Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон

— Вы пришли за информацией туда, куда надо, лорд Пауэрскорт, — сказал он. — Я изучаю эти бумаги. — Он помахал на кучу неразобранных документов на соседнем столе. Снаружи гордо уселась на подоконник полицейская чайка. — Так-так… — Капитан Империали начал рыться в документах. — Мои коллеги из Франции — когда они приезжают, они всегда говорят нам о картотеках, о порядке, о рутинной полицейской работе. Но мы, корсиканцы, не любим картотек, рутины, порядка полицейской работы. Если честно, не могу утверждать, что мои земляки любят саму полицейскую работу. Ага! Вот то, что вам нужно.

Он извлек из хаоса на столе большой лист бумаги.

— Когда к нам приезжают иностранцы, они должны зарегистрироваться у представителей власти. По-моему, я несколько раз видел эту семью в Кальви. Мать и две дочери — одна очень красивая, наверное, она вам понравится, лорд Пауэрскорт. Их фамилия и правда Декурси. Они живут в большом доме под названием «Ла Джоконда», на дальнем конце главной площади в Ареньо — том Ареньо, что на холме, а не том, что на пляже. Да, — капитан Империали откинулся на спинку стула и снова пыхнул сигарой, — я думаю, этой молодой леди я бы наверняка приглянулся. Большинство иностранок не могут устоять перед чарами капитана Империали!

Его лицо перечеркнула волчья ухмылка. Интересно, подумал Пауэрскорт, уж не были ли его предки пиратами, которые совершали грабительские налеты на французские берега и тащили к себе на корабли вопящих девушек?

— Я чрезвычайно вам благодарен, капитан, — сказал Пауэрскорт, пытаясь оставаться вежливым. — А как насчет художника? Или картин, которые отправляются отсюда в Англию?

— У меня нет сведений об изготовителях фальшивых картин, которые работали бы в Балани, в нашей части Корсики, — сказал капитан. — У нас, — его развеселило собственное остроумие, — у нас нет регистрационной анкеты для мошенников, видите ли! Регистрационная анкета для изготовителей фальшивых картин — я уверен, что полицейские из Франции это оценили бы!

Пауэрскорт тоже посмеялся над шуткой капитана. Пожалуй, пора идти, подумал он. Ах да, еще картины. Знает ли капитан что-нибудь о картинах? Оказалось, что да.

— Картины, которые отправляют из Кальви? — переспросил Империали, снова продемонстрировав дырки на месте утраченных зубов. — Отсюда все время отправляют картины. Эта английская семья — они уже не один раз отправляли в Лондон старые полотна. Но что из этого? Лондонцам тоже надо что-то вешать на стены у себя дома. Жалко, что ни один великий художник не изобразил сцен из жизни Джека Потрошителя. Они были бы очень популярны здесь, на Корсике.

Два дня спустя Пауэрскорт и леди Люси ехали в запряженной лошадьми повозке по главной магистрали между Кальви и Иль-Руссом. Поворот на нужную им проселочную дорогу должен был обнаружиться где-то на полпути. Декурси в их дом на холме была послана открытка с уведомлением, что лорд и леди Пауэрскорт, визитеры из Лондона, хотели бы посоветоваться с миссис Декурси о том, какие проблемы подстерегают здесь экспатриантов. Их кучер, смуглый коротышка, который не улыбался и не разговаривал, был полностью поглощен тем, чтобы миновать колдобины на дороге.

Днем раньше Пауэрскорт в компании леди Люси совершил паломничество на длинный, узкий скалистый мыс, разрезающий воды Средиземного моря в нескольких милях к югу от Кальви. Почва здесь была неровная, волны разбивались о камни со всех сторон, отважные чайки метались над утесами.

— Это место, Люси, называется Ла-Ревеллата, — сказал Пауэрскорт. — Представь себе, что ты британский моряк и живешь около ста лет назад. Британия находится в состоянии войны с революционной Францией. Корсика — исключительно важный стратегический пункт в Средиземноморье. Тот, кто владеет ею, держит под своим контролем морские сообщения: он контролирует не только передвижения военных судов, но и транспортировку всего того, что производится в здешних краях. Оливкового масла, древесины на экспорт. Поэтому британцы хотят захватить этот скалистый аванпост. Хотят взять Кальви под свой контроль. — Пауэрскорт сделал паузу и обвел рукой серую морскую гладь, простирающуюся до самого горизонта. — Ты капитан английского корабля, Люси. Твой адмирал велит тебе высадиться на этом берегу. И взять с собой несколько орудий, имеющихся на борту. Где ты попыталась бы это сделать?

