Камень во плоти - Корнелия Функе

Ну, теперь иди, Джекоб.

Уилл отпустил Кларины руки и смотрел на него неверящими глазами, словно узрел привидение, соткавшееся из воздуха среди этих заснеженных стен. Но в лице его не было гнева. Не было и тени ненависти. Нефритовый чужак исчез без следа. Хотя он все еще был в своем сером мундире. Он шел к Джекобу, неотрывно глядя ему на грудь, словно все еще видел там кровь после смертельного выстрела гоилов, и обнял его крепко-крепко, так, как в последний раз обнимал еще ребенком.

– Я же думал, ты убит…

Уилл.

Он отступил на шаг, чтобы разглядеть Джекоба получше и окончательно убедиться, что брат действительно цел и невредим.

– Как ты сумел? – Он задрал рукав серого кителя и провел ладонью по мягкой белой коже. – Ничего нет!

Он обернулся к Кларе.

– Я же говорил тебе! Джекоб сумеет. Не знаю как, но сумеет. Просто оно всегда так было!

Все, что он сумел, Джекоб видел и так – в Клариных глазах.

– Я знаю, – сказала она.

И улыбнулась.

Уилл провел рукой по плечу, где серый мундир был вспорот ударом сабли. Помнит ли он, что эти белесые разводы – следы его крови? Нет. Да и откуда? Они же не бурые, а блеклые, почти незаметные. Гоильская кровь.

Он вернул себе брата. У него снова есть брат.

– Расскажите мне все. – Он схватил Клару за руку.

– Это длинная история, – сказал Джекоб.

И уж ее-то он Уиллу никогда не расскажет.

Жил-был на свете мальчик, и ушел он однажды из дому страху учиться…

На какой-то миг Джекобу померещились золотые искорки у Уилла в глазах, но, наверно, это были всего лишь отблески утреннего солнца.

«Спрячь его далеко-далеко, как можно дальше».

– Вы только взгляните! Я богаче самой императрицы! Да что там! Богаче Горбуна!

Позолоченные волосы. Позолоченные плечи. Даже Джекоб не сразу узнал Валианта. Он был весь в золоте, только в настоящем, чистом, а не в той вонючей пыльце, которой дерево обсыпало Джекоба прежде.

Карлик промчался мимо Уилла, даже не взглянув в его сторону.

– Ладно, признаю! – не унимался он. – Я был уверен, что ты меня надуешь. Но за столь щедрую плату я хоть сейчас свожу тебя в крепость еще раз! Слушай, как ты думаешь? Дереву не повредит, если его выкопать?

Даже у Лисы в шубе застряло несколько золотых хлопьев. Но она застыла как громом пораженная, глядя на Уилла.

Ну, что скажешь, Лиса? Он все еще пахнет как они?

Уилл выковырял из снега крупицу золота, которую карлик в ажиотаже смахнул с волос.

Валиант его все еще не замечал. Он, впрочем, ничего и никого вокруг не замечал.

– Нет-нет, надо выкапывать, – пыхтел он. – Кто вас знает? Ежели я его тут оставлю, вы, может, все золото с него пообтрясете. Ну уж нет!

И чуть не споткнулся о Лису, кинувшись обратно к своему дереву. А Уилл все еще стоял, смахивая снег с золотой крупицы у себя на ладони.

Спрячь его, Джекоб, далеко-далеко. Как можно дальше.

Вот и Клара обменялась с ним тревожным взглядом.

– Пойдем, Уилл, – сказала она. – Нам пора домой.

Она взяла его за руку, но Уилл задумчиво провел рукой по плечу, словно опять ощутил нефрит у себя под кожей.

Спрячь его, Джекоб!

– Клара права, Уилл, – сказал он, подхватывая брата под руку. – Пошли.

И Уилл послушно пошел за ним, хотя и оглядываясь, будто что-то потерял и не может припомнить что.

Лиса шла с ними до самой башни, но у входа остановилась.

– Я сейчас вернусь, – сказал ей Джекоб после того, как Клара и Уилл с ней попрощались. – Последи там, чтобы карлик все золото собрал, пока вороны не налетели.

На волшебное золото золотые вороны слетались тучами, и от их грая можно было сойти с ума без всяких шуток. Лиса кивнула, но все еще смотрела с сомнением, только не на Уилла, а на Клару. Она тоже про жаворонковую воду не забыла. Да и забудет ли?

Забудет, когда они уйдут, Джекоб.

Он первым вскарабкался по веревочной лестнице. В верхней комнате среди желудевых скорлупок валялся мертвый лесовичок. Не иначе, это острозуб его прикончил. Джекоб наскоро отодвинул тельце к стене, прикрыв его сухими листьями, и только потом помог подняться Кларе.

