Убийцы футбола. Почему хулиганство и расизм уничтожают игру - Дуги Бримсон

25 января 1995 года, во время игры на лондонском стадионе «Селхерст Парк», звезда «Манчестер Юнайтед» Эрик Кантона[180] был удален за нарушение против защитника «Кристал Пэлас» Ричарда Шоу.[181] Покидая поле, раздосадованный Кантона неадекватно отреагировал на оскорбления болельщиков и, перепрыгнув через рекламный щит, буквально наскочил на фаната «Паласа» Мэтью Симмонса.

Это был экстраординарный и беспрецедентный случай. Репортеры требовали пожизненной дисквалификации француза, а некоторые даже настаивали на его тюремном заключении. Но адвокаты Кантоны тут же выступили с официальным заявлением, в котором говорилось, что, хотя действиям футболиста нет оправдания, их можно понять, поскольку они являлись ответом на расистское оскорбление.

Почти наверняка это заявление спасло Кантону от тюрьмы. Но куда важнее то, что за него ухватилось антирасистское движение. Просто потому, что Эрик Кантона был белым. Этот факт оказался еще более уместным, когда стало всплывать темное политическое прошлое Симмонса.

Джон Барнс сказал по этому поводу: «Существование расизма в футболе стали воспринимать серьезно лишь тогда, когда оскорбили белого француза». Многие, конечно, могли бы оспорить такое утверждение, но для активистов антирасистского движения происшедшее с Кантоной было настоящей катастрофой. Оказалось, расизм не всегда противопоставляет черных и белых. В свою очередь, это убедило власти и футбольную администрацию в том, что многие положения, выдвинутые кампанией «Выбьем расизм», особенно те из них, что были связаны с борьбой стюардов и полиции с расизмом на стадионах, обладают действенной силой. Более того, клубы, расценивавшие эту кампанию лишь как средство запудривания мозгов, сразу же изменили свое отношение к ней.

Однако многие были уверены, что «Манчестер Юнайтед» проигнорировал значение инцидента на «Селхерст Парк» и разыграл расистскую карту с единственной целью — чтобы по возможности смягчить наказание Кантоны. Другие ставили под сомнение расистскую подоплеку именования француза французом. Должно ли оно расцениваться как такое же проявление расизма, что и использование слова «черный»?

Проблема заключалась в том, что тогда страной управляла партия лейбористов, помешанная на политкорректности. Ставить под вопрос что-либо, связанное с проблемами расизма, было практически невозможно. А те, кто осмеливался на это, чаще всего получали встречные обвинения в расизме. Люди настолько боялись такого ярлыка, что буквально соревновались в том, кто красноречивее поддержит француза. Например, сэр Тревор Брукинг,[182] признанный одним из немногих истинных джентльменов в игре, назвал произошедшее «самым ужасающим инцидентом, которому я когда-либо был свидетелем». Вторя ему, ФА заявила: «Это происшествие стало позорным пятном, которое легло не только на его участников, но, что важнее всего, на саму игру».

Тем временем большинство рядовых фанатов устали от того, что их поливали грязью. Они были недовольны выставлением Кантоны в качестве какой-то антирасистской иконы, когда в действительности он поступил как обычный хулиган, ударивший болельщика за то, что подавляющее большинство фанатов воспринимало как свое законное право — оскорбление игроков противоположной команды. Многие в связи с этим инцидентом даже стали подвергать серьезному сомнению необходимость существования антирасистского движения. Чернокожие игроки уже стали неотъемлемой частью футбола и, несмотря на то что на стадионах все-таки происходили единичные инциденты, в борьбе с расизмом игра добилась гораздо больших успехов, чем какая-либо другая часть британского общества.

Однако спустя несколько недель после инцидента с Кантоной репутации футбола был нанесен очередной удар, когда разбушевавшиеся английские фанаты сорвали игру со сборной Ирландии в Дублине.

Несомненно, вина за это должна быть возложена на небольшое количество ультраправых экстремистов. В то время многие британцы были недовольны тем, что правительство спасовало перед ирландскими террористами. Поэтому лозунг «Не сдадимся ИРА!» на долгие годы стал печально знаменитым девизом выездных игр. В результате организации типа Британской национальной партии (BNP) и «Combat 18»[183] просто не могли не воспользоваться возможностью поездки в Ирландию для проведения политической акции. Однако реальность превзошла даже самые смелые их ожидания. Проблема правого экстремизма на футболе внезапно вернулась на передовицы газет. Несмотря на тот факт, что беспорядки на стадионе в большей степени были связаны с ксенофобией, нежели с расизмом, любые вопросы о необходимости существования антирасистского движения отпали сами собой. По крайней мере, на какое-то время.

