Проклятая кровь. Похищение - Юрий Пашковский

— Но принцип действия у них тот же самый, только по-разному корректируется вектор материализации. Если это может помешать вашему колдовству, то мы постараемся не использовать их часто.

— Хорошо, хорошо, я приму поправку на эти Клинки, можете не беспокоиться и используйте их по полной.

Иукена фыркнула. Похоже, умоляй их Уолт слезно не применять Клинки Ночи — она бы начала их использовать уже здесь.

— С Клинками разобрались, Понтеюшка, но меня вот еще что беспокоит. — Вадлар шмыгнул носом, напомнив Уолту гоблина, помощника библиотекаря, который очень не любил, когда студенты задерживали книги, и не ленился являться в Общежитие, чтобы обрушиться на горе-должников, вот точно так же шмыгая носом. — Что за артефакт сперли-то?

Сива замялся. И выдавил:

— Рубиновое Ожерелье Керашата.

Уолт присвистнул, прищурился и отвалил челюсть. Подумал и вылупил глаза. Трудное это дело: прищуриваться и выкатывать глаза одновременно, кто не верит — пусть попробует сам.

— Судя по реакции этого… — Иукена оглядела Магистра и решила не расшифровывать слово «этого». — Ожерелье — опасная вещь.

— Да, — сказал Понтей.

— Да? — усмехнулся Уолт, перестав дурачиться. — Здесь, дама и господа, не «да» говорить нужно. Здесь орать надо и перечислять синонимы, что можно к «да» придумать.

— Что такое это Рубиновое Ожерелье Керашата?

Ух е, скала заговорила! Более того, Каазад-ум казался взволнованным… ну, примерно так же, как может выглядеть взволнованной глыба камней.

— Позвольте, я объясню вашим товарищам, что такое Ожерелье. Образно, если можно. — Понтей кивнул, и Уолт бодро продолжил: — Представьте, что однажды утром вы просыпаетесь и обнаруживаете, что спите на стекле. И куда ни посмотри — везде одно стекло и ничего больше. Вы не понимаете, что произошло, и решаете пройтись осмотреться. Вы идете и никого не встречаете. Идете день, второй, третий, четвертый, а вокруг только две бездны — небо над головой и стекло под ногами. И вот на пятый день вы подходите к непонятным раскрошенным камням. Вы их осматриваете. И тут до вас доходит, что эти камни — Великая Гряда Гор, вернее то, что от нее осталось. А стекло под ногами — это земля, которую расплавил жар и остудил ветер. И никого нет. Даже вас. Вот это и есть Рубиновое Ожерелье Керашата.

— М-мать… — только и сказал Вадлар. — Неужели это настолько серьезно?

— Ожерелье — творение не ума и рук смертного. Его придумал убог — кузнец Южной Страны. Он сделал наброски, собрал Стихии и создал основание, а завершили дело его подручные из числа смертных, пятьсот брахманов из секты Темного Повеления. Так что Ожерелье де-факто считается созданием убога, но де-юре его сотворили люди, и потому богам пришлось разрешить Ожерелью существовать в Равалоне.

«А эмиссары упырей — пронырливые ребята. Считалось, что следы Ожерелья были утеряны с начала Второй Эпохи и что оно давно уничтожено богами. Может, стоит их нанять поискать артефакты для Школы Магии?»

— Основу Ожерелья составляет Рубин Божественного Ничто. По бокам еще четыре Рубина Стихий и два Рубина Начал. Силу Ожерелья можно освобождать как через отдельные Рубины, так и через все Рубины разом. В этом случае мы и получим стеклянную безжизненную пустыню.

— Господин маг, а вы сумеете противостоять Ожерелью вашей Силой? — тоном, который указывал, что продолжением должно было быть: «Или на хрен вы нам нужны и не хотите ли в связи с этим удавиться?», спросила Иукена.

— Прежде чем они достанут Ожерелье, придется преодолеть защитные Заклинания и технические ловушки того, в чем Ожерелье хранится, — опережая ответ Уолта, сказал Сива. — Кстати, именно оно и мешает похитителям передвигаться быстрее.

— Вы что, Ожерелье в сейф положили, а внутрь свинца и антимагия залили? — спросил Вадлар.

— Можно сказать и так, — согласился Понтей. — По крайней мере, вес «сейфа» достигает семисот килограммов, и при помощи Заклинаний левитации или телепортации его передвигать невозможно. Поэтому у нас есть шанс догнать похитителей и вернуться в Лангарэй еще до рассвета. К сожалению, я не могу воспользоваться порталами и переместить нас как можно ближе. Они продолжают двигаться, хоть и с длительными остановками, а господин маг не даст мне соврать, что настраивать портал на движущуюся точку — рискованное дело. Особенно если речь идет о движущейся цели в Границе. Более того, если тот портал, через который к нам прибыл господин маг, хорошо защищен от Покрова Купола, то для построения заклятия Перемещения, позволяющего нам пересечь Покров при помощи портала так, чтобы никто не заметил, требуется слишком много времени, которого у нас и остается все меньше и меньше.

— Тогда чего мы ждем? — грубо поинтересовалась Иукена. — До рассвета часов пять осталось, и мне не особо хочется принимать солнечные ванны. Вадлар-то носферату, а для нас Воздействие добром не кончится.

«Значит, Понтей не Высочайшего ранга. А Вадлар его слушается. Чудные дела творятся у Живущих в Ночи», — подумал Уолт, который помнил, что жесткая иерархия упырей строилась на основе рангов, и Бродящий под Солнцем, принадлежащий любому клану, мог распоряжаться любым упырем, рангом ниже собственного.

— Тогда, если все понятно, будем выдвигаться. — Понтей обратился к Огулу: — Проход в Покрове держится?

— Да, мои звери выполняют свою роль.

— Тогда по варгам. И пусть нам поможет Ночь! «Пускай поможет, — думал Уолт, взбираясь на своего варга, — хоть Ночь, хоть убоги. Но кажется мне, дорогой мой Понтей Нах-Хаш Сива, что ты многого недоговариваешь — и не только мне».

Огул занял место впереди небольшой кавалькады, внимательно осмотрел каждого варга, потом поднял руку и указал в сторону Пелены. Варги сорвались с места мгновенно, но осторожно, так, что их всадники не потеряли равновесия.

Преследование началось.

Глава пятая

Граница

Что самое главное, когда преследуешь добычу? Правильно. Самое главное — самому не стать добычей.

У младшего чародея Вирума, сына Ашорокла, разболелась голова.

Он проснулся, когда обручи боли сдавили виски, окинул комнату мутным взглядом и встрепенулся. Такая боль могла значить только одно.

Комнатушка, где он сидел с заката и до рассвета, подменяя старшего чародея, была неудобной для сна, но Вирум, обнаружив, что спать человек может не только лежа, приспособил для своих нужд небольшой письменный стол, убрав с него бумагу и письменные принадлежности. А теперь он с убогыханьем искал свечу, чтобы в темноте найти все, что так беспечно переправил на пол.