Музыкальный приворот. По ту сторону отражения - Анна Джейн

– Ребята, идем! – послышался вкрадчивый голос Андрея. – Елизавета ждет ваших поздравлений. Поздороваетесь с поклонниками потом.

И музыканты вновь двинулись следом за ним под восхищенные взгляды молодых гостей, предвкушающих классный вечер. Нинка, злая как черт, вернулась к нам:

– Мерзкое рыло, всегда настроение испортит. Ладно, пошли в этот поганый Танцевальный зал, вручим подарок Лизавете. Нет, сначала подождем немного, чтобы я случайно Келлу-Охренеллу не увидела. И не убила.

Если Влад и был удивлен тем, что его клиентки знакомы с ребятами из известной рок-группы, то не подал вида. Он вообще оставался невозмутимым и галантным.

Нинка не захотела встречаться с Келлой, поэтому заставила нас довольно долго ждать, пока «На краю» поздравят дочь мэра, и только после этого вновь двинулась в Танцевальный зал. Прямо на ходу, по своему обыкновению, она ругалась как сапожник: и на синеволосого, и на местный бомонд, и на Лизочку с ее папочкой, и на всех их как дальних, так и ближних родственников. Одновременно она умудрялась мило улыбаться и здороваться с многочисленными знакомыми, большинство которых пребывало в самом настоящем восторге от Нины Викторовны Журавль. Дочь мэра не оказалась исключением и выразила крайний восторг, увидев Нинку, ослепляющую своим золотым платьем едва ли не все вокруг, в том числе и саму Елизавету, которая особенной красотой похвастаться не могла.

Виновница торжества оказалась невысокой, довольно пухлой девицей с маленькими неопределенного цвета глазками и редкими светло-рыжими волосами, уложенными в замысловатую странную прическу. Что-то во внешности дочери мэра действительно было от лягушки: широкий улыбчивый рот, пухлые щечки, какой-то квакающий голос. Длинное, в пол, ярко-зеленое платье добавляло сходства с пресноводной живностью. Лиза стояла посредине большого зала, освещенного неоновыми лампами цвета нежной весенней зелени и лайма. Справа от нее находилась пара девушек, видимо, сестер или подружек, а слева, на столе, высилась большая гора подарков, чьи разноцветные обертки и ленты переливались под светом замысловатыми красками. Сзади Лизы, сложив руку за руку, молчаливой статуей застыл охранник. Видимо, на случай, если к Елизавете придет наглый гость и не вручит ей подарок – тогда охранник этого гостя покарает большими пудовыми кулаками.

– Это и есть Лягушка, – шепотом сообщила мне Нинка, – развеселая кляча, хочу тебе доложить. Страшна, как жизнь последнего подонка. Добрый день, Лизавета, дорогая, я так рада видеть тебя, – светским, уважительным тоном проговорила моя подруга. – Поздравляем тебя с Днем рождения – с новым витком в твоей прелестной жизни, который принесет тебе множество ярких и незабываемых мгновений, таких же, как и ты сама. Милая, я так рада поздравить тебя!

– Ой, Ниночка! – всплеснула ручками именинница и, подобрав полы платья, подбежала к Нинке с намерением задушить ее в объятьях. – Пожалуйста, прими этот скромный презент, – вовремя протянула Нинка заранее приготовленную коробочку вперед, и Лизе вместо объятий достался подарок.

– На твой прекрасный праздник я не могла не привести с собой свою лучшую подругу и ее молодого человека, – продолжала Нинка. – Это Катрина, дочь известного художника Радова. А это Влад, сын московского предпринимателя. Я тебе говорила по телефону.

– Я вами очарован, – с искренней улыбкой произнес Влад и склонил голову как самый настоящий джентльмен, хорошо хоть руку целовать ей не стал.

– Приятно познакомиться, – пришлось сказать и мне. В ответ все мы услышали бурю восторженных слов от Лизы.

– Ой, я так рада друзьям Ниночки! Спасибо, что пришли! Вы такие же красивые, как и Ниночка! Все любят Нину, она как ангел. Правда? Правда? – тарахтела девушка.

Немного падший ангел, ты хотела сказать?

Подруги Лизы, с интересом разглядывавшие Влада, тут же подтвердили правильность слов дочери мэра. Нинка пользовалась популярностью не только в университете, но и в своей любимой «золотой тусовке», которую я предпочитала никогда не посещать, несмотря на уговоры подружки.

– Спасибо, что вы пришли! Видеть у себя Ниночку Журавль – это так прикольно! Развлекайтесь! Сегодня у меня будет просто улетно! Вы не представляете, кого папа пригласил ко мне на День рождения!

– Представляем, – улыбнулась подруга через силу.