Зеркало вобрало в себя их всех, но Уилл первым подошел к нему, разглядывая свое отражение и явно себя не узнавая. Клара встала с ним рядом и взяла за руку, а вот Джекоб, наоборот, отошел чуть в сторону, пока темное стекло не перестало его видеть. Уилл повернулся, в его глазах читался вопрос.

– Ты не идешь?

Значит, забыто не все. Джекоб видел это по лицу Уилла. Но его брат снова был с ним. Быть может, как никогда прежде.

– Нет, – ответил он. – Как же я Лису одну оставлю?

Уилл смотрел на него. Что он видит? Темные фабричные стены? Саблю у себя в руке?..

– Ты хоть знаешь, когда вернешься?

Джекоб улыбнулся.

Пора, Уилл, уходи!

«Далеко-далеко, как можно дальше, чтобы я не смогла его найти…»

Но Уилл, оставив Клару, снова подошел к нему.

– Спасибо, брат, – шепнул он, обнимая его.

Потом повернулся – и снова остановился.

– Ты хоть раз его встретил? – спросил он.

Джекоб вновь ощутил, как золотой глаз Хентцау выискивает в его лице сходство с отцовским.

– Нет, – ответил он. – Никогда.

Уилл кивнул, и Клара взяла его за руку, но это не он, а Джекоб смотрел на нее неотрывно, когда его братец приложил ладонь к зеркалу.

И они исчезли, и Джекоб остался один и видел уже только самого себя в неровном темном стекле. Самого себя – и воспоминание кое о ком еще.

Лиса ждала там же, где он ее оставил.

– Какова была цена? – сухо осведомилась она, следуя за ним к карете.

– Цена за что?

Джекоб распряг лошадей. Придется отдать их Хануте взамен за вьючную лошадь, которой он лишился. Остается надеяться, что у гоилов его кобыла попала в хорошие руки.

– Какова была цена за твоего брата?

Лиса сменила облик. На ней снова было ее рыжее платье. Ей оно куда больше к лицу, чем все наряды, что она носила в городе.

– Не думай об этом. Цена уже уплачена.

– И чем же?

Просто она слишком хорошо его знает.

– Говорю же тебе. Уплачена. Как там карлик?

Лиса мотнула головой в сторону пристроек:

– Собирает свое золото. Там и за три дня не управиться. А я-то так радовалась, что дерево его вонючей пыльцой обсыплет. – Она глянула на небо. Снова пошел снег. – Ну что, не податься ли нам на юг?

– Может быть.

Джекоб сунул руку под рубашку и нащупал отпечаток моли у себя на груди.

Быть может, тебе остается всего лишь год.

Ну и что? За год мало ли что можно отыскать. В этом мире на всякую напасть найдется свое снадобье.

Между зеркалом и книгой

От автора

Неужели и правда прошло уже больше двенадцати лет с тех пор, как я написала первые фразы «Чернильного сердца»? Помню, я тогда сказала себе: «Ладно, это будет история для заядлых книгочеев. Я напишу ее для тех, кто, подобно мне, не может жить без печатного слова. Пусть эта книга станет признанием нашей неодолимой зависимости».

Когда я собирала материал о маниях, связанных с книгами, о коллекционерах, переплетчиках и книгоубийцах, мне и в голову не могло прийти, что скоро этой историей будет зачитываться весь мир и она заразит книгочейским вирусом даже тех, кто раньше не признавал книг! Самое драгоценное из того, что принесло мне «Чернильное сердце», – множество писем, где дети и взрослые рассказывают, как Чернильный мир подтолкнул их обратиться к чтению, а нередко даже и к писательству. Что может быть отраднее для сердца сказочника, чем такие признания? В Чернильном мире я провела семь лет. И это притом, что первоначально хотела написать всего одну-единственную книгу! Но моя история повернула все иначе.

Этому тоже научили меня чернильные книги: истории развиваются так, как им самим угодно, а писаки вроде меня или Фенолио знай строчат под их диктовку.

Тем временем вот уже пять лет я странствую по другому миру. По крайней мере, сначала мне казалось, что он другой. Ведь проводником туда послужила вовсе не книга, а зеркало. Но чем дальше заводят меня его тропы, тем более узнаваемыми становятся следы на них и тем больше я укрепляюсь в подозрении, что это тот же самый мир, куда я последовала в свое время за Сажеруком и Фенолио. Собственно, ничего удивительного. Ведь разум и сердце, которые зовут меня в путь, все те же. Просто с тех пор минуло несколько столетий. Чернильный мир состарился или, лучше сказать, помолодел, ведь он приблизился к нашему…

Что, если однажды Джекоб Бесшабашный наткнется на руины крепости Змееглава? Или встретит одного из потомков Сажерука в корчме Альберта Хануты «У Людоеда»? Как интересно! А Волшебные Языки, откуда они появились в нашем мире? Может, кто-нибудь пронес сквозь зеркало какую-то магическую вещицу, а Орфей, Дариус и Мортимер заразились ее волшебством?