Монстры из хорошей семьи - Дарья Донцова

Журналист вошел в подъезд, очень скоро вернулся во двор и, показав вечно топчущемуся на улице алкоголику какое-то удостоверение, спросил:

– Где Арина Виолова?

– Хрен ее знает, – честно ответил Витька, страдавший от тяжелого похмелья, – в квартиру позвони.

– Там никто не открывает, – ответил писака.

– А! – хлопнул себя по лбу Витька. – У них же ремонт! Съехали!

– И куда?

– Мне не докладывали, – пожал плечами алканавт и затрясся.

Журналист, видно, сам был не дурак заложить за воротник, потому что он пожалел ханурика – не поленился сходить в магазин и принес мужику «йогурт»[4] и бутылку пива. Витька скушал угощение и временно пришел в себя. Папарацци начал расспрашивать маргинала, его интересовали все подробности, связанные со мной. Есть ли машина? Какая? Правда ли, что пишу книги, предварительно расследовав дело? Часто ли случаются неудачи? Какую роль в приключениях жены играет муж-мент?

На все вопросы Витька мог ответить лишь маловразумительным мычанием. В гостях он у нас дома не бывал, все знакомство сводится лишь к встречам у подъезда и вежливому «здрассти» с моей стороны, сам-то Витек не всегда способен ответить адекватно на приветствие. Поняв, что от алкоголика толку не добиться, папарацци направился к местному «агентству новостей» – к трем пенсионеркам, в любую погоду восседающим у подъездной двери. Вот уж те дали полнейшую информацию о нашей семье, рассказали все, что знали, кроме одного: нового адреса.

– Он им сто баксов предлагал, – вздыхал Витька. – Каждой! Но старухи башками трясли и зудели: «Вот насчет того, что у ней мужик генерал, точно знаем, а про то, куда смылись, понятия не имеем».

Витька поднял грязную пятерню, взлохматил сальные волосы и снова потребовал:

– Поэтому гони на водку! Я его по ложному адресу послал.

Я улыбнулась:

– Услыхал про сто баксов и наврал парню? Сказал от фонаря улицу и номер дома?

– Почему от фонаря? Я здесь у супруги живу, а личную фатерку сдаю. Вот свой адресок по прописке и назвал, – захихикал Витька. – Подошел и говорю: «Во! Просветление у меня в башке! Я им шмотки помогал перетаскивать, недалече они перебралися, на Большую Педагогическую улицу в дом тринадцать, квартира восемнадцать». Думал, не прокатит. А этот па… ра… га… в общем, мужик аж расцвел весь, записал адрес, дал мне баксы и ушел, довольный – страсть. Ну не идиот ли? Гони на ханку, я тебя от преследования спас!

Мне стало смешно, потому я и решила расщедриться. Витька с юркостью ящерицы цапнул ассигнацию.

– Слышь, Вилка, – деловито осведомился он, – а ты где ща живешь? Скажи адресок. Может, кто нужный искать станет, так завсегда помогу.

– На кудыкиной горе, – ответила я, заводя мотор. – Прямо туда всех любопытных и отправляй.

– Ага, – закивал Витька, – ясненько. Эй, погодь! А где она, эта гора? В Подмосковье, што ль?

Но мне уже надоело разговаривать с пьяницей, руки повернули руль, джип, урча, словно сытый тигр, начал выбираться на проспект.

Глава 25

Когда Томочка увидела огромный картонный ящик, который я с трудом втащила в дом, она с удивлением воскликнула:

– Это что?

Я допихала легкую, но неудобную тару до кухни и сказала:

– Представляешь, зашла в магазин – ты же просила купить продукты, – а меня там узнали и подарили кнаккеры… Кстати, я смотрю, входная дверь великолепно открывается.

– Ага, – кивнула Томуська, – мастер приходил. Какое-то реле заело, он его починил. А что такое кнаккеры? Это овощи или фрукты?

– Скорей, мясо или рыба, – с легким сомнением ответила я. – Вроде их можно на гриле жарить.

– Сейчас ножницы принесу, откроем упаковку, – пришла в полный восторг Тамара. – Хм, кнаккеры… Звучит аппетитно: крекеры – кнаккеры… Наверное, вкусно. Жаль, ты не взяла рецепт их приготовления.

– Думается, любой продукт, кроме жидкого, можно либо сварить, либо пожарить, – улыбнулась я. – Вон китайцы элементарно готовят во фритюре и ананасы, и яблоки, и даже селедку.

– Так-то оно так, – с легким сомнением протянула Томуська, – но вот будет ли вкусно? Ладно, сначала поглядим на этих кнаккеров, может, они – обычные антрекоты или эскалопы, сейчас в магазинах иногда простые вещи именуют самым экзотическим образом. Позавчера в одном супермаркете дивную банку увидела, на наклейке написано: «Жизненно необходимая пищевая добавка натриевая. Содержит йод, препятствует развитию слабоумия, регулирует давление, улучшает вкус подаваемых блюд». Знаешь, что это такое оказалось?

