Том 4. Письма, А. Н. Пирожкова. Семь лет с Бабелем - Исаак Бабель

И.

285. Л. Н. ЛИВШИЦ

Молодёново, 25/V-31

25 мая 1931 г.,

Молодёново

Chere Lou[47]. Дни мои в Москве так «уплотнены» и трудны, общение с «нужными» людьми (все еще нужными) так мучительны, что к горлу подкатывает иногда отчаяние и бешенство, от которого только и бежать в дремучие леса да в келью. Вчера на душе так было худо, что я воспользовался первым случаем и, не собрав даже необходимого количества папирос, — исчез. Впрочем, и здесь теперь много людей — свадьба, много пьяных и прочее. Но вот нужных людей нет.

Завтра пойду к Лавровой и потом позвоню вам по телефону, обо всем договоримся.

Ваш И. Б.

286. Ф. А. БАБЕЛЬ

<17 июня 1931 г.,

Москва>

<... > По отзывам — сочиняю я теперь лучше, чем раньше, — так что слова твоего Слонима относятся к прошлому и для меня значения не имеют. Впрочем — надо мне отдать справедливость — к критике, хвалебной и ругательной — я отношусь с полным самообладанием и знаю ей цену — чаще всего цена ей пятак <...>.

И.

287. М. Э. ШАПОШНИКОВОЙ

<3 июля 1931 г.,

Молодёново>

<...> Я здесь сразу отошел после Москвы и работаю с прежним упоением. Мне пришлось сдать кое-какие рукописи, но редакторы требуют добавления; они правы, рассказы слишком злободневны, и для того, чтобы печататься — надо бы подбавить современного материала — что я и делаю теперь. Правы-то редакторы правы, настала пора и вперед заглядывать, а не только на ближайшие две недели, но мне-то усилие большое надо сделать, для того чтобы превозмочь все нарастающее нетерпение. Я счастлив тем, что у меня есть два щита от бед — работа, которую я люблю, и Молодёново, моя крепость <...>.

И.

288. А. М. ГОРЬКОМУ

6/VII-31

6 июля 1931 г.,

<Молодёново>

Дорогой Алексей Максимович, я переписал еще несколько старых рассказов. (Новые не замедлят последовать.) Если будет время — прочитайте, пожалуйста.

Ваш И. Бабель

289. М. Э. ШАПОШНИКОВОЙ

<7 июля 1931 г.,

Молодёново>

<... > Жить мне стало много веселее, чем раньше, не помню, писал ли я вам, что в одном километре от Молодёново, в бывшем Морозовском доме поселился Алексей Максимович (для него выбрали лучшее из подмосковных мест), и так как правила, регулирующие людской поток вокруг него, на меня, по старой памяти, не распространяются — то я иногда хожу по вечерам в гости... До чего поучительно и приятно неожиданное его соседство, нечего и говорить... Вспоминается юность, и хорошо то, что отношения, начавшиеся в юности, до сих пор не изменились <...>.

И.

290. В. П. ПОЛОНСКОМУ

Молодёново, 10/IX-31

10 сентября 1931 г.,

Молодёново

Дорогой В. П.

Только что дописал рассказ для «дебюта» в «Новом мире». По прежним правилам я отложил бы его на год, но теперь обстоятельства (а в соответствии с ними и правила) изменились. В ближайшие две недели отделаю и в конце сентября сдам.

En m’accordant cette grace[48], вы дадите мне возможность печататься в «Новом мире» без перебоев из номера в номер. Право, надо помочь мне окончить мучительное мое настроение по всем правилам акушерства, то есть без выкидышей, без преждевременных родов. Нормальные сроки сами собой подошли.

Ваш И. Бабель

291. В. А. РЕГИНИНУ

Молодёново, 13/Х-31

13 октября 1931 г.,

Молодёново

Дорогой В. А.

Посылаю выправленную рукопись. Не могу не повторить, что такой переписки — поистине позорной — никогда и нигде не видел.

Обязательно надо будет прочесть сверстанные листы.

Буду в Москве после 20-го. Немчинский, надеюсь, уплатил по моим запискам. Остаток составит 250 р.

Надо приступить к артиллерийской подготовке для следующей выкачки из ГИХЛ’а. Мне до 1/XI надо уплатить фининспектору 630 р. Бухгалтерию можно утешить тем, что наличных не потребуется.

Ваш И. Б.

292. В. П. ПОЛОНСКОМУ

Молодёново, 13/Х-31

13 октября 1931 г.,

Молодёново

Дорогой В. П. Отослал в редакцию выправленную рукопись «Гапы Гужвы». Пришлось изменить название села — для избежания сверхкомплектного поношения.

