Руки, полные бури - "-Мэй-"

– Все вы, египтяне, любите золото, – улыбнулась Артемида.

Анубис возмутился:

– Что за стереотипы?

– Ладно, кроме тебя.

– Ты всё равно не права.

– Да ладно тебе! Лучше позвони, когда будешь свободен, покажу отличные граффити.

Аполлон не разделял увлечения сестры граффити, хотя, насколько знал Анубис, смиренно таскался за ней и носил сумку с красками и респиратором. Насколько помнил Анубис, Артемида увлеклась граффити сразу после того, как движение суфражисток постепенно стало угасать, и она захотела применить свою энергию где-то ещё.

– Ты думаешь, получится?

– Что? – не понял Анубис.

Она опустила голову, рассматривая что-то на столе, задумчиво водя по нему пальцами:

– Найти отца.

– Зевса? Конечно. Если он думал, от нас так легко избавиться, придётся его разочаровать.

Они сидели ещё некоторое время, пока Артемида не ушла искать Аполлона. Тот наверняка собрал вокруг себя целую компанию в ВИП-зоне. Его, как и отца, часто воспринимали как лидера, даже когда сам он ничего такого не планировал. Зевс мыслил масштабно и видел полную картину, Аполлон же ограничивался чем-то более локальным.

Анубис посматривал на Амона и с удовольствием признавал, что у того отлично выходит объединять богов, пока нет Зевса. Его слушали и прислушивались, а в общем хаосе клуба чётко виделись слаженные действия: боги строили планы против Кроноса, кто-то шпионил за переметнувшимися скандинавами, кто-то докладывал об ацтеках.

Весть о том, что египтяне вечером идут с ними разговаривать, быстро облетела клуб и богов. Анубис почувствовал себя неуютно, зная, что от этой встречи зависит так много.

Так его и нашла Нефтида: задумчиво доедающим сладкий десерт. Поставила перед ним тарелку с супом, и Анубис удивлённо поднял глаза:

– Где ты это взяла?

– Еду, в смысле? – улыбнулась она. – Тут есть кухня, знаешь ли.

– Да я в курсе, но…

Он не договорил, поблагодарил, подтягивая к себе тарелку. Рассеянно глянул на часы: действительно, время обеда.

Нефтида окутывала воздушным, словно газовая ткань, облачком силы, ненавязчивой, но уверенной. Анубис её силу любил, и она это знала.

Если Сет горел для него маяком, на который можно ориентироваться, то Нефтида мерцала водой и спокойными волнами с глубинными течениями, она несла его к этому маяку.

– Надеюсь, вы будете осторожны, – вздохнула Нефтида.

– Ну, мы, конечно, попытаемся.

– Уж пытайтесь получше, молодой человек! – улыбнулась Нефтида. – И останови Сета, если он вдруг полезет напролом.

Анубис не донёс ложку супа. Нахмурился. Потом понял, что имела в виду Неф, и серьёзно кивнул.

– Он сейчас… слишком энергичный, – вздохнула Нефтида.

Анубис не смог сдержать усмешку:

– Зато мы отличная команда! Меня заносит на поворотах, он прёт вперёд. Вся надежда на Амона.

– Я слышала, на встрече будет Уиц.

Вот это плохо. Уицилопочтли тоже солнце, но солнце яростное, испепеляющее, бог света и войны, один из самых кровожадных среди ацтеков. С Амоном они не ладили.

– Печально, – вздохнул Анубис. – Но у меня есть план.

Прищурившись, Нефтида посмотрела на него, но сказала совсем не то, чего ожидал Анубис:

– Этим ты отличаешься от своего отца. Осирис не стремился к цели.

– Он не стремился хоть к чему-то.

– Он по-своему тебя любил.

– Лучше бы чему-то научил! – Анубису не хотелось, чтобы в словах звучала горечь, но она всё равно проступала. – Отец говорил, что если я столкнусь с мертвецами, то буду знать, что делать. Но я понятия не имею!

– Он не очень хорошо понимал других. И вряд ли осознавал, что у тебя слишком много собственной силы. Ещё и мертвецы.

Невольно Анубис вспомнил свой сон. Те слова и ощущения… что Дуат за спиной и мертвецы переполнили чашу, и теперь она грозит расплескаться вокруг.

