Восход - Игорь Михалков

– Замечательный эпитет, – заметил Антон, не улыбаясь. – Недавно кто-то хвастался, что ген-измененный индивид любому человеку фору даст на сто очков. Переоцениваем собственные возможности?

– Развелось вас, умных, – тяжело дыша, ответил полковник. – Я даже специальную химию Отцов принимал, чтобы избавиться от никотина, да ни хрена не помогло. Легкие у меня здоровые, как у младенца, но пятен нахватал – мама не горюй. Вроде и слабый наркотик, самый легкий из всех, что работают для уничтожения человека…

Он не договорил – согнулся в новом порыве кашля. Выдохнул:

– Морской воздух, падла…

– Может, еще чего-нибудь расскажете? – спросил Антон, когда полковник наконец отдышался и со стоном осел на палубу, прижавшись затылком к борту. На какой-то миг в душе ученого шевельнулось что-то вроде сострадания, но тут он вспомнил о взятой в заложники дочери и перестал думать о силовике как о больном человеке.

– Наверное, ты думаешь, что без Системы Правителей люди смогут силой мысли ворочать горы, жить вечно и читать мысли?

Аркудов вопросительно приподнял брови.

– Хрен его знает, – пожал плечами силовик. Он, морщась, массировал себе грудь кулаком. – Может, и смогут. У ген-измененных, например, есть возможность телепатического общения.

Антон присвистнул.

– Правда, – продолжил силовик, – мысли передаются только на небольшие расстояния, радиусом километр или меньше, причем исключительно с помощью артефактов. Если где-нибудь вблизи не будет камушка, то хрен ты побазаришь со своими.

– Наверняка, что такое артефакты, вы тоже не знаете, – утвердительным тоном заметил Аркудов.

– Это те же Звенья, но только поменьше. Кстати, принадлежат они только Отцам – Правители до такого не додумались. Или… – Полковник сделал паузу, чтобы прочистить горло, – мы заблуждаемся, и у них имеются технологии мощнее наших.

– Проблема? – поинтересовался Антон.

– Вряд ли, – признался полковник. Он с трудом попытался встать, но обмяк и вновь прижался к перилам. – Все равно ничего не изменится. Если мы взорвем Звенья Правителей и убьем их самих, то есть вероятность, что Нибиру к Земле не прилетит.

– Было бы неплохо.

– Утверждать не могу, – вздохнул Павел Геннадиевич, и у него в груди отчетливо заклокотало.

– Так что же такое ген-изменение? – напомнил Антон о самом главном вопросе.

– С помощью Звеньев и артефактов производится воздействие на генетическую структуру человека, – ответил полковник. Рыкнул: – И не спрашивай меня, как это происходит! Я тебе не…

– Не ботан – я помню, – криво улыбнулся Аркудов. – Что именно меняется в человеке?

– Многое, – сказал полковник с таким выражением, словно подразумевал вечно актуальное «Да кто его знает?». – Человек исключается из Системы Правителей и больше не отдает свою т-энергию.

– Да ну? – хмыкнул ученый.

– Отцы берут очень мало. – Павел Геннадиевич сморщился, потирая грудь обеими ладонями, расстегнул куртку и рубашку под ней. – И вместе с тем прибавляют человеку сил, делают его моложе и здоровее. Кроме того, мозг чувствует такую свободу, хоть все время летай во сне. Веришь? Ты же ощущаешь это, да? Все это исключительно благодаря освобождению из Системы и небольшому вмешательству в работу организма.

Антон ничего не чувствовал.

«Интересно, – подумал он. – У меня неправильное ген-изменение или я подвергся такому же несчастью, что и мой бедный старик?»

– В ген-изменении есть также и некий минус для человека – бесспорно необходимый Отцам, – продолжил силовик. – Вблизи артефактов ген-измененные люди становятся очень восприимчивыми к определенным волнам т-энергии.

– Одним словом, ими легко управлять. Вот мы и вернулись к выеданию мозга и биороботам, – покачал головой Аркудов. – Слава Отцам-нифелимам, добрым поработителям человечества!

Лицо полковника исказилось болью. Но он нашелся с ответом:

– Отцы берут управление над нужными им людьми очень редко. Причем воздействие не несет никакой угрозы для человека – тот ничего не чувствует.

– Еще бы, раз ему отключают синапсы…

– Скорее, подключаются к ним. При этом индивид испытывает непередаваемое чувство восторга и радости…

«Так вот что произошло в пещере! – догадался Антон. – Нифелимы почувствовали, что к их Цепи подключилось новое Звено, и с его помощью взяли управление полковником. – Думать о Павле Геннадиевиче как о безмозглой машине было необычно, однако приятно. – Пока мужик извивался в оргазме и пускал слюни, какой-то нифелим через Звено подверг меня ген-изменению».

