Судьбы и сердца - Эдуард Асадов

«ЭФЕМЕРА ВУЛЬГАРИС»

Серебристый огонь под сачком дрожит,Только друг мой добыче той рад не очень:Эфемера Вульгарис… Обычный вид.Однодневная бабочка… Мелочь, в общем…

Что ж, пускай для коллекции в строгой рамеНе такая уж это находка. Пусть!Только я к Эфемере вот этой самойКак-то очень по-теплому отношусь.

Мы порой с осужденьем привыкли зватьНесерьезных людей и иные отсевкиНарицательно: «бабочки-однодневки!»Я б иную тут все-таки клал печать.

Мотылек с ноготок? Отрицать не будем.И, однако, неплохо бы взять примерС этих самых вот маленьких ЭфемерМногим крупным, но мелким душою людям…

Сколько времени тянется день на земле?Скажем, десять часов, ну двенадцать всего-то.Но какая борьба и какая работаРади этого света кипит во мгле!

Где-то в речке, на дне, среди вечной ночи,Где о крыльях пока и мечтать забудь!Эфемера, личинка-чернорабочий,Начинает свой трудный и долгий путь.

Грязь и холод… Ни радости, ни покоя,Рак ли, рыба — проглотят, того и жди!А питанье — почти что и никакое!Только надобно выжить любой ценою,Ради цели, которая впереди!

Как бы зло ни сложилась твоя судьбаИ какие б ни ждали тебя напасти,

Не напрасны лишения и борьба,Если все испытания — ради счастья!

И оно впереди, этот луч свободы!А покуда лишь холод да гниль корней.И такого упрямства почти три года,Ровно тысяча черных и злых ночей!

Ровно тысяча! Каждая как ступень.Ровно тысяча. Выдержать все сполна.Словно в сказке, где «тысяча и одна…»Только здесь они все за один лишь день!

И когда вдруг придет он на дно реки,Мир вдруг вспыхнет, качнется и зазвенит.К черту! Панцири порваны на куски!И с поверхности речки, как дым легки,Серебристые бабочки мчат в зенит!

Вот оно-это счастье! А ну, лови!Золотое, крылатое, необъятное.Счастье синего неба, цветов, любвиИ горячего солнца в глазах, в кровиСемицветно-хмельное, невероятное!

— Но позвольте! — мне могут сейчас сказать. —Кто ж серьезно такую теорию строит?Это что же: бороться, терзаться, ждатьИ за краткое счастье вдруг все отдать?Разве стоит так жить?! — А по-моему, стоит!

Если к цели упрямо стремился ты,И сумел, и достиг, одолев ненастья,Встать в лучах на вершине своей мечты,Задыхаясь от солнца и высоты,От любви и почти сумасшедшего счастья.

Пусть потом унесут тебя ветры вдальВ синем, искристом облаке звездной пыли,За такое и жизни порой не жаль!Что б там разные трусы ни говорили!

МЕДВЕЖОНОК

Беспощадный выстрел был и меткий.Мать осела, зарычав негромко,Боль, веревки, скрип телеги, клетка…Все как страшный сон для медвежонка…

Город суетливый, непонятный,Зоопарк — зеленая тюрьма,Публика снует туда-обратно,За оградой высятся дома…

Солнца блеск, смеющиеся губы,Возгласы, катанье на лошадке,Сбросить бы свою медвежью шубуИ бежать в тайгу во все лопатки!

Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,И заныло сердце медвежонка,Носом, словно мокрая клеенка,Он, сопя, обнюхивал углы.

Если в клетку из тайги попасть,Как тесна и как противна клетка!Медвежонок грыз стальную сеткуИ до крови расцарапал пасть.

Боль, обида — все смешалось в сердце.Он, рыча, корябал доски пола,Бил с размаху лапой в стены, дверцуПод нестройный гул толпы веселой.

Кто-то произнес: — Глядите в оба!Надо стать подальше, полукругом.Невелик еще, а сколько злобы!Ишь, какая лютая зверюга!

Силищи да ярости в нем сколько,Попадись-ка в лапы — разорвет! —А «зверюге» надо было толькоС плачем ткнуться матери в живот.

КОМАРЫ

(Шутка)

Человек — это царь природы.С самых древних еще вековПокорил он леса, и воды,И мышей, и могучих львов.

Но, «ракетным» став и «машинным»,Царь, с великим своим умом,Оказался, увы, бессильнымПеред крохотным комаром.

