Ночные видения - Томас Фейхи

— Руки за голову.

Арти поднимает руки и вдруг прыгает, вышибая стекло выставленными вперед локтями. Саманта закрывает лицо и отворачивается от разлетающихся осколков стекла.

В комнату врывается холодный, колючий ветер. Фрэнк подбегает к окну, выглядывает, потом склоняется над Самантой. Трогает ее за плечо и смотрит на окровавленный живот.

— Ты в порядке?

— Разрежь веревки.

Фрэнк выбегает из комнаты и возвращается с кухонным ножом. Перерезав веревки на запястьях и лодыжках, отбрасывает нож и гладит ее по щеке. В его глазах отсвет уличного фонаря. Внизу заливается диким лаем собака. Фрэнк помогает ей подняться, потом подходит к лежащему в углу телу.

— Офицер Брукс. — Он прикладывает руку к шее, проверяя пульс, и осматривает глубокую рану на голове. — Черт!

Быстро выпрямляется, бросает взгляд к окну, делает шаг к Саманте и нежно трогает ее за плечо.

— Из-за деревьев ничего не видно.

Саманту пошатывает, и она цепляется за его руку.

— Вызову «скорую» и полицию.

— Нет. Я сама. Иди!

Фрэнк колеблется, достает из кармана пальто разбитый сотовый.

— Но…

— Я позвоню. Иди!

Он отбрасывает телефон и выбегает из квартиры. Саманта слышит его быстрые шаги по коридору, потом по лестнице. Шаги затихают.

Ее квартира, весь дом замирают, как будто следили за происходившим, затаив дыхание, и теперь переводят дух. Саманта прислоняется к столу. Руки болят, ноги окоченели от сырости. Крови на животе столько, что из-за нее невозможно рассмотреть форму раны. На полу, под ногами, валяется черный рюкзак. Она поднимает его, заглядывает внутрь, опускает руку и вытаскивает длинный гвоздь. Потом еще два.

Саманта представляет, как бы ее распинали. Удар молотком по шляпке гвоздя. Треск разрываемой кожи. Хруст костей. Сумасшедшая боль. Гвоздь выпадает из дрожащих пальцев. Что, если Арти закончил круг? Что, если… Вопросы пугают ее еще больше, чем боль.

Она стаскивает с себя обрывки рубашки и достает из шкафа тонкий шерстяной свитер. Бредет на кухню. Снимает трубку телефона. Комната словно дрожит и колышется, и глаза никак не могут приспособиться к этой вибрации. Саманта набирает 911 на тот случай, если этого еще не сделал никто из соседей, оставляет трубку на столе и выходит в коридор. Каждый шаг дается с трудом, ее пошатывает, будто она долго кружилась на карусели, а теперь надо пройти по прямой.

Цепляясь за поручень, Саманта медленно спускается по лестнице на первый этаж. Задняя дверь открыта, и ветер уже набросал в коридор мокрых грязных листьев. В конце маленького дворика слегка приоткрытая деревянная калитка. За ней проход между домами, который ведет в лабиринт узких переулков и тупиков.

Саманта толкает калитку, но та сдвигается лишь на пару дюймов и не идет дальше, как будто с другой стороны к ней привалили несколько мешков с песком. За забором лает собака. Саманта наваливается на калитку плечом и в конце концов протискивается в переулок. Протискивается и едва не теряет сознание при виде лица офицера Чана. Оно совершенно белое, если не считать черно-красной полосы там, где проволока перерезала горло. Этой же проволокой он привязан к забору. Саманта подходит ближе, дотрагивается до его плеча.

— Вейланд! Офицер Чан!

Черная форма напитана кровью.

Кровь.

Он мертв. Револьвер исчез. Рядом, на земле, валяется дубинка. Саманта не знает, как ею пользоваться и будет ли от нее вообще толк, но все-таки поднимает и берет с собой, прежде чем свернуть в темный переулок.

Она вдруг вспоминает, что укусила Арти за руку, когда дралась с ним. Его кровь была у нее во рту. Боль в животе поднимается волной, и Саманта прислоняется к забору, чтобы не упасть.

Что, если оно теперь во мне? Как было раньше в Кэтрин, а до нее в Максе?

Саманта уже бежит, ноги несут разбитое, упирающееся тело.

Она пробегает мимо каких-то домов, огибает углы, сворачивает… Куда? Она не знает. Сердце колотится все сильнее, кровь шумит в ушах, и каждый шаг приближает ее к какому-то концу.

30

КРАСНЫЕ ДВЕРИ

Узкий переулок загроможден мусорными баками, картонными коробками и пластиковыми мешками с отходами. Черные кирпичные здания по обе стороны словно источают сырость и упрямо тянутся в низкое серое небо. Пожарные лестницы нависают над головой, похожие на подстерегающих добычу пауков, и воздух взвывает с каждым порывом ветра.