— Не думаю, что из меня вышел бы хороший моряк, Фрэнсис, — сказала леди Люси. — У нас в роду все страдали морской болезнью. Вот почему мои родственники шли служить только в сухопутные войска.

— Представь, что ты хороший моряк, Люси. Где ты причалишь?

— Тут есть только одно место, где можно вылезти на берег без риска вдребезги разбиться о скалы, — рассудительно ответила леди Люси, показывая на крошечную бухточку в сотне ярдов от них. — Вон там. На том песчаном лоскутке.

— Прекрасно, Люси, — отозвался Пауэрскорт, увлекая ее к бухточке. — Допустим, что днем, а может, и в ночной темноте, когда корсиканцы спят, ты высаживаешь на берег своих людей вместе с орудиями. Они затаскивают пушки вон на тот обрывистый склон. Подумай, сколько времени это должно занять: матросы тянут пушки на веревках, ругаются, когда теряют опору, а ведь иные орудия так тяжелы, что их и с места-то трудно сдвинуть. Но ты наконец выбираешься на вершину. Потом волочешь пушки вдоль по берегу вон на тот холм, откуда уже просматривается Кальви. — Пауэрскорт указал на возвышение, с которого была видна городская цитадель. — Пойдем, Люси, — позвал он, стоя на крошечном пляже, где волны докатывались до его ботинок, — мы тоже должны туда подняться. Возможно, тогда было темно. — Пауэрскорт слегка запыхался, торопливо шагая вверх по тропинке туда, откуда они только что спустились, и ведя за собой леди Люси, которую он крепко держал за теплую, мягкую руку. — Возможно, был отдан приказ разместить пушки на высоте до рассвета. Где-то в той стороне, — он махнул на далекую флотилию гор, невозмутимо взирающих на остров сверху вниз, — ты видишь слабые проблески зеленого и голубого. Когда встает солнце, батарея уже на месте и пушки направлены на ничего не подозревающих жителей Кальви, которые вскоре собьются в кучу за стенами своей крепости. Ты делаешь два выстрела, чтобы оповестить флот в заливе, — он указал на пустынное море, — о том, что ты достигла своей цели. Матросы сооружают вышку, чтобы сигнальщик мог посылать сообщения адмиралу. Потом ты начинаешь обстрел.

— Сколько он продолжался? — спросила леди Люси, вдруг решив посидеть на удобном гранитном обломке. Тяжелая работа — таскать на холм все эти пушки.

Пауэрскорт, улегшись на землю, следил взглядом за чайками, которые кружили в облаках над ними.

— Почти месяц. Обстреливая крошечный городок, англичане истратили одиннадцать тысяч ружейных зарядов и три тысячи ядер. Но не это самое главное. — Он встал и помог подняться леди Люси. — Ты, как я сказал, командуешь отрядом. Однажды ты снова берешься за свою обычную работу — например, проверяешь, правильно ли стоят пушки и не покосились ли у них лафеты, из-за чего может сбиться прицел. И происходит страшный несчастный случай: взрыв, в результате которого все лицо у тебя, капитана, оказывается изрезано каменными осколками. С одного из кораблей вызывают судового врача — человека, больше привыкшего отпиливать людям конечности в пылу битвы, чем лечить израненные лица. Многие сомневаются в том, что тебе удастся вернуть зрение. Ты можешь ослепнуть на всю жизнь, превратиться в незрячее, абсолютно беспомощное создание — тогда ты будешь обречена прозябать на скудную пенсию в какой-нибудь забытой Богом деревушке или просить подаяния на улицах Портсмута.

— Так что же произошло? — Перспектива прожить весь остаток жизни в облике слепого капитана явно встревожила леди Люси.

— Он потерял только правый глаз, — улыбаясь, ответил Пауэрскорт.

— А кто был этот капитан, Фрэнсис?

— Мне всегда казалось символичным, что он едва не ослеп именно здесь, на родине его главного врага, — сказал Пауэрскорт. — Там, внизу, — он махнул рукой куда-то на юг, — появился на свет Наполеон. А здесь чуть не потерял зрение не кто иной, как Горацио Нельсон — человек, который остановил его у мыса Трафальгар и не позволил прорваться в Англию.

17

Дорога из Кальви в Иль-Русс бежала параллельно береговой линии. Иногда перед Пауэрскортом и леди Люси мельком открывался полукруглый залив Кальви с его соснами, а иногда они видели только унылую местность, по которой там и сям были разбросаны камни и бродили немногочисленные овцы; кое-где росли оливковые деревья, причудливо искривленные под натиском корсиканского ветра. Когда они спустились с холма, впереди показался еще один чудесный пляж — около полумили песка с крепостью на одном конце и кучкой диких утесов на другом. Кучер указал хлыстом вверх, на холмы и горы.