Альтернатива (СИ) - Ра Юрий

- Ша, Александр Евгеньевич, это не налёт, это ЧК.

- Жорж, с вами приятно разговаривать, вы умеете поддержать шутку.

- А шутки кончились. С этого момента мы с вами переходим в режим неразглашения. Причем, зная вас не один год и будучи уверен в вас, подписку брать не буду. Вы же коммунист, товарищ Хейфиц?

- Очень похоже выходит, Милославский. Но прямо по краю прошел. Слушаю дальше.

А дальше я положил перед ним своё удостоверение. И шутки впрямь кончились. Хейфиц подобрался всем телом и лицом, передо мной сидел уже не пожилой преподаватель и научный руководитель, а тертый чиновник, пробившийся к своей персональной вершине, действуя кулаками и зубами.

- Слушаю вас, товарищ Милославский. И да, я коммунист.

- Вот мой военный билет, я был комиссован год назад по состоянию здоровья. И сразу восстановился на дневное отделение. Месяц назад окончил техникум и получил диплом. Естественно, нужен не только диплом, а обязательно полная проводка по всем документам и ведомостям. Вам виднее, где и что нужно внести.

- А дипломная работа?

- Руководили дипломной практикой вы, в качестве дипломной работы давайте возьмем Правила проведения соревнований по историческому фехтованию или наше с вами дополнение к Единой Всесоюзной спортивной классификации.

- Я могу спросить, это нужно лично вам или…?

- Да, можете спросить.

- Спрашиваю.

- У нас свободная страна, спросить можно, но не все вопросы ведут к ответам. Или вы хотите влезть поглубже и ходить под очередной подпиской?

- Избави бог, Жорж. Прости старого дурака, куда-то не туда полез.

- Давайте так, Александр Евгеньевич, если кто-то начнет задавать вопросы, и вы их не сможете проигнорировать, намекните на шкурный интерес, барашка в бумажке. Мол, мальчику срочно был нужен диплом для получения теплого местечка.

- А оно будет на самом деле? Могу поинтересоваться вашей дальнейшей тренерской карьерой? Она как-то планируется? Не за ради любопытства спрашиваю.

- Главный тренер в «Динамо».

- Очень рад! Прежде всего, что новый спорт не потеряет такое шило в заду, которое не даст ему прозябать. Вот только всё еще не понятно…

- Спрашивайте, спрашивать можно.

- Как вы успели к двадцати годам…, а вот теперь понял. Это многое объясняет. Товарищ Милославский, сегодняшний разговор вообще всё расставил по местам. Спасибо большое, теперь я стал бОльшим материалистом, чем был.

- Александр Евгеньевич, какое время вам потребуется, чтобы решить мой вопрос?

- Жорж, ничего, что я по имени?

- Конечно, я вполне молод. В самый раз по имени будет.

- Так вот, вы очень удачно приехали, Жорж. Во-первых, у нас сейчас почти никого из сотрудников нет в техникуме – отпуска. А во-вторых, перед вами человек, обладающий правом подписи и при этом еще представляющий учебный процесс и документооборот. – Как он прошелся по своему предшественнику. Аппаратный волк прямо. – Я уже завтра выдам вам диплом, а потом потихоньку буду прятать концы в воду по всей цепочке отчетности. Один нюанс – в решении дипломной комиссии нужна еще пара подписей. Как быть? Люди захотят понять причины оформления задним числом. А фамилия у вас приметная, глазом наткнутся обязательно. И вспомнят такого студента-новатора сразу.

- Не надо беспокоить уважаемых людей. Дадите образцы подписей, я думаю, мне хватит пяти минут, чтобы их скопировать.

- Сами нарисуете?

-Сам. Вот этими самыми руками. Вернее, одной правой.

- А одной левой?

- Левой не смогу. И заранее спасибо, Александр Евгеньевич.

- Да чего там, одно же дело делаем.