Договор я хотел бы заключить такой — на четыре рассказа со сроком сдачи не позднее 1/III-32 г.; сдавать таким образом, чтобы обеспечить печатание в каждой книжке журнала. Гонорарий — три тысячи рублей; выплаты ежемесячные, начиная с октября по 750 р. в месяц. На эти рассказы (они подлиннее прежних) ушло столько времени, мозгов и сердца, что и при этом гонораре «себестоимость» далеко не будет соблюдена.

Я все отрабатываю авансы, денег ни копейки, а до первого ноября мне нужно уплатить фининспектору шестьсот тридцать рублей. Если редакция согласится на мои условия, то договор хорошо бы ввести в действие с октября. Приеду я в Москву на день, на два к 20 числу, тогда можно и руку приложить. В город буду теперь приезжать еще реже, чем раньше. Вот два дня сижу в деревне и никак не могу опомниться от того, что видел и слышал по нашей отрасли в Москве, не могу приняться за работу...

Сообщаю Вам номер моей сберкнижки (это на тот случай, если удастся получить деньги в октябре) — сберкасса № 30 на Тверской, сберкнижка № 779501.

Простите за то, что обременяю всеми этими «подлыми» делами, но к кому же мне обратиться...

Привет К. А.

Ваш И. Бабель

293. Ф. А. БАБЕЛЬ

<14 октября 1931 г.,

Молодёново>

<...> Перед отъездом я просил Катю послать вам и Жене по номеру журнала «Молодая Гвардия». Я там дебютировал после нескольких лет молчания маленьким отрывком из книги, которая будет объединена общим заглавием «История моей голубятни». Сюжеты все из детской поры, но приврано, конечно, многое и переменено, — когда книжка будет окончена, тогда станет ясно, для чего мне все то было нужно. В этом же месяце появятся два рассказа в «Новом мире» — один из той же серии, другой деревенский. Всем, кто слушали — нравится, но... но покой ушел из моей жизни. После длительного перерыва я соприкоснулся с литературным базаром, многое меня взволновало, в деревне я отхожу и снова принимаюсь за работу. Фенюшка, взялся за гуж — не говори, что не дюж; отступать теперь некуда, надо гнуть линию... Родным моим, да и мне самому, тяжко приходится от этой линии, но я знаю, что скоро замолю свои грехи перед вами. Как видите, началось последнее действие драмы или комедии — не знаю, как сказать... Не толкайте меня, mes enfants[49], под руку, — если бы вы знали, до чего нужны твердость и спокойствие этой руке <...>

И.

294. С. М. МИХОЭЛСУ

Молодёново, 28/XI-31

28 ноября 1931 г.,

Молодёново

Дорогой С. М.

Я жив и пишу рассказы, не пьесу, а рассказы. Замерзшая пьеса лежит, лежат сотни исписанных листов. Самое удивительное в этом деле, что я ее все-таки напишу; она не дается, но мы ее оседлаем. От этих рассуждений никому не легче, ни Вам, ни Вашей бухгалтерии. Все-таки не стоит сажать меня в долговую яму. Гордость моя заключается в том, чтобы не платить кредиторам по 20 копеек за рубль, а бедствие в том, что о рубле, его качестве и удельном весе у меня собственное представление. Если вы согласны ждать еще — ждите, и это будет правильно, если нет — я верну деньги. Я начал печататься, и гонорарий помаленьку будет капать.

Кто-то передавал мне, что у вас директором — Токарев. Правда ли это? Если он в Москве, кланяйтесь ему от меня.

Мне очень хочется, чтобы Вы приехали в Молодёново. У нас нет комфорта, но красота неописанная. Дороги еще нет, но как только ляжет снег, я пришлю за Вами гонца, Вы передадите ему, к какому поезду высылать лошадь, и мы весь Ваш выходной день будем говорить о любви и пить вино.

Привет от всего сердца Е. М.

Ваш И. Бабель

295. В. П. ПОЛОНСКОМУ

Молодёново, 2/XII-31

2 декабря 1931 г.,

Молодёново

Дорогой В. П.

Посылаю корректуры. Рассказы, которые я теперь печатаю, написаны несколько лет тому назад и в последние месяцы отделаны (относительно). Я стал не тот, мысли не те, жизнь ушла вперед. Жалко прожитых годов (внутреннего моего настроения), не хочется их оставить без следа, вот хвосты и тянутся. В интересах моих и журнала печатать эти рассказы в комбинации с новыми; новые поспевают, полоса у меня рабочая.

Если бы начать печататься на несколько месяцев позже — вышло бы много веселее и значительней. Я бы хотел оттянуть и декабрьские, но Вы, верно, не согласитесь, бейте в мою голову.