– …Он улыбается, поет и танцует, пока с его помощью Отцы исполняют какую-то функцию. Когда сеанс влияния заканчивается, человек сохраняет рассудок и память, но при этом становится на одну ступеньку ближе к Отцам. Некоторые верят, что после двух десятков подключений «низший» индивид превращается в нового нифелима.

– Ух ты, – восхитился ученый. – Прямо-таки новая религия напополам с политической агитпрограммой. «Даешь двадцать коннектов с Отцами, чтобы стать, как они». Или «Отконнектьте меня двадцать раз – стану я как пидорас…»

Полковник поморщился. Но, скорее, не услышанной реплике, а своим ощущениям.

– Ну а ген-модификация? – слово далось Антону с некоторым трудом – произносить его было неприятно. – Что за зверь?

– Это улучшение «для своих». – С каждой минутой полковнику становилось все хуже; даже в темноте, немного рассеянной светом корабельных фонарей, Антон отчетливо видел, как сильно пожелтело лицо силовика; не случится ли новый приступ, как это случилось в квартире умершего археолога? – Выбирают самых полезных индивидуумов, и вместе с ген-изменением в них закачивают т-энергию. Человек переживает ряд метаморфоз, незаметных внешне, но внутренне он становится похожим на Отцов. У некоторых обостряется реакция, кто-то получает дополнительные рефлексы, мускулы – хе-хе – извилины… Некоторые вообще начинают предвидеть события или передвигаться сквозь твердое вещество, изменяя его качества, как это сделал ты в подземелье. Есть много разных улучшений.

Поднялся сильный ветер, корабль качнуло на волнах. В этот момент Антону показалось, что позади полковника мелькнул человеческий силуэт. Сперва он подумал, может, действительно почудилось, но в следующую секунду кто-то возник из темноты и резко остановился, распластавшись на краю палубной надстройки. Судя по плавным движениям, свойственным скорее наемному убийце, чем матросу, неизвестный не принадлежал к команде.

– Надоело, – вдруг сказал Павел Геннадиевич, понурив голову. – Знал бы ты, как мне надоело! Участвовать в вечной войне, понимая, что, скорее всего, проиграешь, очень тяжело. Я видел такое, при виде чего любой человек скончался бы на месте. Воевать с Правителями практически бесполезно – они намного сильней Отцов… Долбаная жизнь! Я чувствую себя молодым и полным сил, но…

Это произошло так стремительно, что Антон не успел даже охнуть, захлебнувшись собственным голосом.

Тень несколькими короткими шажками преодолела расстояние от переборки до поручней. С тихим свистом блеснула серебристая полоса, тонкой молнией, словно этот свист произвела не сталь, а искорка света. Противник метил прямо в шею полковнику – ученый затаил дыхание, ощущая, как тело сжимается в восторге.

Вот-вот ненавистный враг умрет, растекшись лужей черной крови, которую скоро смоет волнами.

Но Павел Геннадиевич каким-то образом почувствовал угрозу. Возможно, ему помогла интуиция ген-модифицированного. А возможно, увидел отблеск в расширившихся глазах Антона. Силовик извернулся нечеловечески быстро – оттолкнувшись головой от перил, выгнулся и, не вставая, сделал подсечку.

Длинный кинжал, чуть тоньше японской катаны, черкнул по гладкому металлу поручней. Антон мог бы поклясться, что, высекая крошечные искры, оружие почти до половины прошило крепкую трубу из нержавейки.

Наткнувшись на удар снизу, противник свалился на палубу. Но успел сгруппироваться и, кувыркнувшись через плечо, вскочил в полный рост.

Антон увидел рядом с собой невысокого мужчину, одетого в угольно-черный прорезиненный комбинезон ныряльщика. Впрочем, от аквалангиста незнакомец отличался – вместо дыхательной маски на его лице вздымалось нечто треугольное: едва заметный во тьме разрез на уровне рта и встроенные темно-красные очки. Наверняка приспособление позволяло нападавшему видеть в сумраке и не опасаться света фонарей. Он без труда ушел от удара Павла Геннадиевича, «меч» снова полоснул по металлу.

Кем бы ни был незваный гость, он явно нашел себе достойного соперника. Полковник уже стоял, чуть пригнувшись, и, словно поршнями, работал руками. Поднырнув под сталь, силовик врезал пришельцу под дых и добавил в висок касательным слева. Убийца отпрянул, пытаясь найти точку опоры.

Вместо того чтобы наступать и разоружить врага, полковник тоже отшагнул. Рука потянулась под куртку, где в наплечной кобуре хранился пистолет. Противник не дал ему этого сделать – взметнулось лезвие, заставляя Павла Геннадиевича отскочить. Враг сделал еще одну попытку, целясь полковнику в горло.