Комары ж с бесшабашным риском,Не задумавшись ни на миг,С разудалым разбойным пискомИстязают своих владык!

Впрочем, есть и у этой «братии»Две особенно злых поры:На рассвете и на закатеСквозь любые плащи и платьяЛюдоедствуют комары.

Люди вешают сеток стенки,Люди жмутся спиной к кострам,Люди бьют себя по коленкамИ по всем остальным местам.

Нет спасенья от тех налетовИ в ночные, увы, часы:Воют хищные «самолеты»И пикируют с разворотаНа расчесанные носы.

Людям просто порой хоть вешаться,И, впустую ведя борьбу,Люди воют, скребутся, чешутся,Проклиная свою судьбу.

А полки наглецов крылатыхНалетают за будь здоровИ на темени кандидатов,И на лысины докторов.

Жрут без всяческих аргументов,Без почтенья, увы, хоть плачь.Даже члены-корреспондентыУдирают порою с дач!

И какие уж там красоты,Если где-нибудь, горбя стан,Человек, этот «царь природы»,Вдруг скребется, как павиан!

Впрочем, надо признаться, к счастью,Что разбойничий тот «народ»,Нас не полным составом жрет,А лишь хищной своею частью.

Сам комар — травоядно-тихий.От рождения он не зол.А кусают нас зло и лихоТолько «женщины» — комарихи,Ну, как водится, — «слабый пол»!

Ах, ученые энтомологи!Вам самим же пощады нет.Вылезайте же из-под пологов,Из-под сеток на божий свет.

Если хочет сама природа,Чтоб комар на планете жил,Дайте ж средство такого рода,Чтобы «зверь» этот год за годомВроде с пользой бы послужил,

Измените вы в нем наследственность,Озарите лучами мглуИ пустите «кусачью» деятельностьПо направленному руслу.

Чтоб не смели они касатьсяВсех добрейших людских голов,А кусали бы лишь мерзавцев,Негодяев и подлецов.

Вот тогда-то, чего же проще,Все раскрылись бы, как один:Раз ты цел, — значит, ты хороший,Ну а тот, кто искусан в роще,Сразу ясно, что сукин сын.

И чтоб стали предельно дорогиЛюдям реки и тишь лесов,Подзаймитесь же, энтомологи,Воспитанием комаров!

Пусть с душой комары поютДля хороших людей все лето.А мерзавцев пускай сожрут.Полагаю, друзья, что тутНикаких возражений нету!

БУРУНДУЧОК

Блеск любопытства в глазишках черных,Стойка, пробежка, тугой прыжок.Мчится к вершине ствола задорноВеселый и шустрый бурундучок.

Бегает так он не для потехи —Трудяга за совесть, а не за страх.В защечных мешочках, как в двух рюкзачках,Он носит и носит к зиме орехи.

А дом под корнями — сплошное чудо!Это и спальня, и сундучок.Орехов нередко порой до пудаХранит в нем дотошный бурундучок.

Но жадность сжигает людей иныхРаньше, чем им довелось родиться.И люди порою «друзей меньших»Не бьют, а «гуманно» лишь грабят их,Грабеж — это все-таки не убийство!

И, если матерому браконьеруВстретится норка бурундучка,Разбой совершится навернякаСамою подлою, злою мерой!

И разве легко рассказать о том,Каким на закате сидит убитым«Хозяин», что видит вконец разрытымИ в прах разоренным родимый дом.

Охотники старые говорят(А старым охотникам как не верить!),Что слезы блестят на мордашке зверя,И это не столько от злой потери,Сколько обида туманит взгляд.

Влезет на ветку бурундучок,Теперь его больше ничто не ранит,Ни есть и ни пить он уже не станет,Лишь стихнет, сгорбясь, как старичок.

Тоска — будто льдинка: не жжет, не гложет,Охотники старые говорят,Что так на сучке просидеть он можетПорой до пятнадцати дней подряд.

От слабости шею не удержать,Стук сердца едва ощутим и редок…Он голову тихо в скрещенье ветокУстроит и веки смежит опять…

Мордашка забавная, полосатаяЛежит на развилке без всяких сил…А жизнь в двух шагах с чебрецом и мятою,Да в горе порою никто не мил…

А ветер предгрозья, тугой, колючий,Вдруг резко ударит, тряхнет сучок,И закачается бурундучок,Повиснув навек меж землей и тучей…

Случалось, сова или хорь встревожит,Он храбро умел себя защитить.А подлость вот черную пережитьНе каждое сердце, как видно, может…

ОРЕЛ