Глава 22 Потеря статуса

Любовь к живописи и вообще к изобразительному искусству внезапно для меня самого привела меня в Эрмитаж. Чего-то потянуло на созерцание шедевров великих живописцев прошлого. Да уж, умели писать. И высекать тоже. Да и сейчас умеют, просто принято считать, что раньше вон чего, а сейчас не то. На самом деле до нас из прошлого доходят только самые выдающиеся произведения всех видов искусств, мусор отсеивается с годами. А современное творчество мы потребляем во всем его многообразии, вот и проходит многочисленный шлак через наше восприятие. Думаю, в процентном содержании сейчас достойного материала даже больше. А еще понял, что одному ходить по музею не так интересно. Кому как, а мне вот прямо необходимо прямо около картины или скульптуры делиться впечатлением и восторгаться или уничижительно шипеть: «Так и я могу». Почему-то моя скромность заставляет меня считать, что всё, что подпадает под категорию «так и я могу», недостойно размещения в музее. А вдруг я тоже гений и должен выставляться? Но тут один момент – чтоб выставляться в художественной галерее или музее, сначала надо что-то написать. А до этого пока не дошло. Да что картины, я вон даже со стишками дал обратку, не решился идти в издательство. Ситуация как с майонезом. Майонез? У нас же продовольственные кооперативы разрешили – а не заняться ли?

На следующий день я снова был в техникуме. Помогал оформлять кое-какие документы и был удостоен похвалы за хороший почерк. Да, есть у меня такой талант, подписи я научился подделывать на очень приличном уровне. Графологическую экспертизу мои творения не проходили, но… чего это я разболтался? Однажды институтскому бару подарил портрет Ленина с личным автографом вождя мировой революции. Он потом год висел на видном месте. Да уж, были времена, в институтах открывались бары, в них после напряженного учебного дня прибухивали студенты и преподаватели. Лично я отмечал так диплом со своим деканом. Но эти моменты остались в моем собственном прошлом, а у страны они в будущем. Хотя, что-то уже меняется. Остается только надеяться, что хуже не будет. У нас людей вообще есть привычка в каждой неприятной ситуации считать, что хуже уже не может быть. А реальность воспринимает такие слова как вызов своей фантазии и бросается доказывать, что еще как может! И еще вот так может, и так!

И снова мне поменяли удостоверение личности. Первый случай, когда мне пригодилась форма – для разнообразия тушку сфотографировали по-настоящему, а не смонтировали голову с мундиром. Китель и рубашку приносил на службу, фуражка и брюки остались дома. Я остался старшим лейтенантом, но в действующем резерве, слава Озирису, с правом хранения и ношения оружия. То есть я по-прежнему сотрудник Комитета, но комсомольские взносы буду платить по новому месту службы. И трудовой стаж идет там, и путевки в санаторий-профилакторий выделят в «Динамо», если не продинамят. И зарплату буду получать там. Тоже. Потому как моё начальство из конторы глубокого бурения остается моим начальством, а положенное мне жалование остается им же. И если господа слуги двух господ столкнутся в конфликте… то и так понятно, на чьи приказы я наплюю.

А еще интересно, «Беретту» у меня отберут? Спрашивать не буду, если отберут, то точно не по моей подсказке. Вообще, охренительный косяк, я не сдал никому коллекцию оружия в КУОС, только передал на хранение по описи. Естественно, в описи нет моего ствола, раз я его не оставил. А еще по согласованию с хитрым Васильичем, я не передавал ему патроны, словно их сожгли подчистую. Блин, пожалуй, надо добывать левый ствол, а то заберут мой как бы легальный, и ходи потом голый по городу на посмешище народу. Помню, один знакомый обладатель наградного оружия возмущался – как люди могут жить без пистолета. Я тогда посмеялся, а теперь понял его. Это как с автомобилем, пока его нет, то и не нужен. А как только купил машину, то ситуация резко меняется - без колес как без рук.

Ладно, поживем – увидим. Иду к Онегину на инструктаж о дальнейших действиях и для получения контактной информации. А самое главное – хочу узнать, чего от меня хочет руководство. Уверен на все сто, не ради славы советского спорта всё это затеяли, а ради каких-то других целей. Спрошу в лоб, за спрос денег не берут, берут за предоставленную информацию.