Дегтярев - Герман Нагаев

— Уж взвешивали: ваше как раз вдвое легче.

— И вдвое лучше, — добавил кто-то из конструкторов:— бьет метко и хлестко.

— Товарищи, прошу вас еще раз внимательно осмотреть образец и высказать свои пожелания, — сказал Дегтярев. — Через час-полтора я выезжаю в Москву. Наше ружье будут рассматривать в Кремле, в Государственном Комитете Обороны.

ОРУЖИЕ ПРОТИВ ТАНКОВ

В Министерстве вооружения Дегтяреву сообщили, что до показа правительству противотанковое ружье должно быть подвергнуто комиссионным испытаниям на одном из подмосковных полигонов.

Рано утром Дегтярев вместе с работниками министерства выехал на полигон.

Еще накануне вечером Василий Алексеевич узнал, что одновременно с его ружьем будет испытываться противотанковое ружье Симонова. Это известие было для него неожиданным, и он даже переспросил:

— Какого Симонова, Сергея Гавриловича?

— Да, Сергея Гавриловича, вашего ученика.

— Неужели? — обрадовался Василий Алексеевич. — Давненько мы не видались... Интересно посмотреть на его изобретение.

Василий Алексеевич дорогой думал о Симонове, вспоминая, как тот деревенским пареньком пришел в 1918 году в опытную мастерскую, как он изучал оружейное дело и конструкторское искусство, как они с Федоровым послали его руководить самым ответственным участком производства «ДП» — сборочным цехом... И вот тихий, скромный оружейник Симонов изобрел самозарядную винтовку. Она прошла успешно несколько испытаний.

Шли годы. Отделенные большими расстояниями друг от друга и поглощенные своей работой, они не виделись и лишь по рассказам друзей знали друг о друге.

Но вот и полигон. Василий Алексеевич, выйдя из машины, увидел невысокого плотного человека в темном пальто и кепке, с простым лицом рабочего. Это был Симонов.

Заметив Дегтярева, он поспешил ему навстречу. Его серо-голубые глаза приветливо улыбнулись, и небольшая жесткая рука крепко пожала руку Дегтярева.

Пока шли приготовления к стрельбе, конструкторы присели на скамейку.

Василий Алексеевич, закурив, стал расспрашивать Симонова о том, как он живет, в каких условиях работает.

— У меня все благополучно и в работе и дома, —сказал Симонов. — Как у вас?

— У нас тоже все по-хорошему. Слышал, вы, Сергей Гаврилович, сделали пятизарядное?

— Да, пятизарядное, — подтвердил Симонов.

— Это хорошо, молодцом! А я вот торопился, сделал однозарядное, — правда, стремился к тому, чтобы было полегче. Народ у нас золотой, Сергей Гаврилович, так работали, что рассказать невозможно!.. Одно слово — герои! Работают, не щадя себя!

В это время члены комиссии подошли к стрелкам, которые должны были испытывать новые образцы, и конструкторов позвали.

— Ну что ж, пойдемте, Сергей Гаврилович, — сказал Дегтярев. — Желаю вам успеха!

— И вам от души, Василий Алексеевич!

Они вместе приблизились к месту испытаний.

Испытания велись очень долго. Из ружей стреляли и лежа, и стоя с упора и под разными углами наклона.

Симонов все время стоял рядом с Василием Алексеевичем, наблюдая за стрельбой. Он думал лишь о том, чтобы какое-нибудь ружье (не важно даже чье) выдержало испытания и было бы принято на вооружение. Оно было сейчас до крайности нужно фронту, так же как противотанковые пушки. Ружье даже имело свое преимущество перед пушками, — сделать его было во мною раз легче, быстрее и дешевле.

Василий Алексеевич в эти минуты думал о том же. Если бы вдруг объявили, что принимают ружье Симонова, он с радостью пожал бы руку своему ученику.

А если одобрили бы его ружье, но предложили в нем сделать кое-какие переделки, то и он и Симонов здесь же, на полигоне, взялись бы за эту работу. Оба они думали о судьбах Родины, и личные интересы для них не существовали. Все их желания в эти минуты сводились к тому, чтобы дать воинам такое оружие, которое остановило бы танки врага.

Оба ружья работали хорошо. Если и случались маленькие заедания, то их тотчас же устраняли сами стрелки. Испытания закончились поздно вечером. Конструкторы, разумеется, не могли определить, которое из ружей предпочтут. Члены же комиссии, забрав все материалы и образцы, уехали в Москву, не объявив своего решения.

Симонов заметно волновался. Василий Алексеевич, очевидно желая успокоить его, сказал:

— Ну, Сергей Гаврилович, судя по стрельбе, мы оба потрудились неплохо! Я доволен: какое-нибудь из ружей будет принято несомненно.

— Я тоже так думаю, — согласился Симонов.

— Жалко, что не объявили решения теперь, — сказал Дегтярев. — Ну, да ничего, надо полагать, завтра же узнаем результат.

На другой день Василия Алексеевича вызвали в Кремль. Когда он приехал, члены правительства уже рассмотрели оба ружья.

Симоновское ружье имело преимущество в скорострельности: оно было пятизарядным; дегтяревское — в весе и удобстве действия.

Боевые качества обоих ружей оказались отличными, и оба противотанковых ружья были приняты на вооружение Красной Армии.

Члены правительства поздравили конструкторов с успехом и поручили Дегтяреву передать коллективу завода, что производство противотанкового ружья должно быть налажено немедленно. Таково было задание партии и правительства.

Труженики конструкторского бюро и завода еще до возвращения Василия Алексеевича узнали о том, что «ПТР» (противотанковое ружье Дегтярева) получило высокую оценку и что заводу поручено спешно приступить к изготовлению этих ружей.

Партийная организация завода перебросила на этот важный участок лучших работников с других производств. В конструкторском бюро спешно размножали рабочие чертежи, в цехах устанавливали новое оборудование и приспособления, а в литейной и кузнице уже шла заготовка полуфабрикатов. В обрабатывающих цехах работа была распределена по операциям: в одном делали стволы, в другом — затворы, в третьем — приклады и т. д.

Прошло всего несколько дней, как были собраны первые серийные образцы. Эти первые образцы противотанковых ружей, отлаженные и отстрелянные под наблюдением самого Дегтярева, были посланы в действующую армию и испытаны непосредственно в бою.

Слава о них облетела все фронты. На завод за новым боевым оружием стали приезжать представители из действующих воинских соединений. Потребность в противотанковых ружьях была так велика, что с завода их перебрасывали на фронт на самолетах.

А известия с фронтов день ото дня становились тревожнее. Враг подходил к родине Дегтярева — Туле.

На заводе ко всем цехам были поданы составы, в стенах сделаны проломы на случай немедленной эвакуации, а люди продолжали работать.