Неприкасаемый чин - Кирилл Казанцев

— Послушайте, что вам от меня надо? Я старый больной человек, никого не убивал, не насиловал. Только делал свою работу в предложенных мне обстоятельствах. Скажите, сколько вы хотите за свою догадливость? Я постараюсь решить вопрос.

— Вы так ничего и не поняли. А вроде умный человек и догадливый не меньше моего, — усмехнулся Ларин. — Вы же видели, что происходит в Интернете. Именно поэтому и оказались в этом купе вместе со мной.

— Каждый рад обманываться, и я не исключение, — усмехнулся в ответ Гросс. — Понимаю, что не могу ставить условия. Что вам надо?

— Вы знаете ответ. И обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы потом облегчить вашу участь.

— Вы хотите разместить в «YouTube» мое признание.

— Чистосердечное и искреннее, — продолжал улыбаться Ларин.

— Я вынужден согласиться, — Гросс подался вперед. — Но скажите мне, пожалуйста, кто это «мы»?

— А вот этого вам знать необязательно.

Глава 13

Теплым сентябрьским утром по реке мчал серебристый глиссер, оставляя за собой красочный белопенный след. Из динамиков бортового радиоприемника доносилась не слишком громкая старая музыка. Звучала песня Утесова. Дугин стоял за штурвалом. Рядом с ним опирались на ветровое стекло Ларин и Лора. Справа по борту открывалась панорама города. Над высокими трубами химкомбината подымался еле заметный белый дымок. Возле терриконов-отвалов уже прорисовывались серебристые стены цехов с логотипом немецкой фирмы.

— Не могу поверить, — проговорил Ларин, — неужели Бахрушина все-таки посадили.

— Без вас этого не произошло бы.

— Ну а как же членство во властной партии? Депутатский мандат областной Думы? — спросила Лора.

— И то и другое — дело наживное. А что нажито, то можно и потерять. Сперва исключение из партии, затем лишение депутатской неприкосновенности. Забрали его прямо из больницы, где он лечил последствия твоего удара, Лора. Очень уж ты жестока.

— Только по отношению к негодяям, Павел Игнатьевич.

— Люди в области и Москве, покрывавшие его, посчитали за лучшее сдать его. Уж очень популярным он стал в Интернете. А это во властных кругах не приветствуется. — Дугин лихо заложил галс и ушел под пролет моста.

Над головами проплыли ажурные металлические конструкции.

— Я обещал Гроссу, что мы постараемся смягчить его участь, — напомнил Ларин. — В конце концов он сам никого не убивал, не насиловал. Да и спорить со мной не стал. Рассказал на камеру все как есть.

— Неужели, работая на нашу организацию, можно оставаться таким совестливым? Тебя беспокоит слово, данное негодяю?

— Я ценю любое свое слово, — предупредил Андрей.

— С Гроссом все в порядке. Учитывая чистосердечное признание и сотрудничество со следствием, ему дали условный срок. Конечно, с частью денег ему пришлось расстаться, перечислить их в пользу нашей организации. Но, кажется, он остался доволен жизнью. Такие люди нигде и никогда не пропадают. Ну а немецкие инвесторы, как видите, уже вовсю развернулись. Первая очередь комбината по переработке отвалов будет запущена весной. В городе появятся новые рабочие места, возникнет конкуренция. В общем, все пойдет так, как мы с вами и рассчитывали. Не зря старались. Да и на дым из труб химкомбината посмотрите — загрязняет окружающую среду не больше, чем туристический костер. Стоило прийти на комбинат инвесторам, как тут же не поскупились поставить фильтры. Конечно, каждый из них стоит по пятьсот евро и менять их нужно каждые трое суток. Но немцы стараются. Надо же показать государству, что они пришли сюда всерьез и надолго.

— Так теперь и комбинат им принадлежит? А как же право на частную собственность? Я думала, им до сих пор владеет Бахрушин.

— Лорочка, и я тебе буду еще объяснять такие элементарные вещи? Как только у Бахрушина земля стала уходить из-под ног, тут же у государства возникло желание проверить законность приватизации химкомбината. Мгновенно выяснилось, что стоимость была безбожно занижена. Очень быстро суд постановил — «имитировать дополнительные акции». Контрольный пакет мгновенно оказался в руках государства и был выкуплен немцами. Деньги ушли в бюджет. К классическому римскому праву такая процедура имеет отдаленное отношение. Но мы же живем в России. Главное — воздух чистый. Кое-какие поступления в бюджет. Но и жизнь в городе налаживается.

Лора смотрела вперед на сверкающую реку.

— Павел Игнатьевич, я хоть и конченая стерва…

— Не льсти себе, Лора. Ты стерва, но не конченая.

— Я не о том. Это преамбула… Я понимаю, что это мелочь в мировом масштабе, но как там обстоят дела у Витька? Хотя вряд ли вы в курсе.

— Почему же? Я знаю почти все. Парень немного взялся за ум. Даже в университет на платное поступил. Кое-какие деньги от отца ему перепали. Будем надеяться на лучшее. — Дугин повернулся к Ларину: — Тебя еще что-нибудь интересует или возвращаемся в кемпинг?

Рука Андрея потянулась к панели настройки радиоприемника. Блок утесовских песен уже кончился. Зазвучал ранний Кобзон.

— Можно я переключу? Не моя музыка.

— Как хочешь.

Ларин сменил «волну». В динамике послышался голос ведущей:

— А теперь предлагаем вниманию новую композицию нашей городской восходящей звезды Марго, с которой она победила на областном отборочном конкурсе «Евровидение» и вошла в число участников общенационального конкурса.

— У них теперь в городе и своя FM-станция? — удивленно вскинул брови Андрей.

— Представь себе. Причем абсолютно независимая. Ты бы послушал их новости. Режут правду-матку, как на «Эхе Москвы».

Щека Ларина нервно задергалась, когда из динамиков поплыла знакомая мелодия.

— Неужели эта бездарь пробилась-таки? Без особых бабок, без поддержки Бахрушина?

— Ты к ней несправедлив, — ухмыльнулся Дугин. — Во-первых, кое-какие бабки у нее есть. Много чего Бахрушин оформлял на супругу. А во-вторых, ты остальных претендентов на «Евровидение» слышал? И не только российских?

— Я люблю хорошую музыку.

— Значит, не слышал. Должны же быть какие-то изъяны и в нашей работе. К тому же ты постарался. За что ни берешься — все у тебя получается. Правда, Лора?

— Я тоже, за что или за кого ни берусь — у меня все получается, — и напарница подмигнула Андрею.

На берегу реки со стороны города, на рыбацких мостках сидели двое местных колдырей. Между ними стояла объемная бутылка дешевой водки.

— Конечно, и при Бахрушине кое-какой порядок в городе был, — высказывал свою гражданскую позицию немолодой мужчина с испитым лицом.

— Ясное дело, что был. Вот мамаше пенсию регулярно платили. А такое не всюду бывает, — поддержал его моложавый собутыльник.

— А посадили его правильно. Крал не по чину. Вот теперь немцы пришли. Нашему человеку ведь что нужно? Чтобы над ним Фриц и Ганс с резиновыми палками стояли. Чуть что не так — промеж лопаток как заедет! Вот тогда русский человек и работать начнет. Правильно я говорю?

— Правильно, — согласился моложавый, приложился к горлышку бутылки, а затем передал ее собутыльнику.

Тот взболтал остатки жидкости, глянул сквозь нее на солнце и перевел взгляд на удаляющийся глиссер.

— Живут же люди. По речке катаются. И никаких проблем не знают. Не то что мы с тобой.