— Фрэнк? — несмело спрашивает Саманта. Ее голос, отраженный равнодушными стенами, звучит безжизненно и плоско.

Она неуверенно движется по переулку, пробираясь между кучками рассыпавшегося хлама, гнилых овощей и тухлого мяса, опасливо поглядывая через зловещие черные решетки и чувствуя на лице свежую влагу. Начинает накрапывать дождик. Саманта добавляет шагу, чтобы не поскользнуться и не упасть. Что-то мешает ей сосредоточиться, и она не может решить, что именно: головокружение, кровоточащая рана на животе или страх перед тем, что она, возможно, уже несет в себе проклятие графа.

Темно-коричневая деревянная изгородь отделяет этот переулок от следующего. Несколько сломанных внизу дощечек образуют дырку достаточно большую, чтобы через нее можно было проползти. Слева, у стены дома, громоздится погнутый мусорный контейнер. Саманта замирает, оценивая расстояние между контейнером и оградой. Может быть, там кто-то есть, думает она. Кто-то притаился и ждет. Сжав покрепче рукоять дубинки, Саманта делает глубокий вдох. Шаг вперед. Остановка. Еще шаг вперед. Теперь она стоит прямо под пожарной лестницей.

Скрип металла заставляет ее вскинуть голову. Площадка над ней покачивается и дрожит, но разглядеть что-то в темноте невозможно. Дождь стучит более нетерпеливо, и Саманта снова переводит взгляд на пространство между мусорным контейнером и оградой. Все мышцы ее тела напряжены.

Снова шум вверху — другой, более тяжелый, как будто что-то щелкнуло и осело. Саманта подается назад как раз в тот момент, когда Арти спрыгивает с площадки.

Полы пальто дрожат на ветру, как крылья ворона, а тело кажется неподвижным. Он приземляется в нескольких футах от нее, и она напрягается.

Оба одновременно выбрасывают ноги. Голени сталкиваются. Саманта бьет его дубинкой в челюсть и снова пускает в ход ногу. Ее правая ступня врезается в его колено, и он спотыкается.

Она хочет повторить попытку, отправить его в нокаут, но Арти ныряет ей под руку. Боль пронзает тело электрическим разрядом — лезвие ножа задевает бок. Саманта отпрыгивает.

Они стоят друг против друга, и Саманта видит, что Арти готовит свинг левой. Как плохой фехтовальщик, он оповещает ее о нападении заранее. Она смещается вперед и вправо и в тот самый момент, когда противник наносит удар, бьет дубинкой по запястью, разворачивает туловище и хлещет его по лицу. Арти падает на левое плечо, но, не теряя времени, делает подсечку. Саманта тоже летит на землю и тяжело, всем весом приземляется на правый бок. Дубинка выскальзывает из пальцев.

Саманта поднимается, торопясь восстановить дыхание. Арти уже на ногах.

Она не успевает среагировать — его каблук крушит ребра и отбрасывает ее на металлический контейнер. Ей удается увернуться от второго выпада. К дождю добавляется снег, и стены окружающих домов словно вибрируют.

Арти наступает. В каждой руке у него по ножу.

Выдвинув вперед левую ногу, он выбрасывает обе руки. Саманта защищается инстинктивно: парирует удар, выставив блок, и делает нырок вперед. Арти отмахивается, нож свистит над ее головой, крылья пальто хлопают. Еще два шага, и Саманта летит к дыре в изгороди, проскальзывает в нее и вскакивает на ноги уже на другой стороне.

Этот переулок — двойник того, другого, только здания сложены из кирпича иного цвета. Возле изгороди кучка кирпичей и несколько мешков с известью, небрежно прикрытых кусками пленки. Саманта берет кирпич и подходит к дыре, ожидая, когда появится Арти. По тротуару хлещет дождь. Она терпеливо ждет, чувствуя, как дрожат уставшие от напряжения мышцы.

Какого черта? Почему он медлит?

Изгородь вздрагивает, Саманта отскакивает в сторону как раз вовремя: Арти забрался на забор и прыгает сверху. Правая нога попадает на кирпичи, и он пошатывается, теряя равновесие, но не падает.

Она швыряет кирпич ему в лицо, выбрасывая руку прямо перед собой, как при метании дротика в дартс. Он резко подается назад и взмахивает руками. Нож вылетает из пальцев и падает к ее ногам.

Саманта хватает его, поворачивается и бежит по переулку.

Каждый шаг отзывается болью в животе и ребрах. Хочется обернуться, но она и без того знает, что он где-то там, за спиной. Саманта сворачивает за один угол, потом за другой и бежит теперь вверх по склону. Ноги тяжелеют и движутся все медленнее. С холма навстречу ей мчатся потоки дождевой воды. Похоже, преследователь нагоняет, он уже дышит ей в спину, тянет к ней руки… Она понимает, что не может расслабиться, не может позволить себе потерять концентрацию и упасть.