– Понятия не имею, – пожала я плечами.

– Не догадываешься? – засмеялась Томочка.

– Нет.

– Соль! Самая обычная – поваренная, мелкая, белая. Ладно, сбегаю за ножницами.

Пока Томуся носилась туда-назад, я вынула из сумки пузырек с молоком розового кенгуру, быстро перелила белую жидкость в фарфоровый сливочник и сунула в холодильник. Рассказывать о незадаче, случившейся со мной в магазине «Солнце гурмана», абсолютно не хотелось даже Томуське, еще меньше я желала озвучивать цену крохотной бутылочки. Поэтому пусть сейчас мирно стоит на полке под видом самого обычного продукта, утром выпью с ним кофе и попробую разобрать, так ли прекрасна амброзия.

– Ну, начнем? – спросила, слегка запыхавшись, Томуська.

– Давай, – кивнула я.

И мы приступили к вскрытию упаковки.

Внутри картонного ящика оказался второй, из легкого пластика, а в нем третий, проволочный.

– Оригинальная тара для эскалопов, – пробормотала Томуська, пытаясь перекусить ножницами тонкие железки.

– Подожди, – сообразила я, – он просто поднимается, хоп и все. А где кнаккеры?

– Не знаю, – растерянно ответила Томуся, – какие-то комки из бумаги внутри лежат. Может, это и есть кнаккеры?

– Обрывки упаковки? – скривилась я.

– Ну… нет, – протянула Томуся, – наверное, их забыли внутрь положить. Все, поняла! Кнаккеры это нечто вроде яиц, хрупкое. Поэтому их столь тщательно завертывают. Но, очевидно, на фабрике случилась осечка, автомат плохо сработал, не положил внутрь содержимое. Мне один раз попалась совершенно нетронутая, полностью запечатанная коробка какао, только порошка в ней не оказалось. Ладно не расстраивайся, не ели мы кнаккеров и не надо! Может, гадость страшная.

– Может, и так, – согласилась я, потом машинально взяла один комок бумаги и развернула его.

Изо рта вырвался вопль:

– Мама!

Томочка, успевшая отвернуться к плите, подпрыгнула:

– Что?

Мигом ожили все кухонные электроприборы, из стены водопадом посыпались яйца, тостер начал выплевывать куски недожаренного хлеба, заработала мясорубка, включился чайник, но мне было не до взбесившейся от наших воплей техники, потому что я наконец-то увидела загадочного кнаккера.

На бумаге, трогательно сложив четыре лапки с крохотными пальчиками, лежало нечто серо-коричнево-черное с тупой мордочкой новорожденного щенка. Круглую голову украшали висячие ушки, а из, так сказать, филейной части торчал хвост, больше всего похожий на лепесток розы, нежный, кожистый, нечто вроде перепонки.

– Это кто? – шепотом спросила Томочка.

– Кнаккер, – прошептала я.

– Он живой?

– Думаю, нет.

– И его… надо… на гриле? – заикаясь, выдавила из себя вопрос Томуська. – Ни за что!

– Ага, – в полном ужасе подхватила я. – И что с ними делать?

– А сколько их?

Я пересчитала комки:

– Десять.

– Катастрофа! – всхлипнула Томуська. – Давай похороним бедолаг во дворе. Пойду за пустой коробкой из-под печенья, в кладовке лежит.

Заплакав, подруга ушла, а я принялась аккуратно разворачивать остальные бумажки, и очень скоро передо мной оказалось десять штук умилительно хорошеньких, но мертвых кнаккеров.

Ощущая себя несостоявшимся каннибалом, я взяла бутылку с водой и отвернула пробку. Бабах! Мои руки вздрогнули, жидкость из пластиковой тары пролилась прямо на трупики несчастных, предназначенных для съедения зверушек. Я нервно оглянулась – на плите покачивалась невесть откуда взявшаяся здоровущая чугунная сковородка.

– С добрым утром, – произнес компьютер, – настала пора пожарить кашу!

Я перевела дух и заорала:

– Совсем с ума сошел? Скоро ночь! И кашу не жарят! Глючный кретин!

С пола послышалось тихое шуршание, я опустила глаза вниз и завизжала:

– Помогите!!!

Из стены вновь начали выскакивать яйца, а тостер возмущенно завел: «Хлеб закончился, хлеб закончился, хлеб закончился…»

– Что случилось? – завопила издалека в ответ на призыв Томуська. – Что? Бегу! Эй, Вилка, ты жива?

– Кнаккеры… – обморочным голосом прошептала я. – Где они?

Тамарочка, примчавшись в кухню, уперлась взором в бумагу:

– Ой, нету! Смотри, смотри, вон один бежит! Да как быстро! Эй, стой, стой! Вилка, очнись, их надо поймать!

Спустя полчаса мы вернулись на кухню и сели у стола.

– С ума сойти… – бормотнула Томочка. – Хорошо хоть дома никого нет.