Трое в лодке (не считая собаки) - Джером Клапка Джером

Thomas?" I asked. — Кто такая миссис Томас? — спросил я. "How should I know?" replied Harris. — Почем я знаю, — ответил Гаррис. "She's a lady that's got a funny tomb, and I want to see it." — Это дама, у которой интересная могила, и я хочу ее посмотреть. I objected. Я возражал против этого. I don't know whether it is that I am built wrong, but I never did seem to hanker after tombstones myself. Не знаю, может быть, я не так устроен, как другие, но меня как-то никогда не влекло к надгробным плитам. I know that the proper thing to do, when you get to a village or town, is to rush off to the churchyard, and enjoy the graves; but it is a recreation that I always deny myself. Я знаю, что первое, что подобает сделать, когда вы приезжаете в какой-нибудь город или в деревню, — это бежать на кладбище и наслаждаться видом могил, но я всегда отказываю себе в этом развлечении. I take no interest in creeping round dim and chilly churches behind wheezy old men, and reading epitaphs. Мне неинтересно бродить по темным, холодным церквам вслед за каким-нибудь астматическим старцем и читать надгробные надписи. Not even the sight of a bit of cracked brass let into a stone affords me what I call real happiness. Даже вид куска потрескавшейся бронзы, вделанной в камень, не доставляет мне того, что я называю истинным счастьем. I shock respectable sextons by the imperturbability I am able to assume before exciting inscriptions, and by my lack of enthusiasm for the local family history, while my ill-concealed anxiety to get outside wounds their feelings. Я шокирую почтенных причетников невозмутимостью, с какой смотрю на трогательные надписи, и полным отсутствием интереса к генеалогии обитателей данной местности. А мое плохо скрываемое стремление поскорее выбраться из церкви кажется им оскорбительным. One golden morning of a sunny day, I leant against the low stone wall that guarded a little village church, and I smoked, and drank in deep, calm gladness from the sweet, restful scene-the grey old church with its clustering ivy and its quaint carved wooden porch, the white lane winding down the hill between tall rows of elms, the thatched-roof cottages peeping above their trim-kept hedges, the silver river in the hollow, the wooded hills beyond! Однажды, золотистым солнечным утром я прислонился к невысокой стене, ограждающей, маленькую сельскую церковь, и курил, с глубокой, тихой радостью наслаждаясь безмятежной картиной: серая старинная церковь с деревянным резным крыльцом, увитая гирляндами плюща, белая дорога, извивающаяся по склону горы между рядами высоких вязов, домики с соломенными крышами, выглядывающие из-за аккуратно подстриженных изгородей, серебристая река в ложбине, покрытые лесом горы вдали… It was a lovely landscape. Чудесный пейзаж! It was idyllic, poetical, and it inspired me. В нем было что-то идиллическое, поэтичное, он вдохновлял меня… I felt good and noble. Я казался себе добрым и благородным. I felt I didn't want to be sinful and wicked any more. Я чувствовал, что не хочу больше быть грешным и безнравственным. I would come and live here, and never do any more wrong, and lead a blameless, beautiful life, and have silver hair when I got old, and all that sort of thing. Мне хотелось поселиться здесь, никогда больше не поступать дурно и вести безупречную, прекрасную жизнь; мне хотелось, чтобы седина посеребрила мне волосы, когда я состарюсь, и т. д. и т. д. In that moment I forgave all my friends and relations for their wickedness and cussedness, and I blessed them. В эту минуту я прощал всем моим друзьям и знакомым их греховность и дурной нрав и благословлял их. They did not know that I blessed them. Они не знали, что я их благословляю. They went their abandoned way all unconscious of what I, far away in that peaceful village, was doing for them; but I did it, and I wished that I could let them know that I had done it, because I wanted to make them happy. Они шли своим дурным путем, не имея понятия о том, что я делал для них в этой далекой мирной деревне. Но я все же делал это, и мне хотелось, чтобы они это знали, так как я желал сделать их счастливыми. I was going on thinking away all these grand, tender thoughts, when my reverie was broken in upon by a shrill piping voice crying out: Такие возвышенные, добрые мысли мелькали у меня в голове, и вдруг моя задумчивость была прервана тоненькими, пронзительными возгласами: "All right, sur, I'm a-coming, I'm a-coming. — Все в порядке, сэр! Я иду, иду. It's all right, sur; don't you be in a hurry." Все в порядке, сэр! Не спешите. I looked up, and saw an old bald-headed man hobbling across the churchyard towards me, carrying a huge bunch of keys in his hand that shook and jingled at every step. Я поднял глаза и увидел лысого старика, который ковылял по кладбищу, направляясь ко мне; в руках у него была огромная связка ключей, которые тряслись и гремели при каждом его шаге. I motioned him away with silent dignity, but he still advanced, screeching out the while: С молчаливым достоинством я махнул ему рукой, чтобы он уходил. Но старик все приближался, неумолчно крича: "I'm a-coming, sur, I'm a-coming. — Я иду, сэр, иду! I'm a little lame. Я немного хромаю. I ain't as spry as I used to be. Теперь я уже не такой прыткий, как раньше. This way, sur."