Позже, в том же году, в ответ на события на «Селхерст Парк» и в Дублине, ФА предоставила участникам антирасистской кампании новый стимул к действиям. Был основан AGARI — «Консультативная группа по противодействию расизму и запугиванию». Теперь в борьбу с расизмом были вовлечены уже все стороны футбола — от руководства до фанатов. Акция «Выбьем расизм» имела дело с клубами напрямую, и многие игроки приняли в ней участие. Инициатива возымела успех. Однако по завершении сезона каждому стало ясно, что все может пойти прахом по одной простой причине — приближался Чемпионат Европы 1996 года. Если небольшая группа правых экстремистов смогла устроить беспорядки в Дублине, оставалось только догадываться, что они смогут организовать в своей собственной стране.

Дальнейшие события показали, что тревога оказалась напрасной. Ни экстремисты, ни хулиганы так ничего и не предприняли. Слухи о крупных беспорядках по разным причинам подхлестывались полицией и прессой. И все-таки лето 1996 года запомнится едва ли не как самое прекрасное время и для футбола, и для всей страны. Не только Англия заново открыла любовь к национальному виду спорта, но и почти все ее население испытало эйфорию, восстановив свою гордость. В результате Крест святого Георгия,[184] запятнанный правыми, был отвоеван и стал общепризнанным символом болельщиков национальной сборной.

Настроение вокруг игры стало по-настоящему оптимистичным. Премьер-лига быстро развивалась, в том числе и благодаря притоку легионеров. Хулиганство почти исчезло со стадионов, а расизм пошел на убыль, так как среди болельщиков стало появляться все больше и больше представителей этнических меньшинств. Воодушевленная этим, кампания «Выбьем расизм» наконец начала борьбу за широкие массы, основав независимую организацию «Выбьем» («Kick It Out»), поддерживаемую ФА, АПФ, Футбольным фондом и премьер-лигой.

Задачей «Выбьем», сотрудничавшей с местными группами и региональными футбольными ассоциациями, стало поощрение взаимодействия с местными этническими общинами. Кроме того, организация работала с молодежью, объясняя ей важность антирасистского движения. И снова эти начинания имели огромный успех, хотя на горизонте уже зрела огромная темная туча.

В 1996 году правительство Великобритании создало футбольную целевую группу во главе с бывшим министром, членом парламента Дэвидом Меллором.[185] Позже выяснилось, что как футбольный фанат он дискредитировал себя, променяв «Фулхэм» на «Челси». Ему было дано задание подготовить доклад, освещающий различные аспекты, оказывающие влияние на игру: от гонораров игроков до цен на билеты и рекламу на стадионах. Целевая группа рассматривала и проблему расизма. В 1997 году отчет был опубликован. Читать его было интересно, но неудобно.

Да, многие из поднятых в нем вопросов имели значение и тогда, и сейчас — в частности, необходимость привлечь чернокожих и азиатов на стадионы и в правления клубов. Однако проблема заключалась в том, каким образом он был опубликован. Доклад состоял из сорока шести страниц политкорректной фигни.

В нем не только заключались такие предложения, как размещение антирасистских заявлений везде: от контрактов игроков до договоров аренды полей для воскресной лиги.[186]

В докладе защищалась так называемая «позитивная дискриминация» — предлагалось заставлять клубы посылать скаутов на турниры с участием азиатских любительских клубов и обязать Футбольный фонд спонсировать клубы, поддерживающие инициативы организации «Выбьем».

В то же время администрацией клубов и властями доклад был встречен тепло. Рядовые же фанаты отнеслись к нему с некоторым непониманием. Стало гораздо больше тех, кого раздражало, что их любимая игра расценивается как сборище расистов. Действительно, успех различных кампаний привел к тому, что к середине 90-х расистские оскорбления на стадионах были практически искоренены. Это доказывало, что футбол продвигался вперед в борьбе с расизмом, и роль пехоты в этом бою взяли на себя сами болельщики, подавляющее большинство которых были белыми англосаксами. Однако в докладе Меллора этому уделялось гораздо меньше внимания, чем нападкам на футбол и обвинениям в нежелании приглашать азиатского игрока или тренера. В результате в пабах и на трибунах начали обсуждаться вопросы о правомочности этих обвинений и мотивах людей, их выдвигавших.