Он помедлил немного, собираясь с мыслями, вздохнул и начал:

– Мне приснилось странное…

Нефтида слушала внимательно и ни разу не перебила. Ее покрытые чёрным лаком ногти отстукивали ритм по столешнице в такт музыке, браслеты позвякивали, а многочисленные кольца на пальцах отражали неоновый свет.

– И я знаю, о чём ты думаешь, – сказал в завершение Анубис. – Будь уверена, твоей вины в этом нет. Сет избавлен от яда, а меня Кронос попытался напугать.

– Надеюсь. И ты не станешь думать, что уничтожить себя – самое верное решение.

– Я, конечно, склонен к саморазрушению… – голос Анубиса дрогнул, и закончил он куда тише: – Но я бы не поступил так с тобой и Сетом. И с Амоном.

Нефтида слабо улыбнулась:

– Я рада, Инпу. И не думаю, что это действительно единственный способ помочь с мертвецами и твоей силой. Кронос хочет напугать. Внести раздор.

– Знаю. Я… я так устал.

Он опустил глаза. Ему хотелось рассказать о том, как постоянно слышишь шёпот мертвецов. Как они проникают сквозь поры кожи. Как дёргают жгуты божественной силы, невольно, но болезненно. Тормошат его, заставляя сдерживаться всё сильнее.

Осирис был королем Дуата. Может, он и не подозревал, что сын попросту не сможет сдерживать мёртвых. Он проводник, а не Врата. Поводырь.

Но сам постоянно теряется во мраке и навязчивых мертвецах.

Вряд ли кто мог это понять, даже у разных богов смерти сила проявлялась абсолютно по-разному. Тот же Гадес спокойно пропускал мёртвых в то время, которое выбирал сам. Анубис выбирать не мог.

Нефтида не понимала, но остро сопереживала. Её тёплые ладони накрыли его сцепленные руки, распространяя масленый жар.

– Ты всегда был слишком взрослым, Инпу. Понимал то, что скрыто от других, видел даже больше, чем Осирис. Ты сумеешь с этим справиться.

Её вера в него была безграничной, непоколебимой.

– Спасибо, мам.

Анубис помнил, как Нефтида рассказывала ему сказки, когда он был маленьким, еще в Дуате. Он не видел мир живых, а она говорила о звёздах и о том, как пахнет Нил, когда отступает вода, оставляя живительный ил. Каковы на ощупь нагретые солнцем камни известняка.

Она поселила в нём ту жажду, то стремление, которое вело Анубиса вперёд, пусть порой он спотыкался. Он шёл за Сетом, но вела его Нефтида.

И он лучше многих знал, что её мягкая сила может сплетаться в твёрдые жгуты, ломающие чужие хребты.

В голове Анубиса возникла нечёткая мысль. После рассказа о сне он вспомнил последнюю часть, где бушевал мощный вихрь, рождённый из скорби. Кажется, Кронос не хотел, чтобы он видел объединённую силу богов, но подсознание говорило чётко.

И сейчас Анубис его понял.

Он с ликующим видом глянул на Нефтиду:

– Я знаю, как спасти Зевса!

– Что?

– Здесь же столько богов! Мы объединим несколько сил тех, кто умеет скрывать. Они спрячут нашу спасательную операцию от бдительного ока Кроноса. Сомнут ловушки. Один бог не сможет, но если сложить силу нескольких, получится!

Необязательно буря, но боги умеют сплетать силы, почему не употребить это во благо?

Видя, как на лице Нефтиды отражается понимание, Анубис знал, чем займутся другие боги, пока они вечером будут беседовать с ацтеками.

16

Однажды Анубис разрушил город.

На самом деле, небольшой и не специально. Никто из людей не пострадал – они ощутили землетрясение. Сет и Гадес помогали людям, позвали Амона.

Анубис не хотел. Осирис начал отпускать его из Дуата, и он не справился со своей силой, даже не помнил, что произошло. Знал, что сделал что-то не очень хорошее.

Амон приходит к нему, когда садится солнце. Чувствует себя вымотанным, уставшим. Весь пропитанный потом, с ещё испачканными в каменной пыли руками, потому что помогал с городом.

Амон направляется к реке, когда замечает сидящего Анубиса. Одинокого и потерянного.

– Ты чего не спишь? – Амон с трудом скрывает зевок и садится на траву рядом.

Анубис смотрит искоса:

– Я сделал что-то сильно плохое?