянно слышу, крайне неприятны.

Тесса разлила чай, подала матери чашку. Улыбнулась и придвинула тарелку с пирожными. Снова улыбнулась. Эх, выпить бы сейчас бренди! Но это из области фантазии. Жаль. Когда Тесса впервые приложилась к бренди, она не страдала от головной боли, просто тупо ломило лоб. Однако это продолжалось почти весь день — предупреждение, что больше одного бокала пить не стоит. Но сейчас бы это так помогло!

— Что сказал папа?

— Что-то идиотское о том, каково это — девчонке расти вместе с шестью братьями.

Тесса слабо улыбнулась.

Ее мать продолжала хмуриться.

— Что вы хотите, чтобы я сказала, мама?

— Что ты будешь вести себя прилично, помнить о своем происхождении, о положении твоего отца в палате лордов и о любви высшего света к сплетням. Что ты постараешься провести оставшееся время в Лондоне, помня, что хотя ты теперь и герцогиня, но всегда в первую очередь будешь Эстли, сейчас и всегда.