Генерал Карбышев - Евгений Решин

Выслушав мои соображения об инженерных минах различного назначения, в особенности о минах замедленного действия, Карбышев заинтересовался ими.

— Вам надо написать на эту тему диссертацию! — горячо убеждал он.

В годы моей учебы Карбышев присутствовал на наших полевых занятиях. Вставал он одним из первых и, хотя ему часто нездоровилось (ведь уже тогда было за пятьдесят), ни разу не ушел с занятий, оставался с нами до конца, даже в самую ненастную погоду. Делая заметки, хронометрировал, охотно помогал, если к нему обращались за советом.

Никогда не забуду такой случай. При отходе от минированного объекта, где были воспламенены зажигательные трубки, один из красноармейцев споткнулся и упал. Прежде чем мы успели что-то сообразить, Карбышев подбежал к бойцу. Отходили они уже вместе…»[5].

Свое шестидесятилетие Дмитрий Михайлович отмечал в узком кругу родных и друзей.

Скромная квартира на Смоленском бульваре, в доме № 15, где когда-то помещалось Главное военно-инженерное управление. Небольшая столовая. Собралось много гостей. Среди них и давние сослуживцы, профессора и преподаватели военных академий — ученики Карбышева.

Тепло и радушно встречали гостей Дмитрий Михайлович и его жена Лидия Васильевна.

«Старики» рассаживались по одну сторону стола, молодежь образовала отдельную компанию.

Дмитрий Михайлович вошел в столовую последним, и так получилось, что в углу, среди молодежи, пустовал один стул — быть может, нарочно оставленный молодыми для него. Усаживаясь, он сказал:

— Ну вот и хорошо, я в своей тарелке, среди молодежи!

Кто-то из гостей пошутил:

— Ты что это, старик, вздумал изменить нам и затесался в младое племя?

Зная, что хозяин дома не лишен юмора, гости притихли, ожидая ответа. Но Дмитрий Михайлович спокойным тоном спросил:

— Разве я старик?

И попросил у гостей несколько минут внимания. Выйдя из-за стола он подошел к двери, ведущей в его кабинет, и, ловко подпрыгнув, схватился за гимнастические кольца, ввернутые в верхней перекладине дверной рамы.

Легко, почти грациозно, он сделал несколько сальто-мортале, которым мог бы позавидовать самый заправский гимнаст, и мягко спрыгнул на пол.

Весь сияющий, с юношеской улыбкой на лице, он радостно воскликнул:

— Вот какой я старик!

Гости дружно провозгласили тост за его здоровье и счастье.

— 26 октября 1940 года в связи с 60-летием Дмитрий Михайлович Карбышев был награжден орденом Красного Знамени.

Дочери своей, Елене, он писал в Ленинград: «Столько людей меня поздравили с шестидесятилетием, что от рукопожатий правая моя рука стала на 10 сантиметров длиннее левой».

Он чувствовал себя душевно и физически молодым и шутливо сетовал в том же письме к дочери: «Зачем о моем юбилее объявили по радио? Теперь все знают, что мне уже 60 лет…»

В канун войны, в феврале 1941 года, профессору Карбышеву была присвоена ученая степень доктора военных наук.

Коммунист

«…Переход, к коммунизму требует от всех трудящихся нашего великого Советского Союза настойчивого овладения большевизмом — учением Маркса — Энгельса — Ленина, повышения трудовой дисциплины, производительности труда. Участвуя своей ответственной работой преподавателя в подготовке высококвалифицированных кадров нашей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и вместе со всей страной в построении коммунизма, я хочу быть ближе к великой Коммунистической партии (большевиков) и прошу партийную организацию Академии Генерального штаба принять меня в кандидаты ВКП(б)».

Это заявление написано Д. М. Карбышевым в связи с твердо принятым решением навсегда связать свою жизнь с ленинской партией.

15 сентября 1939 года на общем собрании коммунистов академии его принимали кандидатом в члены ВКП(б). Ему шел тогда пятьдесят девятый год. В одной из анкет, хранящихся в архивных делах Академии Генерального штаба, Карбышев указывал, Что состоял сочувствующим Российской Коммунистической партии (большевиков) еще в 1918 году.

Во время наступления колчаковских орд на Самару в 1919 году автор этих строк, будучи тогда военным комиссаром, предложил Карбышеву подумать о вступлении в партию. Дмитрий Михайлович ответил:

— Спасибо, товарищ комиссар, за доверие. Это для меня была бы высокая честь. Но вместе с тем я считаю, что еще не подготовлен политически, чтобы носить звание коммуниста. Кроме того, я еще очень мало сделал для партии и Советской власти… Предлагая мне стать коммунистом, подумали ли вы над тем, что я бывший офицер, подполковник старой армии? Не найдутся ли люди, которые скажут, что я вступаю в партию ради карьеры, из корыстных соображений? Мне кажется, что я должен пока остаться беспартийным, но в полном распоряжении партии.

Большое влияние на Карбышева имели М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышев. Знакомство и беседы с ними, совместная борьба на фронтах гражданской войны против Колчака, Врангеля и других врагов Советской власти еще больше укрепили веру Карбышева в справедливость и человечность коммунистических идеалов. С тех пор он прочно связал свою судьбу с великой партией Ленина, хотя формально в ней не состоял.

— Никогда не думал, что смогу так скоро достичь полного доверия и уважения таких людей, как Фрунзе и Куйбышев, — говорил Карбышев. — Самое удивительное еще в другом: мне ничего не пришлось предпринимать для этого. Фрунзе и Куйбышев верили каждому моему слову — и я высоко ценил это доверие. Ведь они в моих глазах были посланцами Ленина на фронте… Представителями партии большевиков…

Работая бок о бок с такими выдающимися сподвижниками Ленина, как Фрунзе и Куйбышев, Дмитрий Михайлович словно заражался их кипучей организаторской, политической и боевой энергией, проникался глубокой верой в дело большевиков.

Вступив в ряды Красной Армии, некоторые старые военные специалисты колебались, их мучили сомнения, они испытывали робость, а подчас и трусость. Вдруг белые осилят Советскую власть, что тогда? Были случаи — старые офицеры перебегали из Красной Армии в лагерь белогвардейцев, к Деникину, Колчаку и другим врагам революции. Свое презрительное отношение к этим предателям Карбышев выражал открыто:

— Я, бывший кадровый офицер старой русской армии, служил не царю, а отечеству и остался отечеству верен. У меня и до революции порядки в России, неравенство, гнет, тупая муштра в армии, холопство перед старшим по чину вызывали отвращение, гнев. Какие-то предрассудки мешали перейти к борьбе за иную, человеческую жизнь. Ее добыли другие. Дорогой ценой, кровью своей. Добыли и для меня, потому что только теперь я могу с чистой совестью заявить: служу своей Советской Отчизне, своему народу, его армии.