– Группу «На краю» и группу «Санаторий»! Я просто счастлива! Я ведь их так всех люблю! Они все такие хорошенькие, как он, – и без стеснения девушка кивнула круглым подбородком на Влада.

– Ой, я такая прямолинейная! – захихикала именинница. – Я так люблю красивых мальчиков, а вы такой красивый! И так миленько смотритесь с этой девушкой, с Катей. А мальчики из групп, что будут выступать, тоже такие классные! Представляете, меня «На краю» лично поздравили!

Я переглянулась с Нинкой. Кажется, нам попалась еще одна фанатка Кея и его команды. Знала бы Лиза, что Нинка встречается с Келлой, она бы тогда мою лучшую подругу вообще за богиню стала бы почитать. О том, что Нинка общается с синеволосым барабанщиком известной группы, она старалась, по ее собственным словам, не рассказывать, потому как не хотела сплетен, и так в достатке витающих над ее белокурой головой.

Едва распрощавшись с восторженной девушкой-лягушкой, чей словесный фонтан с большим трудом удалось ликвидировать ее подружкам, и уступив место новым поздравляющим, которым, кажется, не было конца и края, мы направились в холл. Мне до сих пор доставались заинтересованные мужские взгляды, что не могло не радовать. И раз уж здесь будет Максим, то пусть, как говорила Нинка, он поймет, какое счастье упустил. Но вообще-то Журавль опоздала. Ведь такая небольшая месть моей первой любви не была актуальна вот уже почти пару месяцев – с тех пор, как я встретила братьев-близнецов.

Чтобы их на ракете к Марсу унесло!

– Выкатились, – ворчала Нинка, великосветски улыбаясь, – я думала, от ее улыбочки меня стошнит. Какая же она страшная, какая же… Эй, Владик, сколько надо выпить, чтобы согласиться пойти с Лизкой на свиданку, а?

– Полагаю, не меньше половины литровой бутылки виски, – с полуулыбкой отвечал он, галантно пропуская меня вперед.

– А если не в вискаре, а водке считать градусы? – задала новый вопрос подруга.

– Виски крепче. Может быть, что-то около литра?

– А если в шампанском?

– Около трех бутылок. Или четырех, – подумав, отвечал парень с легкой улыбкой.

– А если в роме? – не отставала Нинка.

– Если он будет крепкий, восьмидесятиградусный, и ни с чем не смешанный, то думаю, пара рюмок.

– А если самогонки или чистого спирта? Тогда бы эффективнее было бы? – не унималась подруга.

– Конечно, – согласился с ней Влад, – кстати, в квасе и в кефире тоже есть доля алкоголя.

Нинке пришлась по душе новая алкогольная информация:

– Ага, так это же сколько десятков литров нужно за раз выдуть, чтобы…

– Перестаньте, – не выдержала я, – нормальная она. И к тому же у нее День рождения. Перестаньте ее обсуждать.

– Лизка же не слышит, – равнодушно отвечала подруга, а Влад только странно на меня посмотрел, но больше они эту тему не поднимали, а молча пошли на улицу, откуда слышалась приятная мелодичная музыка.

Все гости, уже поздравившие именинницу, стекались в сад, заставленный в лучших западных традициях изящными ажурными белоснежными столиками, во множестве располагавшихся как под узорчатым навесом, так и среди ухоженных деревьев, и длинными шведскими столами, на которых были расставлены самые разнообразные шикарные кушанья, между которыми носились туда-сюда улыбчивые официанты в формах и с подносами. Должна была начаться официальная часть торжества.

Когда все гости расселись, а это заняло, надо сказать, немало времени, на импровизированной невысокой сцене, уставленной желтыми и белыми розами, показались два излишне радостных ведущих вечера. Это были не кто-нибудь, а известная звезда нашумевшей телепрограммы и не менее известный и яркий диджей и виджей в одном лице. Они торжественно поздравляли девушку и почему-то ее папу, нашего бессменного мэра, с Днем рождения, рассказали пару шуток и объявили, что проведут сегодня с нами прекраснейший вечер, не забыв добавить, как сильно любят наш город.

– И этих картавых лошков сделали телезвездами, – с презрением косилась на сцену Нинка, – какой ужас. Нет, вы послушайте, какую они хрень несут. И где здесь смеяться? Еще до начала якобы шутки? На этих приемах всегда одно и то же. Правильно папа говорит, что вся наша так называемая тусовка – сборище первоклассных уродов.

– Кстати, а где твой папа? Разве он не должен был прибыть на такое важное событие в жизни единственной дочери самого мэра?

– Уехал в Германию, сложности с каким-то контрактом. Да и не слишком сильно он с мэром пересекается, – небрежно отвечала девушка. – Ой, глядите, Царевна-Лягуха вытащила свой зад на сцену.